Время вспоминать - Злата Иволга

только что отец Абель над инспектором, но рассердиться не успела. Слишком уж добрый и даже нежный взгляд был у ее мужа.

— И будьте осторожны, сеньоры, ― остановил их уже на пороге голос священника. ― Неизвестно, виновен ли Хуан Лопесв контрабанде, но он практикует темное вуду. Зомби ― это не шутки. Постарайтесь не рассердить его.

— Тогда, может, благословите нас, святой отец? ― поражаясь своей смелости, повернулась к нему Хоакина.

— Родись вы мужчиной, из вас получился бы храбрый воин, ― заметил священник.

— Дедушка так же говорил.

Отец Абель улыбнулся и поднялся из-за стола.

По пути в полицейский участок они проехали по знакомой улице, и Хоакина вновь обратила внимание на юридическую контору Мендисабаля и Маркеса. И, как и прошлый раз, внутри нее зародилось необъяснимое чувство. Будто что-то, связанное с этим местом, пугало ее.

— Фернандо, остановись, пожалуйста.

— Я думал, мы спешим, ― удивленно откликнулся он, но потянул рычаг на себя.

Они немного не доехали до двери конторы. Хоакина задумчиво рассматривала красивое богатое здание, пытаясь понять, что же ее так пугает в нем. Возможно, здесь произошла какая-то неприятность в прошлой жизни, до нападения? Но что это могло быть? Такие ощущения не возникают от повседневных проблем вроде споров, досадных падений или взбесившегося ящера. Были какие-то обрывки воспоминаний, мелькнувшие, когда она впервые увидела вывеску. Вот только что они означали?

— Может, меня пытались ограбить? ― вслух пробормотала Хоакина.

— Когда? ― удивился Фернандо.

Хоакина хотела покачать головой и сказать, что пора ехать, но дверь конторы распахнулась, и оттуда вышла молодая дама в кричащем розовом наряде, который необъяснимым образом очень шел ей. Но самым удивительным было то, что следом показался дон Пабло.

— Поздороваемся? ― повернулась Хоакина к Фернандо.

Тот обреченно развел руками, резко двинул рычаг в сторону и нажал на одну из кнопок на панели управления. Бодро тарахтевший Альбатрос затих.

Дон Пабло первым заметил их и, когда они выбрались из электромобиля, уже подошел. Его спутница, успевшая раскрыть розовый зонтик от солнца, держалась рядом.

— Добрый день, сеньоры, рад встрече.

— Добрый день, сеньор, ― отозвался Фернандо. ― Приятно увидеться. Вы здесь по делу?

— Можно сказать и так, ― улыбнулся дон Пабло и повернулся к даме. ― Позвольте представить сеньориту Эстеллу Маркес, мою невесту. Объявление и дата свадьбы появятся после окончания траура. Эстелла, это мои соседи, сеньор Агилар и его супруга сеньора де Веласко.

На лице девушки появилась приветливая светская улыбка, и она ответила высоким голосом:

— Приятно познакомиться, сеньоры.

Так вот это кто. Та самая ненавистная Лауре невеста отца. Она смотрелась рядом с доном Пабло, как его дочь. Очень красивая и пышущая здоровьем дочь.

— Эстелла захотела представить меня родственнику, поэтому мы здесь, ― сказал дон Пабло, выглядящий крайне довольным и даже немного смущенным. Не только из-за соображений расчета он выбрал эту женщину. Похоже, она ему нравилась.

— Моему дяде, ― улыбнулась сеньорита Маркес, и только сейчас Хоакина поняла.

Эстелла ― племянница одного из владельцев юридической конторы! Не сможет ли она помочь… В чем? Мысли Хоакина помчались, словно взбесившийся ящер, и ей стоило большого труда удержать на лице любезное выражение.

— А мы обедали в «Летучей рыбе», ― услышала она голос Фернандо. ― И решили проехаться по городу. Надо же привыкать к новому средству передвижения.

