Пария - Грэхем Мастертон

Дуглас Эвелит смерил меня таким же внимательным взглядом и улыбнулся.

— Да, — признался он. — Я знаю, что там находится. И если вы сумеете меня убедить, что у вас имеется достаточно причин поднять корабль, и отдаете себе отчет в грозящей вам опасности, то я вам все расскажу.

Конечно же, я понятия не имел, знает ли на самом деле Дуглас Эвелит, какая тайна скрывается в корабле „Дэвид Дарк“. Но все же я не стрелял вслепую. Книги, находящиеся повсюду, однозначно свидетельствовали, что старик интересовался историей и магией, а если он знал так много о первопоселенцах, заклинающих индейских духов, чтобы те помогли им выжить во враждебной среде, то, вполне возможно, он знал также и о крушении „Дэвида Дарка“.

Кроме того, никто иной, кроме Дугласа Эвелита, не мог знать положение корпуса корабля. Этот хрупкий, сморщенный как обезьяна старичок был нашей единственной надеждой.

— Моя жена погибла в автомобильной катастрофе немного более месяца назад, — тихо начал я. — В последнее время она начала меня посещать. Это значит, меня начал посещать ее дух. Не душа, если вам больше подходит это определение. Я разговаривал и с другими жителями Грейнитхед, которые недавно потеряли кого-то близкого, и открыл, что подобные явления не считаются чем-то необычным в этих местах.

— Это все? — спросил старый Эвелит.

— А разве этого недостаточно? — удивился Эдвард.

— Это не все, — продолжал я. — Два дня назад пожилая дама, проживавшая возле Восточнобережного шоссе, была убита духом своего умершего мужа, а еще раньше несколько человек погибло при не выясненных до конца и ужасающих обстоятельствах. Мне кажется, что эти духи вообще не дружелюбны, так как посещают живых лишь за тем, чтобы увлечь их в Страну Мертвых.

Дуглас Эвелит приподнял седую кустистую бровь.

— Страна Мертвых? — повторил он. — Кто говорил о Стране Мертвых?

— Моя жена, — ответил я. — Говоря по правде, я видел ее снова прошедшей ночью. Я видел вчера множество духов, всех этих чертовых покойников с Кладбища Над Водой.

Эдвард перехватил мой взгляд и кивнул в знак того, что теперь он понимает, почему я так странно вел себя с утра. Дуглас Эвелит отклонился назад в кресле, опираясь локтями на поручни. Его перепончатые ладони лежали неподвижно, как лапы мертвого крокодила. Форрест откашлялся и завертелся на софе так, что заскрипела кожаная обивка.

— Вы говорите правду, — наконец заговорил Дуглас Эвелит.

— Конечно, правду, — возмутился Форрест. — Вы что же, думаете, мы без причины поехали бы в такую даль и стали бы отрывать вас от дел, пусть даже и предлагая в дар такой ценный старый письменный прибор?

— Среди местных я слыву крайне подозрительной личностью, — заявил Дуглас Эвелит. — Меня считают колдуном, безумцем или воплощением Сатаны. Потому я и запираю двери, потому держу собак и крайне недоверчиво отношусь к непрошенным гостям. В последний раз, когда я впустил в дом четырех с виду очень приличных джентльменов, четыре года назад, они пытались меня избить, а мою библиотеку сжечь. И я, и библиотека уцелели только благодаря быстрому вмешательству Квамуса.

— Откуда вы знаете, что я говорю правду? — заинтересовался я.

— Ну что ж, многое указывает на это. Все, что вы говорите о Грейнитхед, совпадает с моими представлениями, а я уже издавна начал связывать эти явления с затонувшим „Дэвидом Дарком“. Однако призраки, которых вы описываете, значительно более грозны и более жизнеспособны, чем это было когда-либо в прошлом. Вы также сказали о Стране Мертвых, хотя и не могли знать, что именно это выражение связано с историей „Дэвида Дарка“, разве что вы провели фундаментальное и тщательное исследование исключительно с целью устроить такой страшный розыгрыш.

— Так вы знаете, почему эти духи сейчас куда опаснее, чем раньше? спросил Эдвард.

Дуглас Эвелит задумчиво потер рукой заросший седой щетиной подбородок.

— Возможны разнообразные объяснения. По сути дела, трудно утверждать что бы то ни было, пока груз „Дэвида Дарка“ не поднят на поверхность и не исследован. Но вы правы: источник влияния, воздействующего на умерших из Грейнитхеда, — это большой медный ящик, единственный груз „Дэвида Дарка“ в том рейсе. Возможно, морская вода разъела ящик настолько, что влияние вырвалось из него наружу.

— Какое влияние? — спросил Форрест.

Старый Эвелит поднялся из кресла и жестом позвал нас.

— Лишь несколько человек знали, что тогда произошло на самом деле, и этим людям пришлось дать клятву хранить тайну. Позже, как вам известно, Эйса Хаскет приказал убрать всяческие упоминания о „Дэвиде Дарке“ из всех корабельных журналов. Только благодаря корабельным реестрам, которые велись в Бостоне и в Мехико-сити и сохранились до наших времен, мы знаем о существовании этого корабля. Существует несколько рисунков и гравюр с изображением „Дэвида Дарка“; хотя все они наверняка скопированы с одного и того же эскиза, выполненного в 1698 году. Кажется, как раз недавно я продал довольно скверную акварель с „Дэвидом Дарком“, вернее, копию единственного уникального эскиза.

— Эту акварель у Эндикотта купил я, — прервал я его.

— Вы? Ах, это удачно. Сколько вы заплатили?

— Пятьдесят долларов.

— Да ей красная цена — пятерка. Наверняка она была написана даже не в то время.

— Вроде бы ты великолепно в этом разбираешься, — ткнул меня под ребро Форрест, а я сделал отчаянную мину.

Дуглас Эвелит провел рукой по корешкам книг, выбрал тонкий том в сером переплете и положил его на стол.

— Это не оригинал, — заявил он. — Оригинал вероятнее всего исчез или сгорел много лет назад. Но кто-то был настолько предусмотрителен, что сделал точную копию, включая рисунки. Она-то и лежит сейчас перед вами. Эта копия была сделана в 1825 году, однако неизвестно, кто ее сделал и зачем. Мой прапрадед, Джозеф Корлит, купил ее у одной вдовы в Динс-Корнерс; внутри у нее имеется следующее замечание, написанное его почерком: „Это, наконец, все объясняет, сказал я Сьюэллу“. Вот, смотрите, именно этот лист. Видите дату? 1831 год.

— А известно, кто написал оригинал? — спросил Эдвард.

— О, да. Это личный дневник майора Натаниэля Салтонстола из Хейверхилла. Салтонстол был одним из судей в процессах ведьм в Салеме. Может, вы помните, что именно судья Салтонстол первым усомнился в правдивости показаний свидетелей и предпочел отставку дальнейшему исполнению своих функций. По сути же дела он был унижен и разъярен до такой степени, что лично провел следствие по делу „Великого безумия“, как назвали позже охоту на ведьм. Его дневник содержит единственный полный и относительно подробный отчет об интересующих нас событиях.

Дуглас Эвелит перевернул пару страниц дневника и провел выцветшим ногтем по строчкам наклонного почерка девятнадцатого века.

— Салтонстол поселился в Салеме только зимой 1691 года. До этого он жил вместе с женой и семьей в Нью-Бедфорде, поэтому ничего не знал о событиях, которые предшествовали гонениям на ведьм из Салема.