Удар - Александр Южный

– На Розовой вилле, – ответил Тайгер. – Там нет прислуги. – Итак, у нас сорок человек. Каждому из них мы можем доверять как себе. Далай-лама, суфии, мистики, и все, с кем удалось договориться, – это пока резерв. Свое слово они скажут позже. Значит, всю кашу завариваем мы. Чем меньше людей задействовано, тем дольше сохранится тайна. Пока нас не знают, мы неуязвимы.

Ицу внимательно посмотрел на Тайгера:

– Ты тоже что-то подозреваешь?

Тайгер пожал плечами:

– Осторожность никогда не помешает.

* * *

На Сан-Франциско опускались сумерки.

Тайгер сидел в ресторане на плаву. Час назад он сбежал из резиденции Баха. Ему захотелось потолкаться среди людей. На какое-то время слиться с их массой.

Зал был полон. Наступало время отдыха и развлечений. О развлечениях Тайгер знал не очень много. Жизнь сама по себе казалась ему развлечением. Он смотрел на нее другим взглядом, нежели остальные. Он видел Путь, который еще не исчез из этого мира, хотя все меньше оставалось людей идущих по нему.

Путь – о нем мало знать, его мерцание надо почувствовать, а почувствовав хотя бы раз, ты захочешь удержать это в себе.

Скажи подобное первому попавшемуся, и он сочтет тебя за сумасшедшего. Запотевшая кружка пива после жаркого дня – что еще может быть реальней этой маленькой радости для простого человека. И вот они с Ицу, по сути, вознамерились так и поступить – сказать об этом первому встречному. Предложи человеку Путь, он раскинет мозгами и, может быть, согласится, но пожелает, чтобы на нем, время от времени, попадались заведения, торгующие пивом, клюшками для гольфа и билетами на футбол. Размышляя обо всем этом, Тайгер почувствовал на себе чей-то взгляд и, подняв голову, увидел Тома, сидящего через два столика от него. Тот широко улыбнулся, встал и направился к Тайгеру.

– Какими судьбами, Джон? – спросил он, пожимая руку Тайгеру.

– Решил немного пожить в Сан-Франциско, – ответил Тайгер, жестом приглашая Тома садиться.

– Я тоже! – Том присел на стул. – Купил здесь дом. Дом так себе, но участок сказка! Четверть мили морского берега, песчаный пляж, небольшой пирс и дикие заросли. Велла довольна.

– Это не та девушка, про которую ты мне рассказывал? – спросил Тайгер.

– Да. Зашел бы как-нибудь, – Том назвал адрес и добавил: – Калитка в пятидесяти метрах после последнего действующего фонаря. Так что у нас тихо. Ни радио, ни телефона, ни телевизора. Только шум прибоя, да по ночам звезды над головой. Вместо машины катер. Есть даже огород. Представь, где-то вдалеке ревет город: автомобильные пробки, стрессы и депрессии. А ты в тишине рвешь с грядки зелень.

– А чем, кроме огорода, вы занимаетесь? – спросил Тайгер.

– У нас медовый месяц. Уже пятьдесят два дня. – Том посмотрел на часы. – Мне пора. Жду в гости, Джон. Велла приготовит салат, выпьем бутылку вина.

– Я зайду! – пообещал Тайгер, пожимая на прощание руку негру.

* * *

В четыре утра, когда кромка горизонта едва поголубела, Тайгер с Ицу уже находились на Розовой вилле. Название «Розовая» она получила из-за своих стен, выкрашенных в розовый цвет.

Все, на чем можно было сидеть, включая диван и несколько огромных кресел, было стянуто в холл.

В пять утра на вилле должны были появиться мастера. Сейчас, в аэропорту, они поодиночке собирались в автобус, который привезет их сюда. Кто-то из них только что прилетел, кто-то уже несколько часов находился в гостинице, ожидая остальных. Все это делалось с целью провести встречу незаметно.

В пять утра в домофоне раздалось два легких щелчка, а затем голос на английском, но с жутким акцентом произнес:

– Джентльмены, туристы прибыли.

Тайгер нажал клавишу на небольшем пульте.

Через огромное окно холла было видно, как створки ворот разъехались в стороны и во двор бесшумно вполз автобус. Парой минут позже возле него образовалась толпа мускулистых мужчин.

Толпа была интернациональной. Европейцы, негры с различными оттенками кожи, от светло-коричневой до черной с синеватым отливом, японцы, китайцы и монголоиды. Но всех их делала похожими одна деталь: не меняющийся, смотрящий словно из другой вселенной, взгляд. Каждый из гостей в большей или меньшей мере вел двойственное существование, как и Тайгер с Ицу. И по сути они были уже не совсем люди.

«Интересно, что за ушлый сукин сын в Конгрессе производил отбор тех, кого следует отправить на остров? – подумал Тайгер. – Почему туда не упекли Леона Кеслера с Крита – обезъяноподобное огромное существо с низким лбом?»

Кеслер в одну минуту вышибал с ринга опытных бойцов с именем, но мозгов у него не имелось ни на грош. То, чем занимался Кеслер, даже с натяжкой невозможно назвать боевым искусством – кулачный бой, и не более. Бойцовский век у Кеслера был короток. Вряд ли он дотянул бы до тридцатипятилетнего рубежа. Те, кто не умел черпать силу извне, к этому времени вылетали из Большого круга, уступая место более молодым.

«Почему в Конгрессе не вспомнили о Тахаши, которого, скорей, можно было назвать животным, нежели человеком?» – продолжал задавать себе вопросы Тайгер.

Тахаши – гора в сто семьдесят килограммов мяса и напластованного на него жира. Удары отлетали от него, как футбольный мяч от стенки.

Кроме Кеслера и Тахаши, Тайгер мог припомнить еще несколько имен, которых обошла стороной санкция Конгресса.

«Странно это все», – подумал он, распахивая шире двери и впуская гостей в холл.

Когда все расселись, Тайгер произнес:

– Все, что вы сейчас услышите, не должно пойти дальше этих стен. Может быть, кое-кому сказанное здесь покажется абсурдом, но, прежде чем высказать свое мнение, прошу хорошо подумать, – Тайгер сделал паузу, окинув взглядом собравшихся, и продолжил: – Каждый из нас человек Пути. Джентльмены, а не приходила ли вам в голову мысль поставить на этот Путь все человечество?

Наступило долгое молчание, затем кто-то произнес:

– Легче всей командой поставить на рельсы локомотив, чем человечество на Путь. По крайней мере мы хоть представляем, как это сделать. А человечество…

– Я представляю, как это сделать, – произнес Ицу и обвел глазами зал. – Да, человечество не локомотив, его не взять и не поставить одним общим коротким усилием на рельсы. Подобным способом Конгресс пытался привить человечеству любовь друг к другу. Но, чем сильней нажим, тем сильней сопротивление. Это понятно. Мы собираемся сделать так, чтобы человек сам, без понуканий подошел к Пути. Мы не будем подталкивать его в спину. Мы подвесим у него перед носом приманку: славу, успех, всеобщее восхищение – и они пойдут. Главное, терпение. Нам необходимо терпение. Кто это по-вашему? – Ицу ткнул пальцем в Тайгера.

– Понятия не имеем! – произнес Зебо, пытаясь удобнее устроиться на чемодане, поставленном на попа.