— Альбатрос? ― с восхищением и одобрением воскликнул дон Пабло. ― Прекрасное приобретение, сеньор. Я тоже подумывал об электромобиле. Что скажешь, Эстелла?

Они еще немного побеседовали о пустяках, не упоминая сегодняшнюю статью в газете. Но Хоакина не удивилась бы, если бы дон Пабло ее вообще не видел. Ему явно будет не до газет еще долгое время. А молодая невеста вовсе не выглядела беспечной пустышкой. В глазах светился ум, и светский разговор она вела не хуже бабушки-маркизы. Впрочем, Лауру идеальность будущей мачехи наверняка только расстроит.

— Сеньорита Маркес, ― сказала Хоакина. ― Мы будем рады видеть вас в гостях, если представится случай. Ведь мы будущие соседи.

— Спасибо, сеньора, ― отозвалась та.

Вскоре они распрощались с доном Пабло и его невестой и сели в электромобиль.

— Зачем ты ее позвала? ― спросил Фернандо, дергая рычаг. ― Я думал, твоей подруге она не нравится.

— Она племянница Маркеса, хозяина юридической конторы, ― быстро ответила Хоакина и в ответ на недоуменный взгляд мужа махнула рукой. ― Потом расскажу.

До полицейского участка, старого здания на сонной маленькой улочке, добрались без новых встреч и остановок. Инспектор Эспиноса ждал снаружи, облокотившись на давно не крашеный косяк двери и сложив на груди руки.

— Добрый вечер, сеньор, сеньора, ― сказал он, хотя выражение лица говорило об обратном. ― Почти весь участок ушел на мессу, но меня отец Абель попросил остаться.

— Нам очень жаль, что мы доставили вам неудобства, инспектор, ― опередила открывшего было рот, видимо, для взаимного приветствия Фернандо. ― Уверяю вас, это вопрос жизни и смерти.

— Надеюсь, до последнего дело не дойдет, ― отозвался Эспиноса, выпрямляясь и делая почти любезный жест в сторону открытой двери. ― Проходите.

В участке действительно было пусто и тихо, только на подоконниках и окнах жужжали мухи и в углу за столом склонился над бумагами тучный констебль, который даже не поднял голову, чтобы взглянуть на гостей. Следуя за инспектором и Фернандо, Хоакина с любопытством рассматривала внутренне убранство участка, однако оно было довольно скудным, и ей быстро это наскучило.

Эспиноса провел гостей через узкий темный коридор к большой нише, забранной решеткой.

— Эй, Лопес. Пришли сеньоры, они хотят поговорить с тобой.

Сидевший внутри на невысокой, вбитой в стену длинной скамье, синекожий в рваной рубахе и кое-как накинутым на плечи сюртуком безразлично взглянул на подошедших.

— Само собой, я обязан присутствовать при разговоре, ― добавил Эспиноса, прислонясь к стене и снова складывая на груди руки.

— А это обязательно? ― растерянно спросила Хоакина. Она не хотела давать инспектору лишней пищи для размышлений насчет себя. ― Со мной останется мой муж.

Фернандо кивнул, хотя вид у него был невеселый. Ему явно здесь не нравилось, и на человека в камере он косился без особой симпатии.

— По протоколу я не должен оставлять лиц, не причастных к работе в полиции, наедине с опасными заключенными, ― объяснил Эспиноса. ― Вряд ли меня уволят за нарушение. Но я не настолько безответственен, чтобы бросить вас здесь и уйти.

— Мы же снаружи, ― нахмурился Фернандо. ― И разве не приняты меры предосторожности?

— Несомненно, ― кивнул инспектор. ― Если вы присмотритесь, сеньор, то заметите, что заключенный привязан к скамье специальными цепями. Они не позволят ему исполнять обряды, могущие навредить кому-то. Однако мы с вами не