На то они и выродки - Наталья Резанова

С «Душевного покоя», собственно, данная стадия в жизни Волдыря и началась. Или все-таки с Ловкача? Тогда, после истории с островными шпионами, глава ДОЗа был очень зол, просто в бешенстве, однако сумел это скрыть. И тогда он хотел прежде всего поквитаться со Странником — до того, как тот сумел набрать слишком много силы и власти.

У него были все основания считать, что Ловкач, смещенный с поста главы контрразведки, питает к Страннику не менее теплые чувства. Скорее даже более. Поэтому, несмотря на давнюю вражду, он решил пойти на контакт с Ловкачом. Не потому что собирался с ним объединиться, упаси нас Мировой Свет. Альянс, даже временный, с подобной личностью ему претил. Но Ловкач знал Странника лучше, чем кто-либо. Определенно, он должен был знать и его слабости. Ему же хуже, если он не сумел знанием этим воспользоваться. А вот прощупать Ловкача на предмет того, в чем уязвим Странник, еще как стоило.

О пристрастиях самого Ловкача, по крайней мере в том, что касалось развлечений, Волдырь был осведомлен. Потому и пригласил коллегу культурно отдохнуть, оздоровиться, так сказать. Ловкач, возможно, знал, что «Душевный покой» крышуется ДОЗом, но он также знал о безупречной репутации заведения — никакого шума и стрельбы, девочки свежи и здоровы, массаж и прочие процедуры действительно в наличии. Он принял приглашение.

Их встретила сама владелица — особа с кукольными локонами, большими круглыми глазами и ротиком-подковкой. Ротик обозначал на лице два выражения — восторженное (подковка повернута углами вверх), обращенное к вышестоящим, и презрительное (подковка углами вниз) — ко всем прочим. Сейчас подковка была, разумеется, повернута углами вверх.

Понизив голос в знак особой доверительности, бордель-маман перечислила посетителям услуги, предоставляемые тем, кто хотел полного релакса — как физического, так и умственного. При этом она напирала на то, что все здесь не только самого лучшего качества, но и делается по последнему слову науки — и оздоровительные процедуры, и угощение, и коктейли, и техники по отвлечению от угнетающих проблем и достижению покоя. Волдырь терпеть не мог слушать подобные речи, когда столько умных словес наворачивали вокруг самого простого, обозначавшего всего лишь отдельный кабинет с девками, но ради пользы дела решил потерпеть. А польза таки имела место — после оздоровительных процедур и пресловутых коктейлей Ловкач размяк.

Девицы, предоставленные заведением, были привезены откуда-то с юга, человеческого языка не понимали, но ремесло свое знали. Хвала богам, элитность заведения не дошла до таких высот, чтоб усталых посетителей развлекали еще и беседою. Девки помалкивали и только подливали горячительного из расписных кувшинчиков. Волдырь предпочел бы выпить водки, а не смешивать выпивку, как проклятый декадент времен старого режима. Ловкач же перепробовал все, что в этих кувшинчиках имелось, и его повело. Массаракш, бывшего начальника контрразведки даже не пришлось выводить на нужный путь, он сам принялся жаловаться на проклятого понаехавшего лжепандейца, устроившего такую гнусную подлость. Волдырь поддерживал беседу и внимательно слушал. Посторонних ушей он не опасался. Даже если девки не столь невежественны по части языка, как хотят показать, они все равно не понимают, о чем и о ком речь. А если и понимают, кураторы из ДОЗа позаботятся, чтоб лишнего слова за пределы здания не вышло.

— …такая сволочь! Просто кровопивец, ты только посмотри на него, ведь на роже написано — надоело ему крыс потрошить, теперь ему людей подавай.

