Ускользающая темнота - Ксения Баженова

Наталья делано вздохнула и с трагическим выражением лица покачала головой:

– Бедная девочка!

– Да, девочка действительно несчастная. Но не может же она целыми днями теперь дома сидеть. Надо учиться, общаться, быть в коллективе. Мы с ней разговаривали и решили, что эту неделю ей еще можно провести дома. А потом в школу. Она обещала, так что до моего приезда проблем возникнуть не должно. Вы уж ее не трогайте пока, пусть делает, что хочет. С куклами своими ковыряется, в общем, восстанавливается.

– Что она делает в этой мастерской? Я ни разу там не была.

– Да что может делать девчонка? Тряпки, иголки – ничего путного. Но раз уж у нашей Катеньки-красавицы большая комната – пусть у Зои будут две, но маленькие. Ну да ладно, пора. Да! Чуть не забыл. – Алексей вытащил из кошелька несколько купюр. – Это вам, Наталья Владимировна, на мелкие расходы. Конечно, вам пенсию и все, что положено, оформят, но это так, на всякий случай. На продукты и на себя, если что надо.

Девушка с трудом встала и попыталась открыть сундук. Крышка его была очень тяжелая. Несколько раз она вырывалась из пальцев и корябала их. Когда было больно, девушка садилась на кровать, отдохнуть. Зеленые круги плавали перед ее глазами. Но ей очень хотелось увидеть, что там. Когда крышка наконец подалась и с тяжелым стуком откинулась, ей стало очень страшно – вдруг услышат за стеной. Все мысли были поглощены мыслями, как выбраться отсюда. Ничто другое больше не задевало. Веры в спасение не было, но истощенный организм только из одного безумного желания спастись пытался сделать для этого все необходимое.

В сундуке лежала кукла. Лицо было красивое, но все в каких-то грязных разводах, и ростом она оказалась практически с человека. Пленница провела рукой по черным волосам. Ощущения были странные. Показалось на секунду, что они с этой женщиной-куклой невероятно близки. На миг румянец на фарфоровых щеках стал живым, алые губы дрогнули. Девушка испугалась и быстро положила ее обратно, с трудом постаралась закрыть крышку как можно тише и легла на свое место. Пыль! – стукнуло в ее голове. Она же стерла пыль. Потом вспомнила, что сундук уже пытались достать, так что, может, и не будет заметно... Она решила, что начнет действовать после следующего посещения. А муж, наверное, уже получил письмо. Анализировать и предполагать, как он на него отреагировал, сил не было.

Через час перед ней стоял поднос с невыносимой едой и двумя бокалами с вином. «Скоро у нас праздник. Давай отметим». Хотелось отказаться от пойла, слишком хорошо запомнился ей последний раз, но она поняла: если хочешь спастись – лучше не перечить. Выпила, опустила голову на подушку, и все поплыло. «Удастся ли вообще выжить, не то что дотянуть до следующего визита?» – мелькнула последняя мысль.

Москва. Наше время

С трудом всунутый в мусоропровод букет стоял, поломанный и засохший, посреди круглого стола учительницы. В комнате царил полумрак, и только свет настольной лампы под темно-бордовым абажуром с кисточками падал на них, придавая белым осыпавшимся розам несколько зловещий облик. Кате стало не по себе.

– А что у вас делают эти цветы?

– Катенька, ну что тебе, жалко? Ты все равно их выкинула, а такая красота умирает. Я пошла после нашего урока мусор выносить – смотрю, торчат в мусоропроводе. Жалко, когда красота пропадает. Надо, думаю, взять. Да ты садись. Начнем занятия.

В голову ничего не лезло.

– Катенька, вы что же, совсем меня не слушаете? – прервала ее размышления учительница. – Думаете о своем красавце?

– Да при чем тут Сергей? – Куда она лезет? Катя так опешила от вопроса, что на автомате выпалила его имя.

– Ну-ну, Катюша, не горячитесь. Вы не думайте, что если я не совсем молодая, так ничего не понимаю. Я как-нибудь потом про себя расскажу. Давай на сегодня закончим. Вижу, заниматься сейчас бесполезно.

Катя вернулась домой в совершенно подавленном настроении. Так нельзя, надо все обдумать и успокоиться. Она налила себе чая, села на диван, поджав ноги, и стала себя уговаривать.

Сергей, скорее всего, больше не позвонит. Прошло уже несколько дней. Любопытство унял, и хватит. Что она так разволновалась? Уже начала придумывать, что скажет Стасу. А говорить ничего и не придется. И вообще, надо приготовить ему сегодня что-нибудь очень вкусное и необычное. Телефон зазвонил так неожиданно, что Катя выронила чашку. Надо лечиться, сделала она моментальный вывод и нарочито медленно пошла к разрывающемуся телефону. Она уже знала, кто звонит. Все ее медитации потерпели крушение. Через полчаса она, съедаемая чувством вины, уже бежала на встречу с Сергеем.

* * *

Сергей жил в Дюссельдорфе. Они с Ладой нашли очень симпатичную и уютную квартиру недалеко от центра и постепенно встали на ноги. Лада у него молодец. Не прогадал он, когда бросил преданную рохлю Катю и женился на ней. Обе девушки были красавицы, но по остальным параметрам отличались принципиально. Вот жизнь ждала бы его, оставь он того ребенка и женись на Кате. Сидел бы где-нибудь в офисе и бегал за памперсами. Работа, дом, работа, могила. Совесть, конечно, мучила, но только поначалу. А потом он засунул ее подальше и в круговерти учебы, оформления документов и заработков на жизнь приучил себя не думать об этом. Ну мало ли девиц делает аборты. Подумаешь, трагедия. А когда случилось это несчастье – на Гришином дне рождения, – он решил, что расплатился сполна, и совсем выкинул из головы неприятные воспоминания. Лада тогда здорово сдала. Приехала из больницы и несколько дней не выходила из комнаты, ничего не ела и никого не хотела видеть. Но она герой. За то он и выбрал ее спутницей жизни. Поубивалась какое-то время, а потом взяла себя в руки. Решили уехать и стали готовить документы на выезд.

* * *

И ни разу Сергей не пожалел о своем выборе. Жизнь закрутилась. Образование хорошее пригодилось. И язык. Пробовали работать то там, то сям и сошлись на том, что лучше всего возить вещи в Москву и продавать. Тяжело, но очень прибыльно. Шмотья в Раше тогда совсем не было. На хороших и недорогих для Германии вещах можно было накрутить о-го-го. Сначала работали вдвоем, потом постепенно набрали сотрудников. Лада теперь только выбирала вещи, он ездил на переговоры, а остальные занимались, что называется, «черной» работой.

Однажды они с женой сидели в своем любимом кафе на берегу Рейна. Лада, всегда оживленно обсуждавшая их дела, на этот раз загадочно молчала. Сергей не торопил. Она допила кофе, закурила сигарету и, выпустив дым в сторону летающих над рекой чаек, сказала:

– Мне кажется, пора открывать в Москве магазин.

– Я тоже давно об этом думаю.

– Дорогой, я тебя люблю. Пока поедешь один. Наведешь мосты. А у меня и тут много дел. Только не живи у тети Тани. Сними себе приличную квартиру. Я все-таки буду тебя навещать.

И вот он в Москве. Дел – куча. И с друзьями надо повидаться. Может, и с Катькой даже. Интересно, растолстела небось под заботливым крылом у Стасика.