Гарем - Владимир Гурвич

В принципе таким виртуозным мастерством он владел. Но проблема заключалась в том, что внутри него все противилось использованию его в этом деле. Он одновременно ненавидел и презирал Трефилова, больше всего ему хотелось, чтобы тот проиграл бы процесс. Не будь он его адвокатом, он был бы по-настоящему счастлив, если бы так и случилось. Но при данных обстоятельствах он вынужден делать все от себя зависящее, чтобы этот мерзкий тип одержал победу. Эта двойственность сильно мучила Смурова, и он мечтал лишь о том, чтобы поскорее все бы это завершилось.

Так как Смуров был под завязку занят подготовкой процесса Трефилова, Руденский почти его не беспокоил, за что тот был благодарен своему партнеру. Но за день до начала суда тот попросил его зайти к нему.

— Что-то ты неважно выглядишь, — оценил Руденский вид Смурова. — Случайно снова не заболел?

— Я здоров, просто много работы.

— Тогда замечательно. Помнишь, завтра суд.

— Еще бы не помнить!

— Не сомневаюсь, что все завершится благополучно для нас.

Смуров не совсем уверенно кивнул головой, и Руденский заметил это.

— У тебя есть сомнения?

Смуров вздохнул.

— Трефилов не тот человек, с которым хочется иметь дело.

— Понимаю, я все прекрасно, Дима. Но иногда приходится в нашей профессии купаться в грязи. Пока ты занимался подготовкой к процессу, я провел несколько переговоров.

— И что?

— Многие внимательно за ним следят. И готовы заключить с нами контракты после его окончания. По крайней мере, на пару договоров вполне можно рассчитывать. А это уже совсем другой уровень.

— Я понимаю, — пробормотал Смуров.

— Понимаешь, да не совсем. — Руденский внезапно пересел к Смурову. — Тебе отлично известно, что деньги на мою долю в фирме дала моя незабвенная супруга. И я ее должник.

— Да, — кивнул Смуров.

— Если мы выиграем это дело, если заключим еще пару выгодных контрактов, я смогу расплатиться с ней.

— Но затем, Игорь, вы же одна семья.

— Именно для того, чтобы не быть больше одной семьей. Я давно хочу развестись с женой, но не могу из-за своих финансовых обязательств. А если мы получим богатых клиентов, это станет вполне возможным. Теперь ты понимаешь?

— Теперь, понимаю.

— Вся надежда на тебя.

— А что будешь делать, когда разведешься? — поинтересовался Смуров.

Руденский несколько мгновений молчал.

— Только не удивляйся и не осуждай.

— Не буду ни того, ни другого.

— Есть у меня мысль жениться на своей таечке.

Это было так неожиданно, что Смуров какое-то время не находил слов.

— Ты уверен?

— По крайней мере, с ней мне будет несравненно лучше. Так что наш брак в твоих руках.

— Если память не изменяет, ты хотел мне ее предложить.

— Эта мысль ко мне пришла уже после того нашего разговора.

— Что ж, может это и неплохая мысль, — согласился Смуров. — Если не возражаешь, я пойду.

— Да, конечно. Жду с нетерпением победной реляции.

Смуров приехал домой совсем разбитый, хотя никаким тяжелым трудом в этот день не занимался. То была моральная усталость. Но она может быть гораздо сильней физической, как теперь убеждался он.

Этот вечер Смуров решил провести в одиночестве. Зашел в расположенный рядом с домом супермаркет, купил еды и отправился к себе. Никого видеть не хотелось, хотя он не сомневался, что Шипова с нетерпением ждет от него звонка. Но ему было сегодня не до нее, ему надо побыть одному. Еще раз все всестороннее обдумать. Его не отпускало ощущение, что завтрашний день будет иметь для него судьбоносное значение. Это ему никак не могло нравиться, он бы предпочел, чтобы ничего особенно не произошло. И он бы вернулся домой в точно таком же состоянии, в каком покинет его завтра утром. Но почему-то именно в этом ему никак не удавалось убедить себя.

Смуров приготовил нехитрый ужин и без всякого намека на аппетит проглотил его. Отправляясь домой, он решил, что вечером еще поработает. Но сейчас передумал. Все равно пользы не будет никакой, все, что мог, он уже сделал. Главное не подкачать во время прений, быть уверенным и убедительным. Он ни раз убеждался, что важно не только то, что говорит человек, но и то, с каким видом и каким тоном он это делает. Еще неизвестно, что больше оказывает воздействие на слушателей.

Смуров включил телевизор, но смотрел его совсем недолго. Он просто не понимал, что показывают, мысли носились где-то далеко. В таком случае спать, решил он. Хорошо бы сейчас заснуть и не просыпаться всю ночь. Тогда он встанет со свежей головой. А ему она завтра нужна, как никогда.

Смуров стал готовиться ко сну. Внезапно раздался звонок в дверь. Он удивился, время позднее для гостей. Если кто-то пришел, то скорей всего с недобрыми вестями.

Смуров неохотно поплелся открывать. И впустил Ксению. Ее появление было столь неожиданно, что впервые секунды, когда он ее увидел, то не поверил своим глазам.

— Ксения, что ты тут делаешь, ты же должна быть на съемках.

— Я прилетела сегодня утром.

— А вечером ко мне. Тогда проходи.

Они прошли в комнату.

— Располагайся, что-нибудь поешь?

Смуров внимательно рассматривал девушку, что-то в ее виде было не совсем привычное.

— Нет, я недавно обедала в ресторане.

— Вот как. Рад за тебя. А что привело тебя ко мне в столь поздний час? Раньше ты меня не баловала своими визитами в эту квартиру.

Но Ксению явно не задел его сарказм, она вдруг широко улыбнулась Смурову.

— Папусик, у меня есть целый ворох новостей.

— Выкладывай.

— Я выхожу замуж!

У Смурова что-то оборвалось внутри, но он постарался не подать вида.

— За Вадима?

Девушка как-то странно поглядела на него.

— Нет. — Она немного помолчала. — За Антона.

— Какого Антона, — не сразу вник Смуров. — За Карамзина?

— Да. И я жду от него ребенка.

От изумления Смуров даже сел на стул.

— И ты молчала? — упрекнул Смуров Ксению.

— Ну, что я тебе, Папусик, должна была говорить. Он на меня сразу же глаз положил, как только увидел. Я думала, обычное дело, пожилой мужичок захотел молодую телку. Он стал клеиться, ну и я…

— Не возражала, — закончил за нее Смуров.

— Папусик, как я могла возражать, он же режиссер. От него зависит, получу я роль или нет.