Хрустальное яблоко - Олег Верещагин

На ватных, неожиданно непослушных ногах Игорь вошел в эту комнату. Он увидел сразу все – обугленные обломки еще двух андроидов, стол с мерзкими инструментами, красивую женщину в сумасшедшем наряде – она скорчилась в углу, молча хватая ртом воздух и с ужасом глядя на витязей совершенно безумными глазами – и Андрея, голого, опутанного проводами, распяленного на каком-то жутком стенде – он громко всхлипывал-дышал широко открытым ртом. Мальчишка ошалело замер, не зная, что делать, но его помощь тут и не требовалась.

Один из витязей протянул руку к стенду – провода отлетели, толстый металл начал корежиться, рваться, ломаясь с протестующим скрежетом, и вдруг Андрея вырвало из этой груды лома и швырнуло прямо в объятия витязя. Тот моментально уложил парнишку на пол, провел над ним руками – того снова выгнуло, но тут же Андрей обмяк, а его взгляд сделался осмысленным.

– Все, парень, успокойся, – уже вслух сказал витязь, и Игорь с крайним изумлением узнал Цесаревича. Но с другой стороны – не мог же тот остаться в посольстве, когда…

– Ваше… – начал он каким-то деревянным, не своим голосом.

Цесаревич поднял забрало и повернулся. Мальчишка сразу замолчал – понял, что сказать ему нечего.

– Господа, – спокойно сказал Цесаревич, – у нас очень мало времени. Однако прежде чем уйти, мы должны восстановить справедливость, – он спокойно протянул свой РАП Андрею. – Поступай с ней так, как считаешь нужным.

Мальчишка сглотнул. Сейчас госпожа Буррас вовсе не казалась страшной – просто испуганная почти до обморока баба, растерявшая всю злую власть. Невероятно хотелось взять, плюнуть на нее и уйти. Но Андрей слишком хорошо знал, к чему ведет такая вот жалость. Перед ним был уже не человек, а злобная ядовитая гадина, осквернявшая все, к чему прикасается. А жить такие не должны.

Госпожа Буррас прочла свой приговор в глазах мальчишки.

– Не убивайте меня! – завизжала она. – Я сделаю для вас что угодно! Отдам все, что у меня есть! Я…

– Нам не нужно ничего из того, что есть у тебя, – спокойно ответил Андрей. – Даже твоя бесполезная жизнь. – Он направил РАП на низ ее живота и нажал спуск.

Госпожа Буррас издала дикий, нечеловеческий вопль, тут же прервавшийся, когда белый плазменный огонь распорол ей грудь и ударил в голову.

* * *

Игорю показалось, что его самого ударили по голове огромной мягкой кувалдой – так сильно оглушила его смерть этой женщины. Смерть разумного существа – и не в бою, не солдата вражеской армии, а в мерзком подвале, смерть глупой развратной бабы… Нет, он понимал, конечно, что поступить иначе тут было нельзя – разве что надругавшись над самим понятием справедливости, но все же… Странно, однако, что, застрелив тех двух бандитов, он ничего не почувствовал – совершенно ничего, а тут…

В себя его привел непонятный глухой шум – он не сразу понял, что прибыла подруга покойной, госпожа Скрабо. Витязи, словно тени, выскользнули из комнаты, тут же канув в глубину лабиринта. Мальчишка хотел пойти за ними, потом замер – путаться под ногами у взрослых ему сейчас ну совершенно не хотелось.

Госпожа Скрабо отличалась более традиционными вкусами – ее сопровождали восемь живых охранников, «лучших профессионалов, которых только можно нанять за деньги», как тут говорили. Трое из них действительно оказались профессионалами: когда со всех сторон вдруг хлынул ослепительный свет и не допускающий возражений голос на мьюрике приказал им бросить оружие, они мгновенно подчинились и поэтому остались в живых. Пятеро остальных схватились за бластеры – и умерли прежде, чем успели это осознать. Госпожа Скрабо тоже замерла в самом центре побоища, словно превратившись в легендарный соляной столп, когда к ней вышел Цесаревич.

