Переводы с языка дельфинов - Юлия Миронова

Алина молчала. А что она могла сказать? Оправдываться? Ругаться? Нет, оставалось только молчать.

— Где ваш муж?

— На работе, — ровным голосом ответила Алина.

— Почему он не принимает участия в воспитании ребенка? Вы ни разу не сказали, что он делал во время опасных для ребенка моментов.

— Он очень много работает, — спокойно сказала Алина. — Ему некогда, я сама занимаюсь ребенком.

Капитан помолчал, изучая ее лицо. Потом попросил осмотреть квартиру. Алина провела их по всем комнатам. Заглянули к Вове. Он лежал на полу и неотрывно смотрел на тени от волшебного фонаря, гуляющие по потолку. Алина недавно купила ему этот фонарь, и Вова был им просто очарован.

Поляков решил было поздороваться с малышом, но Вова так беспардонно игнорировал его многократное «Эй, привет! Как дела?», что капитан только хмыкнул озадаченно и ушел на кухню.

— Вы видите, — сказала Алина капитану, — он не обычный мальчик.

— Вижу, — ответил капитан. — Но это к делу не пришьешь. В общем, вот что, Алина Ивановна, мне нужно, чтобы вы собрали вот эти справки, — он вытащил из папки листок с длинным перечнем, — некоторые нужно заверить нотариально. К тому же вам, вашему мужу и вашему сыну придется пройти медицинское освидетельствование. В целях недопущения каких-либо казусов… ну, я думаю, вы понимаете… И мы не прощаемся, у нас еще будут к вам вопросы. И к мужу вашему.

Поговорив еще немного, объяснив Алине всю серьезность положения, сотрудники милиции удалились.

Она снова заглянула к Вове и, убедившись, что он продолжает следить за тенями от фонаря, решила посидеть и подумать в тишине. Прошла в спальню, легла на кровать и стала анализировать происшедшее за последние дни.

Но каждая тема оказывалась болезненней предыдущей.

Вова… Слишком много событий закружили ее мальчика за этот месяц. Разрез на попе уже зажил, Вову больше не беспокоил и не интересовал, а то ведь ни одна перевязка не обходилась без его активного участия. Занятия по АВА приостановили, не хочет ничего, вредничает и не дает себя учить. Дельфины и лошади остались, с ними Вова расслабляется и потом целый день ведет себя спокойно.

Диета пока что остается. Во-первых, в доме полно диетических продуктов, которые нужно съесть, они дорогие, и выбрасывать их не с руки. Во-вторых, к Вовиной диете уже все привыкли, Алина прекрасно знала, что ему можно и чего нельзя, а Семен, если хотел поесть чего-то другого, ужинал в кафе возле работы.

Протокол продолжается, но ориентиров уже не видно, Алина больше не верит в его чудодейственные свойства. И что теперь делать?

Семен… Алина испытывала жгучий стыд всякий раз, думая о муже. Боже, как она его обманывает, ужас! Живет в его квартире, лечит своего сына на его деньги, злится на него, если он недостаточно уделяет им внимания. Вот последнее, пожалуй, нужно вообще искоренять. Знал бы Семен всю правду! Какой кошмар, как она запуталась! Алина закрыла лицо руками, самой себе признаться стыдно, в какой ужасной ситуации оказалась.

Визит милиции… Алине снова стало страшно. Ходит по краю. Прямо вот по узенькому краю, рискуя сорваться в пропасть. Еще один Вовин крик, еще одна ссора с мужем — и не дай бог услышат соседи! Ребенка отберут и упрячут в интернат. А с ней самой что сделают? Неужели посадят?! Может, и правда лучше отдать Вову в детдом? По крайней мере, она будет знать, где он и что с ним, сможет навещать. Алина ужаснулась: ни за что!

На нее опять накатило отчаяние. Ветхие остатки надежды, которые хоть как-то держали ее на плаву, сейчас исчезали под натиском панической атаки. Так стало страшно, что у нее сердце заколотилось как сумасшедшее. Алина вскочила с кровати и побежала в детскую: Вова по-прежнему лежал на полу, по потолку гуляли тени. Алина сделала несколько глубоких вдохов и пошла умыться, чтобы смыть с себя это гадкое чувство липкого ужаса и полной беспросветности.