— Что ж ты такому гаду помогал, если по роже все читал? — Вопрос можно было считать риторическим, альянсы в среде элиты дело обычное, даже и между худшими врагами. Но Ловкач ответил:

— А потому, что, пока говоришь с этим гадом, веришь ему, вот хоть ты тресни. Умеет он как-то так сделать…

— Гипноз, что ли? — С тех пор, как было изобретено излучение, надобность в каком бы то ни было гипнозе отпала, но кто же этих высоколобых знает.

Ловкач отмахнулся, чуть было не задев по уху девицу с кувшинчиком.

— Какой гипноз, спятил, что ли? Уж нас ли, лучевыми ударами битых-перебитых, гипнозом пронять… И неужто бы сам Папа на гипноз повелся? Кто угодно, но не он. Все гораздо хуже, Волдырина. Дар ему даден людей убеждать. Вот несет он бред какой-нибудь, и сам знаешь, что это бред, а слушаешь его и думаешь — ну точно, ну ведь так и есть, и как это я сам не догадался. Или нет же, сам я и догадался, а он просто моими словами говорит. И делаешь все, как он сказал, а когда опамятуешься, как я теперь, уж поздно. Ловец душ, как в Книге Пророков речено…

— Ну уж это ты хватил.

— Ничего не хватил! Дураков среди нас нет, не выживают у нас дураки. А только Странник хитрее всех оказался. Бес он, говорю тебе, бес самый настоящий. Свойство такое у беса — все ему верят, а сам он не верит никому. И откуда он такой взялся? Из Пандеи беженец, говорят? Да ни хрена подобного. Вылез из бездн подгорных или где у нас там бесы обитают и время от времени там и прячется, чтоб силой напитаться. Я ведь пытался выследить его, когда он из города уезжает, — не смог, вот как в воздухе растворялся, сволочь…

Волдырь, хоть и не поверил ни одному слову Ловкача, все же взял услышанное на заметку. А тот продолжал:

— Небось думаешь, у нас на границе дыры еще те, а ушастый потому так ловко шпионов ловит, что сведения получает от тех, кто шпионов засылал. И сам он шпион — или островной, или еще какой… в такое, конечно, поверить легче, чем в беса во плоти. И я, конечно, руководству про нечистую силу ничего не говорил, а вот шпионом он засланным может оказаться — это да, это пытался довести до сведения. Так мне в лицо посмеялись — стало быть, ты сам шпиона выпестовал и в люди вывел, хорош наследник Филина! Растратил ты свое наследство, возвращай ключ, тебе доверенный, и радуйся, что за былые заслуги тебя в расход не пустили, а в другой Департамент перевели…

— Какой ключ? — спросил Волдырь почти машинально. Он бы и спрашивать не стал, но как-то мелочно это было для Канцлера или Графа — требовать назад ключ от ведомственного кабинета, а вопрос о смещении Ловкача мог решаться только на их уровне.

— Какой-какой… один из пяти который… он у Странника теперь… а у тебя что же, нету?

Волдырь не успел ответить ничего, когда Ловкач уставился ему в лицо выпученными глазами. Потом сделал знак девицам — пошли, мол, вон отсюда, — и они поняли без перевода, и зашелся от пьяного хохота.

— Надо же… а я-то всегда думал, что ты один из пяти… как же иначе… Броня и секира… глаза и уши… с самого начала среди избранных… а ты и допущен-то не был… видать, происхождение подкачало. — Отсмеявшись, он глотнул даже не из бокала, а из кувшина, и снова поднял взгляд на собеседника. В глазах его больше не было ни пьяных слез, ни пьяного веселья. Мутны они были и мрачны, это верно. — По-хорошему, я бы шлепнуть тебя теперь должен, поскольку ты получил сведения, которые тебе доступны быть не должны. Ну да ладно, я и сам теперь от этих сведений отставлен. А то, что Странник меня прикончить не озаботился, побрезговал, — это его недосмотр, может, на этом недосмотре он и проколется. А только что за ключ, ты меня не спрашивай, все равно не скажу. И где оно… вот это самое… не скажу… потому что сам не знаю!