Шпион - Павел Астахов

Лысый козел с малолеткой двигались прямо на него, и теперь он вспомнил, где их видел. Именно эти двое пришли хвостом вслед за Алеком — на их последнюю личную встречу в закусочной.

— Одну минуту, мужчина, вы что же по женским уборным шаритесь, а еще офицер! Там же моя жена! Эй, ты чё?!

Ти Джей легко перехватил летящий кулак и ответил справа. Внятно хрустнула челюстная кость, он взмахнул правой ногой, чтобы добавить, но вот удара не получилось. В дело включилась «малолетка» с холодными, все на свете видевшими глазами.

Фактически операцию следовало считать проваленной, как только отказалась работать собака. Так что Соломин держался только на упрямстве. А потом зашипела рация, и раздался напряженный женский голос:

— Гранит, я — Чайка-2. Есть! У меня он.

Соломин подскочил:

— Быстро! Всем!!!

— Только скорее, прошу помощи, — выдохнула Аня. — Я больше не могу…

Все сразу вскочили, один за другим посыпались из автобуса, кинулись в сторону площади, но Соломин понимал: Анна уже сделала главное.

— Чайка-2, Аня, где ты? Где ты в точности? Сориентируй!

Пауза. Молчание. И снова женский голос:

— Туалет в «Макдоналдсе». Женский!

Рация захрипела, отключилась, и Соломин — теперь уже сам — вылетел из автобуса и, не чуя под собой ног, метнулся к «Макдоналдсу».

— Внимание всем!!! — орал он в рацию. — Блокировать все выходы из «Макдоналдса»! Он там. Все к туалетам! Вперед, вперед!

В считаные минуты он прибыл на место. Аня, бледная, напряженная, стояла у стены, обхватив себя руками и стараясь унять дрожь.

Соломин перевел взгляд ниже.

«Электрошокер…»

На полу женского туалета лежал армейский майор, довольно странный, правда, майор — в размазанном гриме, с надорванными приклеенными усами, но и бушлат, и знаки отличия — все подлинное, российское.

Впрочем, сценка довольно быстро стала привлекать внимание посетителей и сотрудников, так что пришлось подключить «группу поддержки», и людям внятно объяснили, что это всего лишь репетиция нового сериала из жизни военных. Да, место хорошее, но решение, будет ли снят эпизод здесь или где-то еще, зависит от спонсорских усилий коммерческой дирекции сети.

Где-то на термине «спонсорство» интерес, как правило, и пропадал… Операцию можно было считать завершенной.

Ти Джей довольно быстро понял, что его привезли в Лефортово, но до конца рабочего дня оставалось довольно много времени — часа два, — а потому знакомство со знаменитым на всю Россию изолятором началось не с камеры, а с беседы.

— Прямо… — распорядился конвойный.

Его подтолкнули вперед, и он слегка отстранился, зашел в комнату, и дверь тут же с грохотом захлопнулась. В кабинете сидел спортивного вида мужчина с седыми висками и короткой стрижкой — бывший советник по культуре из русского посольства. Не узнать его было просто невозможно.

«Вот это встреча!»

— Здравствуйте, — улыбнулся мужчина, — садитесь, как говорится, поудобнее. Надеюсь, русским вы владеете неплохо, чтобы пообщаться со мной… пока без протокола.

Он положил руку на стол поверх кипы бумаг, и Ти Джей прочитал крупные буквы «ДЕЛО» и тут же понял, что Соломин его, скорее всего, не узнал.

«Хотя… он ведь меня как следует и не видел?.. Так, один или два раза…»

Ти Джей опустился на предложенный стул и улыбнулся в ответ такой же белозубой улыбкой:

— Лучше я присяду. Сесть успеем.

Демонстрация отличного знания не только русского языка, но и фольклора выглядела вызовом, но Ти Джей чувствовал, что может себе это позволить.

— Вот как? — поднял брови чекист. — Забавно. Ну что ж, давайте знакомиться.

Он открыл папку, и Ти Джей увидал свою фотографию. Отличного качества, пять на семь дюймов, фас.

«И откуда у них это?»

Ти Джей всмотрелся в одежду, едва видневшуюся на фото, и ухмыльнулся. Ну, конечно же, это съемка в аэропорту на пограничном контроле. Вы стоите и смотрите на инспектора, а он нажимает кнопку. Раз, и вы уже в картотеке. Ловко. Ну, да и у нас так же. Только скоро мы вас еще заставим отпечатки пальцев сдавать, и тогда посмотрим, кто кого быстрее оприходует.

— Итак, ваше имя? — дружелюбно поинтересовался чекист.

— Торн Джоханссон. Фирма ТЕТРА-КАП. Инженер по силовым установкам. А с кем я имею честь?

Чекист приветливо кивнул:

— Соломин Юрий Максимович, госбезопасность, полковник. В настоящий момент руководитель следственной группы.

«Значит, именно он и руководил поимкой», — отметил для себя Ти Джей и сделал удивленные глаза:

— Простите, господин полковник, а чем это мог заинтересовать госбезопасность вашей страны я, скромный инженер-наладчик?

Соломин на мгновение задумался и вдруг широко улыбнулся.

— О-о, не скромничайте! У вас прекрасная и очень важная профессия! Например, у нас в следственном изоляторе испортилась подстанция. После дождя что-то замкнуло. Теперь вот весь изолятор без горячего питания. Сеть заведена в 380 вольт. Ну, и как разобраться без такого, как вы, специалиста? Кстати, вы как… не подскажете?..

Ти Джей напрягся. Его элементарно проверяли. Разумеется, он, в силу текущей легенды, разбирался в высоковольтных сетях, но не до такой степени, чтобы выдержать сколько-нибудь сложную дискуссию о сгоревшей подстанции.

— Я бы рад помочь, — поморщился он, — но только у меня нет допуска к работе с русскими агрегатами.

Соломин улыбнулся — широко, нахально.

— Да что вы говорите?! А у нас, как нарочно, все трансформаторы и плиты немецкого производства, да и в прачечной сплошь шведское оборудование. Уж к этой технике у вас допуск, вероятно, имеется?

Томми занервничал. Он не высидел всех необходимых часов на курсах по подготовке реальных специалистов по силовым установкам, поскольку был абсолютно уверен, что никому этих экзаменов сдавать не придется. Более того, даже если его легенда будет целиком разрушена и Соломин установит, что он лжет, это не будет значить ровным счетом ничего. Но марку следовало держать.

Он демонстративно развалился на стуле.

— Что ж, значит, правильно пишут об использовании в России бесплатного рабского труда заключенных. Однако хочу напомнить, что я — не собственность Российской Федерации! У меня есть своя работа и более важные дела. И я желаю знать, почему не поставили в известность нашего консула. Это незаконно! И я буду жаловаться.

Соломин тут же протянул ему лист бумаги и сверху положил ручку.

— Жалуйтесь. Прошу вас.