Но расслабиться не удалось, как не получалось весь этот день, хотя Вова часа два молча лежит в своей комнате, как будто его и нет вовсе. Но она же знает, что в любой момент он может закричать, и тогда она снова бросится бежать к нему, успокаивать, обнимать, прижимать к себе своего мальчика, кровиночку свою.

Самой нужно выбирать, как действовать дальше. Хватит слушать всех подряд и себя ругать, слезами горю не поможешь. Перестать ходить по чужим следам, а то бег по кругу получается. Тогда и отвечать перед самой собой за сделанное и несделанное легче будет.

Алина наткнулась на форум для мам особых детей. Сколько страшных историй! Детки, родившиеся без пальцев, без ручек, без ножек. Детки, с самого рождения пребывавшие в коматозном состоянии. Особенно Алину поразил рассказ одной молодой мамочки. Ее трехлетний сын всю свою недолгую жизнь лежит безмолвным растеньицем из-за врачебной ошибки.

Алина поежилась, как от холода. А она еще чем-то недовольна? Ее малыш порой носится как угорелый, смотрит мультики, играет в компьютер, катается на лошадях и плавает, обнимая дельфина. Какие у нее проблемы? Да это цветочки! Тоже мне, вообразила себя матерью-героиней. Алина прямо разозлилась на себя. Вот статья о слепоглухонемых детях. Они ведь не в состоянии даже осознать себя в этом мире. Живут внутри себя, из всех доступных ощущений только тактильные. И даже таких детей можно научить общению и пониманию.

Этой ночью впервые Алина заснула спокойно. Теперь она знала, что справится с любыми испытаниями, которые им с Вовой уготованы. Она поняла, что у всех свои сложности, но Бог не дает креста не по силам. Вот и она должна все выдержать. Причина только одна: если не она, то кто же?

Наконец-то позвонила Стася и пригласила к себе в субботу, напомнив, что Алина давно хотела посоветоваться с Костей. Встреча с Климовыми прошла великолепно. Анастасия накрыла шикарный стол, и весь разговор прошел в непринужденной обстановке.

Стася выглядела, как всегда, неотразимо, но и Алина в этот раз не ударила в грязь лицом — Костя отметил это искренними комплиментами. Он и сам был весьма хорош собой: черные как смоль волосы до плеч, широкие плечи при худощавой фигуре, импозантный и подтянутый, Константин составлял Анастасии достойную пару.

Объяснив Косте проблему, рассказав о своих сомнениях, Алина попросила совета:

— Ты понимаешь, Костя, я не могу принять решение сама. Я уже близка к тому, чтобы отменить протокол, но вдруг именно с сегодняшнего дня пойдет прогресс? Вот чего боюсь: отменю — а окажется, что не хватило всего лишь пары суток до наступления улучшений. Ни одна из мамаш, прошедших этот путь, не может сказать однозначно, что делать. Одни прямо в штыки воспринимают мои колебания, орут: как ты можешь медлить, каждая минута на счету! Другие отмахиваются: ой, ерунда это все. Вот поэтому у тебя, как у эксперта, я хочу узнать, как именно влияют препараты на мозг моего сына, ну и вообще на мозг.

Климов начал объяснять ей биохимию мозга, кое-что Алина уже понимала и сама: узнавала на специализированных сайтах, из редких разговоров с Семеном. Потом рассказал о процессах, которые вызываются или гасятся теми или иными препаратами, предупредил, что доза должна быть максимально точно рассчитана, чтобы не нарушался естественный химический обмен. Поэтому те, кто делает расчет «на глазок», не правы в корне. Конечно, говорил Костя, широкий набор препаратов в огромных дозах не может не влиять на организм ребенка, но в отдельных случаях может стать и нейтральным. Кроме того, есть случаи странных атипичных реакций на препараты, так что для отдельного уникального ребенка и кальций может оказаться панацеей. Константин был в этом уверен.