Нечто - Александр Варго

– Хватит сопли размазывать. Иди.

Мика кивнул и, быстро переодевшись, исчез. Гюрза услышал звук падающей в шахту цепи. Больше никогда она не опустится на чье-то лицо.

Теперь оставалось самое трудное.

– Нелли, – негромко позвал он. Сидящая на грязном, залитом кровью полу девушка не шевельнулась. Он подошел ближе и коснулся ее плеча.

– Нам нужно ехать, – как можно мягче сказал он, в то же время со страхом осознавая, какую дикую вещь он говорит. Уехать, оставив Алекса среди мертвых бомжей!

– Я останусь, – сказала Нелли, убрав руки от лица. – Езжай, если тебе надо.

Конечно, ему надо. Очень надо, потому что ангел, наверно, уже давно ждет его. Надо, потому что у него дьявольски болит пробитая шилом нога. Надо, потому что он просто устал. Смертельно устал.

– Ты не понимаешь, – тон Гюрзы все еще был терпеливым, но он уже еле сдерживался – в любую минуту сюда могли пожаловать другие гости, и тогда им точно каюк. – Мы не можем забрать его с собой… Черт, дерьмо! – зло выкрикнул он и погрозил кулаком в распахнутое окно, за которым бушевала буря. Он еще раз посмотрел на Нелли. Она медленно легла рядом с Алексом, прямо на бетонный пол, и обняла его. Гюрза с ужасом видел, как одежда девушки пропитывалась кровью ее возлюбленного.

– Мы собирались пожениться, – ровно сказала она. – Уходи…

Гюрза молча спустился вниз и выглянул наружу. Ни души. Тихо и спокойно, как на кладбище, только дождь лил так, что дальше протянутой руки ничего не было видно. Словно зомби, он доплелся до машины. Мотор, как назло, долго не хотел заводиться, и несколько минут он яростно крутил ключ зажигания, чуть не сломав его. Наконец машина, недовольно фыркнув, завелась. Гюрза посмотрелся в зеркало и ужаснулся – на него смотрело чье-то чужое морщинистое лицо.

«Если бы сейчас меня увидела Алиса, она не задумываясь побежала бы в ЗАГС забирать заявление», – подумал он. Гюрза поехал в сторону бомжатника, припарковав «фолькс» максимально близко к входу. Затем поднялся наверх.

Картина не изменилась, только добавилась еще одна гостья – жирная крыса. Она деловито ползала вдоль еще теплых трупов, жадно поводя усиками. Гюрза швырнул в нее камень, и она, пища от негодования, покинула комнату.

Нелли продолжала обнимать Алекса, что-то тихо напевая ему на ухо. Свободной рукой она перебирала его волосы, перепачканные в цементной пыли.

– Нелли, – произнес Гюрза. Если она снова откажется ехать, ему придется оглушить ее. Только так. Он подошел к девушке и только наклонился, готовясь нанести удар, как Нелли зашевелилась.

– Хотел меня убить? Да, Гюрза?

– Машина внизу. Ты едешь?

Девушка поднялась.

– Ты чудовище, Юра.

– Хватит лирики! – крикнул Гюрза, чувствуя, что еще одно слово – и он ударит ее. – Я ухожу.

– Я иду, – спокойно сказала она, скрестив руки на груди.

Они сели в машину. Проткнутая шилом нога взорвалась болью, когда он выжал сцепление. Нелли уселась сзади, бледная, как сама смерть. Гюрза вдруг ужасно затосковал по Алисе. Выруливая на ровную дорогу, он набрал любимый сердцу номер. Абонент недоступен. Хм, интересно.

Он уже выехал на Кольцевую дорогу и только теперь заметил, что все еще в своих перчатках. Ругаясь сквозь зубы, он стряхнул их, как с отвращением стряхивают мерзкое насекомое.

Нелли неподвижно сидела сзади. Гюрза увидел, что она запачкала кровью Алекса сиденье. «А и хрен с ним, с сиденьем, и со всей машиной».

Он снова набрал номер ангела. «…Перезвоните позже…» – любезно предложил ему голос оператора, и он с трудом удержался от того, чтобы не расколотить проклятую трубку. Может, она едет в метро?

Теперь он ругал себя за то, что солгал ей. Может, если бы они перенесли акцию, то сейчас он был бы с Алисой и Алекс остался бы жив…

Они ехали, и каждый из них думал о своем. Нелли невидяще смотрела в окно, Гюрза раздраженно снова и снова набирал номер Алисы. Его вдруг охватил неосознанный страх. Надо ехать домой, и как можно быстрее. Утомленный мозг жгли неприятные мысли, как разъяренные осы.

В зеркало заднего вида он посмотрел на Нелли и увидел, что она без сознания завалилась на бок.

Рост проснулся на рассвете и долго не мог понять, где находится. Он повернулся, задел раненую руку, и резкая боль тут же напомнила ему о происшедших событиях. Где-то над головой слышался богатырский храп. Витек спал на спине, развалившись на кровати в форме морской звезды, одна рука свисала на землю. Вокруг уже кружили мухи, и, когда какая-нибудь из них пикировала к нему на лицо, Витек морщил нос и фыркал как старый конь.

Рядом валялись пустые бутылки из-под водки. Рост вылез из своего спального места и вышел наружу. Солнце только вставало, и Рост зажмурился от удовольствия. Лазурное небо улыбалось, пушистые облака неторопливо плыли на запад, и если бы не пары помоечного смрада и гнили, он бы решил, что находится где-то на даче у хороших знакомых.

Вчерашний вечер прошел весьма бурно. Джеки Чан и Иннокентий принесли пять бутылок водки и кое-какой закуски, предусмотрительно оставив в качестве «НЗ» три сотни. Зато водку пили до последнего: по словам Витька, оставлять на опохмел – плохая примета.

– Иначе работать завтра не сможем, – икая, просвещал он Роста. Жгут сначала пил молча, затем его пробрало на блатной жаргон, и его понесло в такую степь, что из всей тарабарщины Рост понимал только междометия и предлоги.

Он по-братски хлопал Роста по плечу, но глаза его оставались холодны, как снег, и Рост понимал, что он не простил ему одержанной в драке победы.

Джеки Чан был молчалив, и если говорил, то односложно. Словарный запас его состоял максимум из сотни слов, а речь строилась в основном из утвердительных предложений типа «Моя выпить» или «Моя срать».

Даша пила наравне со всеми, исподлобья поглядывая на Роста. У нее была стройная фигура, правильные черты лица, и Рост подумал, что если ее умыть и приодеть, то можно было даже назвать привлекательной. Картину портило разве что отсутствие переднего зуба.

Рост умылся ржавой водой, тоненькой струйкой льющейся из пробитой трубы, пролегавшей метрах в десяти от хижины, и принялся обдумывать ситуацию. Так, прежде всего надо посмотреть рану. После этого он планировал осуществить небольшую вылазку в город.

Он разбинтовал руку. Рана немного припухла и болела, но Роста это не сильно беспокоило – он насмотрелся на такие вещи в Чечне и воспринимал это как обычный процесс заживления. Он проглотил анальгин, смазал края раны йодом и наложил свежую повязку. Главное, чтобы в этой грязище ничего не подцепить.

Скоро стали просыпаться все остальные. Раньше всех ушел Джеки Чан. Нацепив свою милицейскую шинель, он подпоясался обрывком кабеля и скрылся за холмами бескрайней свалки. Остальные долго собирались и бесцельно топтались, искоса бросая преисполненные тоской взгляды на пустые бутылки. В конце концов Витьку это надоело, и он пинками погнал всех на заработки.