Рикошет - Сандра Браун

Плечи ее подались вперед, и она низко наклонила голову.

Дункан в два шага подскочил к ней и за подбородок поднял ее лицо кверху.

— Так все и произошло?

— Да. — К его изумлению, она поднялась на ноги и протянула ему руки, стиснув запястья вместе: — Наденьте на меня наручники. Арестуйте. Посадите в тюрьму. Там я по крайней мере буду в безопасности.

— Вы про мужа?

— Да!

— Потому что он собирается вас убить?

— Да! Нет, — качнула она головой. — Не он. Сам он не станет этого делать. Он не настолько глуп. Той ночью в бассейне у него была такая возможность. Я подумала, он меня утопит — и дело с концом. Но он не станет меня убивать. Просто сделает так, чтобы я умерла.

— Зачем? — рявкнул Дункан.

— Он…

— Зачем?

— Я не могу вам этого сказать.

— Потому что вам нечего сказать. Он решительно затрясла головой:

— Пожалуйста, поверьте мне на слово.

— Поверить вам? — рассмеялся он. — Так дело не пойдет.

— Что мне сделать, чтобы вы мне поверили? Умереть?

— Неплохо для начала.

Она поперхнулась и отступила на шаг.

— Скоро, — продолжал он тем же холодным тоном, — мы с вами встретимся в полиции. Завтра. В десять.

Он развернулся и пошел прочь из комнаты. Она догнала его, схватила за руку и развернула.

— У меня нет никого, кроме вас, кто мог бы мне помочь. Мне страшно. Като знает…

— Что?

— Он знает или, по крайней мере, подозревает, что я догадываюсь о его намерениях. Поэтому он рассказал вам про Наполи. Чтобы выставить себя рогатым мужем, чтобы вы сочувствовали ему и относились ко мне как к изменнице. Он позволил вам соединить в одно Наполи с Троттером, а потом и Коулмана, чтобы я казалась виновной. Это все часть его большого плана.

— Хорошо, — сказал Дункан. — Если все так и есть, сделайте официальное заявление. Завтра утром во время допроса.

— Как я могу? Это означало бы верную смерть. — Она крепче стиснула ему руку. — Пожалуйста, Дункан.

— Что конкретно вы просите меня сделать?

— Перестаньте расследовать мое дело. Возьмитесь за Като, узнайте, зачем Троттер проник той ночью в наш дом.

— А именно, чтобы вас убить?

— Да.

— Откуда такому недоумку, как Троттер, знать, что вы среди ночи бродите по дому?

— Като все ему рассказал. Он велел ему ждать в кабинете, пока я не спущусь вниз, как обычно.

— Като удерживал вас в постели, не дал включить сигнализацию, чтобы Троттер смог проникнуть в дом.

— Разве это не похоже на правду?

Еще как похоже. Он видел отчаяние на ее лице, и ему хотелось ей верить.

— Расскажите, зачем вашему мужу убивать вас.

— Я не могу, — со страданием в голосе прошептала она. — До тех пор, пока не буду убеждена, что вы мне поверили. Во всем.

— Вот и ждите этого до второго пришествия.

Не успел он повернуться, как она придвинулась ближе и положила руки ему на плечи.

— Вы же хотите поверить мне.

Он потянулся, чтобы снять ее руки с плеч.

— Перестаньте, — сказал он, но так ничего и не сделал. Ее руки остались лежать у него на плечах, а руки Дункана на ее руках.

— Я знаю, хотите. — Она приподнялась на цыпочки и чуть коснулась губами его губ, обдала их теплым дыханием. — Поверь мне, Дункан. Прошу тебя.

Застонав от ярости и мучительного желания, он швырнул на пол куртку с пистолетом и запустил пальцы в ее волосы. Отклонил назад ее голову. Он оттолкнул бы ее и ушел прочь, если бы она хоть на секунду взглянула на него, если бы в ее взгляде была хоть капля торжества или вызова. Вместо этого она закрыла глаза.

— Будь ты проклята, — прошептал он. — Будь я проклят.

Он с силой прильнул ртом к ее губам. Раздвигая их языком и одновременно одной рукой обнимая ее за талию, приподнимая и прижимая к себе. Ее тело, ее запах, ее вкус покончили с последними судорогами совести. Желание, какого он никогда прежде не испытывал, охватило его.

Она обняла его руками за шею и взъерошила пальцами волосы. Ее губы отвечали ему, дразняще смыкались вокруг его языка, сводили с ума, разжигали его желание проникнуть в нее, узнать ее всю.

Он двинулся вперед, на нее, пока она не уперлась спиной в стену, и просунул руки под ее топ. Под ним не было ничего, только Элиза. Он потянул топ кверху, до локтей. Обхватив одной рукой ее запястья, он втиснул их в стену высоко над ее головой.

Позже он не раз жалел, что не остановился полюбоваться ее вытянувшимся телом, разглядеть все, о чем он мечтал с той минуты, когда увидел ее на торжественном вечере. Не Раз жалел, что не позволил пальцам ощутить ее кожу, что не Прикоснулся к грудям и не стал ласкать их языком.

Но в тот момент им двигала первобытная жажда обладать ею. Он сунул руку ей под юбку и стиснул ягодицы, полностью обнаженные. Рыча проклятия, а может, и слова отчаянной молитвы, он подхватил ее на руки и понес к дивану.

Опустив ее, он сдернул с нее топ и отшвырнул в сторону. Нетерпеливо сорвал наплечную кобуру и бросил на пол. Опершись коленом о диван, он задрал юбку до самой талии сдернул трусики-стринги и уже не мог оторваться от клочка мягких волос между ее бедрами. Хрипло дыша — больше ничто не нарушало тишины в комнате, — он прорвался сквозь ремень и «молнию», раздвинул ее бедра и вонзился в нее.

Теперь, когда он был прочно укоренен в ней, он остановился на несколько бесценных минут, упиваясь тем, как же, черт возьми, прекрасно просто быть в ней, быть окруженным ею, обладать ею.

Затем он начал двигаться. Его сильные, глубокие толчки были полны страсти и почти столь же сильного отчаяния. Она откликалась на них короткими отрывистыми стонами. Если она и притворялась — ему было наплевать. Они ему нравились. Возбуждали его.

Скользнув руками по ее бедрам, он согнул ее ноги и удерживал по мере того, как его толчки нарастали, становились глубже, быстрее и слаще, пока он не содрогнулся от наслаждения. Оргазм был долгим и сильным, оставив после себя ощущение наполненности.

Он навалился на нее всей своей тяжестью. Его тяжелое дыхание, отразившись от ее горла, было влажным. Он мог бы лежать так целую вечность, ощущая ее под собой, в блаженном забытьи. Но еще до того, как его дыхание стало ровным, он приподнялся и хотел выйти из нее.

— Нет, — она стиснула его в объятиях. — Нет.

Ее тело было напряжено. Брови слегка нахмурились. Глаза были закрыты, и она прерывисто дышала. Она облизала губы, потом закусила. Ее руки гладили под рубашкой его спину, скользкую от пота. Она нежно прижалась к нему бедрами, от этой ласки ее охватил спазм. Он уже и не думал покидать ее, а вместо этого сжал руками ее бедра и притянул к себе. Она тихо зарычала от удовольствия.