– Сударыня, – сухим, совершенно безжизненным голосом сказал он. – Вы не посягнули делом на одного из моих, – он подчеркнул это слово голосом, – людей, поэтому я сохраню вам жизнь. Однако за свои мерзкие намерения вы будете наказаны. Пятьдесят ударов кнутом.

– Вы не посмеете, – выдохнула госпожа Скрабо. – Мой муж – член Совета Директоров «Амфатары». Он стоит пятьдесят миллиардов. Достаточно ему только захотеть – и ваша жалкая планетка превратится в пыль…

– Довольно. Взять ее! – Цесаревич обращался к уцелевшим охранникам. Игоря совсем не удивило, что они подчинились приказу.

* * *

Дальнейшее Игорь запомнил весьма смутно. Госпожу Скрабо притащили в пыточную – именно таким было истинное назначение этой комнаты. Она орала и вырывалась, как безумная, грозя «дикарям» всеми карами ада, пока не увидела полусожженный труп своей подруги и ее угрозы не сменились униженными благодарностями за то, что ей будет позволено жить – они звучали до тех пор, пока ее же охранники не разорвали на ней кожаный «вампирский» костюм и не привязали ее к искореженным останкам «стенда». Потом по ее холеному телу загуляла нашедшаяся тут же плеть – и членораздельная речь сменилась визгом.

Игорь видел, как Цесаревич с каменным лицом отсчитал пятьдесят ударов. Когда наказание закончилось, госпожа Скрабо потеряла сознание – может быть, от облегчения.

– Помогите ей, – сухо сказал Цесаревич. Уже в дверях он обернулся и добавил: – И никогда, никогда больше не посягайте на моих людей. Второй раз я не милую. – Он протянул руку, и стальной стол с пыточными инструментами охватило белое, ослепительное пламя, мгновенно сплавившее стекло и металл. Мьюри отпрянули от него, забившись в угол комнаты, словно громадные крысы.

Не глядя на них, земляне вышли.

* * *

Невероятно, но на перроне их поджидал Бренц – он даже не решился уехать и стоял у вагона, замерев, словно суслик. Должно быть, все увиденное произвело на него поистине неизгладимое впечатление.

– Ты не заслужил жизнь, – брезгливо сказал Цесаревич, – но я все же отпущу тебя, чтобы ты рассказал всем и каждому в вашей паршивой наемной банде, как кончают свою жизнь те, кто поднял руку на землянина. Если это повторится еще раз, мы уже не будем наказывать. Мы будем карать. И мне плевать, сколько ваших законов мы при этом нарушим. Советую вам – всем – хорошо запомнить это. Это – первое предупреждение. Второго – не будет.

Игорь, помогавший идти Андрею, на миг задержался около бандита. Если честно, он хотел коротко поблагодарить. Но Бренц буквально отшатнулся от мальчишки.

Кажется, Игорь внушал ему страх едва ли не больший, чем взрослые земляне.

* * *

В посольстве мальчишек встретил Макаров. Они уже успели умыться и оделись как положено, но все равно он смотрел на них так брезгливо, словно оба были голыми и вдобавок испачканными чем-то очень неприятным.

– Вы сняли комбрасы. – Голос полковника был сухим, безличным. – Сняли вопреки совету, фактически прямому приказу.

Мальчишки переглянулись и опустили головы. Оба молчали.

– Вы знаете, что мы стараемся не унижать телесными наказаниями тех, кто перешагнул за порог тринадцатилетия, – жестко продолжал Макаров. Мальчишки не видели его глаз, но ощущали взгляд, как ощущают близость раскаленной печи. – Как правило, юные дворяне не подают к такому поводов. Но вы вели себя как пятилетние дети. Даже не младшие лицеисты. Поэтому и накажут вас как маленьких детей, но с учетом… биологического, – слово прозвучало презрительно, – возраста. Игорь Сурядов.