Око Каина - Патрик Бовен

Томас почувствовал, что ему не хватает воздуха. Он вцепился в биту и сумел немного сдвинуть ее.

— Камерон! Да вы с ума сошли!

В ответ Камерон лишь усилил нажатие. Томас начал задыхаться. Краем глаза он заметил Каминского, а также Сесила и Перл, стоявших поодаль. Вид у них был смущенный.

Каминский, нервно стискивая пальцы, произнес:

— Извини, Линкольн. Батарейка в компьютере сдохла, и я пошел за другой…

— Давай к делу! — проворчал Камерон.

— Мы всех разбудили, — продолжал Виктор. — Как ты и просил. И еще мы нашли пакеты. В твоей комнате.

Пакеты, один из которых весь в крови Полы Джонс. Черт!

Томас инстинктивно дернул ногами, пытаясь освободиться, но руки серфингиста были крепкими, словно бетонные столбы.

— Скажите ему… чтобы меня отпустил. Расскажите о шахте…

— Мы уже рассказали, — ответил Виктор. — Но эти пакеты… знаешь ли…

Камерон надавил на горло Томаса еще сильнее, и тот перестал дергаться. Кровь больше не поступала в мозг. В глазах помутилось. Внезапно в красном мареве перед ним возникло лицо Карен. Она сделала знак Камерону ослабить зажим.

— Полегче. Нельзя, чтобы он потерял сознание…

Томас закашлялся, пытаясь вдохнуть воздух. В горле ощущался металлический привкус. Он не сразу понял, что это кровь.

Карен сунула ему под нос пластиковый пакет. Внутри была рубашка Полы.

— Ты можешь это объяснить?

Томас сглотнул слюну, помассировал горло. Потом кивнул.

— Мы нашли в твоей комнате три пакета, — уточнила Карен.

— Если бы вы дали мне время… я бы все объяснил…

Он вдруг замолчал, внезапно осознав смысл ее слов.

— Подожди… сколько пакетов вы нашли?

— Три. Они все лежали у тебя под матрасом. Так что нельзя было ошибиться.

Томас почувствовал, как по спине заструился холодный пот.

— Во втором… был оранжевый шланг, так?

— Да.

— А в третьем?

— Ты прекрасно знаешь, что там было. Майка Нины Родригес, которая была на ней в момент отъезда. Цвета хаки. С буквами НИНА.

Карен еще пристальнее взглянула на него и добавила:

— И надо же, какое совпадение: Нина пропала.

Томас поскреб шею. На его новой, с иголочки, рубашке винно-красного цвета, предложенной Ленни взамен старой, была этикетка Dolce&Gabbana. Единственная уцелевшая вещь из гардероба старого денди.

— Вот, смотрите, — сказал он, поднося к лицу Томаса зеркало. — По-моему, вы слегка смахиваете на Робби Вильямса. Очень сексуально выглядите. Сексуальному типу обычно прощают любую вину.

Ткань рубашки слегка переливалась в утреннем свете.

— Но у меня нет никакой вины!

— На данный момент это утверждение не выдерживает никакой критики.

Ленни отложил зеркало и слегка расправил рубашку на плечах Томаса. Тот раздраженно отстранился.

— Судя по тому, что я знаю, вы и сами вполне можете оказаться виновным. Вы спали со мной в одной комнате. Вы вполне могли найти пакеты, добавить к ним еще один, вообще сделать все что угодно — у вас была полная свобода действий!

Ленни изобразил на лице притворное сожаление и сокрушенно поцокал языком.

— Ц-ц-ц… Напоминаю вам, что только благодаря мне вас не линчевали.

— Не преувеличивайте. Я как раз собирался им все рассказать, когда вы ворвались в комнату с криком недорезанного петуха…

— Они собирались совершить несправедливость.

— Что заставило вас поверить, что я невиновен?

— Я пошел сегодня рано утром прогуляться. Я ведь жаворонок, если вы заметили. Когда я встал, в комнате не было ни вас, ни пакетов с вещами.

— Однако они оказались на виду, когда в комнату зашел Камерон и остальные. Мне сказали, что пакеты лежали прямо у меня на кровати.

— То есть настоящий виновник вытащил их из-под матраса, чтобы вас подставить.

Томас проворчал что-то неразборчивое.

— Тогда держитесь, — сказал Ленни. — Надеюсь, все закончится удачно. У вас есть план?

— Сбежать в Мексику.

Денди улыбнулся.

— Ну хорошо, сказать всю правду.

— Вы можете сделать даже кое-что получше.

— Что именно?

— Атаковать первым.

Камерон настоял на том, чтобы все собрались в часовне. «Для прояснения ситуации», как он выразился. Но у Томаса возникло ощущение, что он предстал перед самым настоящим судом.

Снаружи поднялся ветер, вздымая тучи песка, отчего внутри часовни, куда свет едва проникал через маленькие круглые окошки, стало еще темнее. Скамейки были составлены в круг, и на них расселись все, кроме Томаса, — ему предоставили персональный табурет. В центре круга.

Виктор, Сесил и Перл сидели от него слева, Питер, Элизабет и Ленни — справа, Карен и Коул — прямо напротив него. Пакеты лежали на гитаре, словно вещественные доказательства — на столе судьи.

Сквозь дыру в крыше залетела птица и сейчас беспорядочно металась под сводом. Камерон встал и начал прохаживаться вокруг табурета. Томас мельком подумал, что Коул, должно быть, влюбился в свою бейсбольную биту, — она и сейчас была у него в руках.

— Линкольн, у вас чертовски дрянное положение, — начал он, расправляя плечи, словно игрок перед тем, как ударить по мячу.

— Да что вы говорите?

— Именно так.

— Объясните почему.

— Улики так и собираются вокруг вас, словно мухи над кучей дерьма.

— Ну что ж, прекрасно. В таком случае мне нужен адвокат.

Камерон угрожающе воздел указательный палец.

— Я бы вам посоветовал не строить из себя идиота. Вначале я не хотел верить в ваши россказни, но теперь изменил свое мнение. Угроза здесь в самом деле существует, и это — вы!

Никто не шелохнулся.

— Было бы интересно услышать вашу версию, — сказал Томас.

— Моя версия такова: вы с самого начала кормили нас байками! Сгоревший автобус, убийство Фрэнки — в обоих случаях свидетель один: вы! Исчезновение Полы Джонс — и ее блузку, всю в крови, находят на вашей кровати! Потом исчезновение Нины Родригес — и снова ее вещь оказывается у вас!

Томас улыбнулся:

— То есть вы считаете меня полным кретином, оставившим такие улики на видном месте?

Кто-то фыркнул.

— Здесь не над чем смеяться, мистер Штерн! — резко бросил Камерон. — Три человека могут засвидетельствовать, что Линкольн уходил прошлой ночью. Один. Он спускался в заброшенную шахту, где вскоре после этого произошел взрыв.