Штаб армейский, штаб фронтовой - Семен Павлович Иванов

новых директивах, которые часто не могли быть осуществлены и подвергались все новым и новым изменениям, а также во взаимных докладных записках велась борьба за решение, имеющее коренное значение для исхода войны (Разрядка моя. — Авт.)»[73]. Тут же Типпельскирх писал, что Браухич и Гальдер упорно боролись за то, чтобы после необходимой передышки немедленно возобновить наступление на Москву, прежде чем противник сможет существенно усилить перед ней оборону. Далее они, как и Гудериан, опасались снижения боевой мощи подвижных соединений, если эти соединения сначала должны были бы продвинуться на сотни километров на юг и на север. Наконец, сомнение вызывала потеря времени, необходимого для главной операции, в связи с приближением осени. В резерве совершенно не оставалось времени на случай непредвиденных задержек[74].

Таким образом, ясности у немецкого руководства относительно дальнейших операций в середине августа, когда создавался наш Брянский фронт, не было. Могла ли она быть у советского руководства?

Главным аргументом в пользу того, что вражеские планы якобы были своевременно вскрыты советским командованием, является письмо Г. К. Жукова (он возглавлял тогда Резервный фронт), направленное 19 августа 1941 года И. В. Сталину. Я позволю себе привести его более полно, чем это обычно делается.

«Москва, товарищу Сталину.

1. Противник, убедившись в сосредоточении крупных сил наших войск на путях к Москве, имея на своих флангах Центральный фронт и великолукскую группировку наших войск, временно отказался от удара на Москву и, перейдя к активной обороне против Западного и Резервного фронтов, все свои ударные подвижные и танковые части бросил против Центрального, Юго-Западного и Южного фронтов.

Возможный замысел противника:

Разгромить Центральный фронт и, выйдя в район Чернигов, Конотоп, Прилуки, ударом с тыла разгромить армии Юго-Западного фронта. После чего — главный удар на Москву в обход Брянских лесов и удар на Донбасс…

2. Для противодействия противнику и недопущения разгрома Центрального фронта и выхода противника на тылы Юго-Западного фронта считаю своим долгом доложить свои соображения о необходимости как можно скорее собрать крепкую группировку в районе Глухов, Чернигов, Конотоп. Эшелон прикрытия сосредоточения сейчас же выбросить на р. Десна.

В эту группировку необходимо включить:

1) До 1000 танков, которые собрать за счет мехкорпуса ЗакВО, танков РГК и в дальнейшем танков 300 взять с ДВФ.

2) До 10 стрелковых дивизий.

3) 3–4 кавалерийские дивизии.

4) 400–500 самолетов, собранных за счет ЗакВО, ВВС Морского флота, ВВС Московской зоны ПВО.

Если ставить себе более активный способ противодействия этому очень опасному действию противника, всю предлагаемую группировку нужно срочно собирать в районе Брянска, откуда и нанести противнику удар во фланг.

Сейчас, не ожидая окончания сосредоточения брянской группировки, целесообразно усилить правое крыло Западного фронта еще 4–5 стрелковыми дивизиями, 8—10 тяжелыми полками РГК и перейти немедленно в наступление с целью выхода на фронт Полоцк, Витебск, Смоленск.

Удар правым крылом Западного фронта с целью выхода на фронт Полоцк, Витебск, Смоленск будет очень полезен и при действии наших войск на реке Десна.

Жуков 19.8.41 г.»[75]

Что можно сказать об этом документе? Прежде всего то, что речь идет не о безапелляционном вскрытии действий врага на основе конкретных разведывательных данных, а о предположении Г. К. Жукова. Он пишет о возможном замысле противника. Ошибается, на мой взгляд, автор документа, когда полагает, что враг не наносит удара на Москву лишь потому, что убедился в сосредоточении крупных сил наших войск на путях к Москве. В качестве контрмероприятий Г. К. Жуков рекомендует три варианта:

а) собрать колоссальную по силе группировку (что было совершенно нереально при отсутствии резервов и трудностях их подвоза) в районе Глухов, Чернигов, Конотоп;

б) то же в районе Брянска;

в) усилить правое крыло Западного фронта и немедленно перейти в наступление с целью выхода на линию Полоцк, Витебск, Смоленск.

Нужно, думаю, прямо сказать, что если бы у Ставки была полная уверенность в изложенном выше предположительном плане врага и если бы она располагала такими фантастическими в тех условиях резервами, то можно было бы не только предотвратить успех вермахта, но и повернуть фашистские войска вспять, разбив их одним махом. Известно, что Ставка очень быстро реагировала на донесение Г. К. Жукова. В тот же день ему был послан ответ: «Ваши соображения насчет вероятного продвижения немцев в сторону Чернигов — Конотоп — Прилуки считаю правильными. Продвижение немцев в эту сторону будет означать обход киевской группировки с восточного берега Днепра и окружение нашей 3-й и нашей 21-й армий. Как известно, одна колонна противника уже пересекла Унечу и вышла на Стародуб. В предвидении такого нежелательного казуса и для его предупреждения создан Брянский фронт во главе с Еременко. Принимаются другие меры, о которых сообщу особо. Надеемся пресечь продвижение немцев»[76].

Из этого ответа явствует, что если Ставка сочла предположение Г. К. Жукова о намерении врага ударить в сторону Чернигов, Конотоп, Прилуки правильным, то она отнюдь не сделала из этого тех же, что и он, выводов, а считала возможным в планах противника лишь обход киевской группировки Юго-Западного фронта. Ставка, видимо, полагала, что ее окружения можно избежать. Прежде всего здесь говорится об окружении 3-й и 21-й армий, то есть армий Центрального фронта, которые в то время находились уже в полукольце.

Отмечая наличие этих документов и тот факт, что в них в той или иной степени указывалось на возможный замысел врага, который в последующем действительно был осуществлен, необходимо еще раз подчеркнуть, что содержание упомянутых документов было в тот период только предположением и потому — эпизодом, который далеко не в полной мере определял практическую деятельность советского командования. Ведь даже и сам Г. К. Жуков не только не сделал необходимых практических выводов из своего в целом верного прогноза, но и высказал прямо противоположные соображения. Вот выписка из приказа, подписанного им 26 августа 1941 года, то есть уже после того, как гитлеровские войска начали поворот на юг:

«Приказ № 0024/оп Резервного фронта от 26.8.41 г.

1. Противник, обороняясь на фронте 24-й и 43-й армий, сосредоточивает свои подвижные силы против войск Брянского фронта, предположительно с целью нанести в ближайшие дни удар на направлениях Брянск, Жиздра…»[77]

Из этого приказа со всей очевидностью вытекает: составлявший