Метро 2033. Бездна - Роберт Шмидт

Управились за пару минут, а когда вся троица присела посредине четырехполосного шоссе, пришло время принимать очередное решение. За зданием Воеводства и стоящего напротив него комплекса музея раскидывалась гигантская площадь, пересеченная дугами опрокинутых эстакад. Было это самое широкое пространство ничейной земли, под которой не возник ни один анклав. Купцы, которые продали карту Станнису, знали на этой стороне Одера каждый канал, но этот отрезок пути, ведущий от Башни к самому Шариковому полю, издавна пересекали лишь по поверхности. Ни один из лазов, идущих под этой широкой пустошью, не имел достаточного диаметра, чтобы транспортировать тюки с товаром.

Помнящему это помешать не могло. У него не было слишком крупного багажа, а потому он мог воспользоваться ходами, ведущими до самой Доминиканской площади, где Пепелище — пояс выжженных, радиоактивных руин, окружающих нулевую точку, — граничило с кольцом Запретной Зоны и с анклавами, принадлежащими расположенному чуть дальше Мясту. Несколько часов ползком по забытым людьми и мутантами лазами довели бы их к местам, откуда легко было попасть в Купеческую Республику и в стоящую на ее окраинах Башню. Однако проблема состояла в том, что окрестности музея вовсе не выглядели так, как годы назад, когда размечались трассы первых караванов. Некогда зеленые пространства, которых в этих краях было множество, теперь сделались синими и превратились в логова мутировавшей флоры и фауны.

За руинами музея тянулись ввысь купы новодеревьев. Толстые стены, с которыми не управилась даже ударная волна ядерного взрыва, сровняли с землей терпеливые бульдожорцы. Толстые, словно стволы довоенных дубов, лозы пересекали широкую улицу и взбирались на территорию управы Воеводства, постепенно превращая его западное крыло в щебень. Парк, некогда окружавший ротонду «Рацлавицкой панорамы»[6], вспыхивал новой жизнью, превращая соседний коммуникативный узел в непроходимые джунгли.

Здесь, в отличие от заселенных людьми пространств, никто не пытался сражаться с вырвавшейся на свободу мутировавшей растительностью. Нескольких лет хватило, чтобы целые отряды радиков, издали выглядевшие как миниатюрные ядерные грибы, покрыли багрянцем половину огромной площади. Между ними торчали раскачивающиеся колонноподобные двутрубники — высотой в несколько этажей, заслоняя дома, видневшиеся дальше, где-то в километре. Корпус Главпочты порос ковром розоватых свёртников и теперь выглядел, словно кто-то забросал его все еще пульсирующими мозгами, вырванными из черепов каких-то гигантов.

— Не знаю, как ты себе это, дед, представляешь, — вздохнула Искра, когда они уже оценили открывающийся пейзаж.

— Это единственная дорога, — ответил он, не поворачиваясь, — Должен быть какой-то проход… Метрах в стах отсюда…

— Если хочешь, дурила, чтобы какой-нибудь мутант высосал содержимое твоей башки, причем через жопу, то давай, вперед, — буркнула девушка, — но на меня не рассчитывай. Я выбралась с вами, думала, что ты станешь меня охранять, а пока именно мне без конца приходится спасать ваши жалкие шкурки. Знаешь, дурачина, сколько проблем ты бы решил для нормальных людей, помри ты так, как это бывает со всеми приличными людьми?

Помнящий хотел сказать ей, чтобы заткнулась, иначе он охладит ее в полных хищных растений водах Одера, но в последний момент удержался. Ему хватало мозгов понять: девушка во многом права. Послушай он ее тогда — не рисковал бы жизнью сына, идя к укрытию сраного Фартового, а потом — по трубе вдоль моста Мира.

— Есть у тебя какое-то предложение? — спросил он.

— Есть, — ответила гордо Искра. — Но поговорим об этом тогда, когда спустимся в каналы.

Он развернулся сказать, мол, и пальцем не шевельнет, пока не будет уверен, что туннель, о котором она упоминает, — не вымысел и бред, но увидел только девчачий зад. Искра, пригнувшись, бежала вдоль балюстрады, направляясь к границе Нового Ватикана.

— Да чтобы тебя шарик приголубил, — проворчал Учитель, потянувшись к рюкзаку.

Кожаный плащ он уже успел надеть — на корабле, чтобы поберечь себя от заражения. Последние дозиметры перестали работать много лет назад, оттого он не мог проверить, насколько серьезную дозу получил, а без причины паниковать не хотел. Помнящий довольно долго наблюдал за собирателями из анклава Иного и знал, что даже длительное пребывание на поверхности уже не представляет серьезной угрозы. Но не был окончательно уверен, настолько ли низок уровень радиации так близко от Пепелища и Зоны, как и возле его бывшего дома.

Девушка была права еще в одном. Чем быстрее они спрячутся под землю, тем меньше шансов у мутантов их заметить. Крылачи улетели, остальные хищники тоже вернулись в свои охотничьи угодья, но хватит и единственного голодного сукина сына, чтобы устроить переполох, — и тогда вокруг станет тесно от тварей.

Учитель потянул за шнур, который снова соединял его и сына. «Идем».

Немой молниеносно повернулся — он тоже, хоть и не все понимал, жаждал как можно скорее вернуться под знакомое каменное небо.

Они добрались на берег быстро и без проблем. Искра сразу свернула налево и побежала вдоль колоннады, украшающей самое высокое здание кампуса. Остановилась лишь у противоположного здания и присела там на кучу обломков. Учитель и Немой присоединились к ней несколькими секундами позже.

— И что теперь? — поинтересовался Помнящий.

— Ближайший вход — вон там, — девушка указала на оградку, отделяющую тротуар от стены, которая спускалась под углом до самого старого русла реки, — Это выход обычного лаза, дед. Очень узкий.

Учитель тяжело вздохнул.

— Как я понимаю, другой дороги нет? — спросил он на всякий случай.

— Есть, — ухмыльнулась девчонка. — Там, — она показала пальцем за угол. — Можешь шлепать к ближайшему колодцу, найдешь его в конце улочки. Перед домами, что отделяют это место от площади, на котором вас чуть не растоптали.

— Очень смешно, — проворчал Помнящий, прежде чем перебежал под изогнутой балюстрадой, потянув за собой Немого. — Тут нет никакого входа! — крикнул он минутой позже.

— Да вон туда глянь, — Искра ткнула пальцем в направлении полуразрушенного пролета Грюнвальдского моста.

Учитель послушно повел взглядом по почерневшим камням. Метрах в пятидесяти от того места, где он сидел, заметил ржавый зев узкой — действительно узкой — трубы.

— Не влезу… — вздохнул Помнящий так, чтобы Искра услышала.

— А у тебя выхода нету, — обронила девушка, подбегая к оградке и подавая ему веревку, — Разве что снова рискнешь станцевать со ступачами, — она кивнула в сторону ближайшей аллейки.