Я навсегда тобою ранен... - Андрей Орлов

– Всем спасибо, разминка закончена, – сказал я. – Можете собрать вещи, заправиться... Теперь огромная просьба разуться и показать свои пяточки.

Я был уверен, что Голованова убрали не просто так (в этом не было смысла), а по причине. Он начал что-то подозревать. Потрясения первой ночи и второго дня добавили уверенности. Возможно, проспавшись, он напросился бы на разговор со мной – и некто это понимал, решил нанести упреждающий удар.

– Какого черта? – огрызнулся Куницын.

– Как ты не понимаешь? – пробормотала Рита. – Он считает, что Валентина убил один из нас... Например, ты. Или я. Ботинки наши грязные, убийца их снял, чтобы не оставлять отпечатков...

А прыгнув в яму, нацеплял бы на носки сухой листвы и грязи. Эта женщина была умнее, чем я предполагал. Очевидно, я должен был присмотреться к ней внимательнее.

Они покорно разулись, уселись на пятые точки и предъявили к осмотру стопы в грязных носках. И все смотрели на меня с такой страстью, что собери ее в один энергетический кулак – он бы гнал меня до самого Рыдалова.

– Обуйтесь, чего вы тут расселись, – поморщился я. – Если холодно, зайдите в пещеру. И будьте вместе, пожалуйста. Если кто-то решит покинуть компанию, немедленно докладывайте... по инстанции.

Я проследил, как они волокутся в пещеру, натянул воротник на уши и полез в кусты.

Через полчаса я предъявил растерянной публике орудие убийства, найденное в расщелине за кустарником (несложно добросить от места злодеяния) – штык-нож советского образца с кольцом для крепления на компенсаторе, плюс ножны, в которые был вставлен клинок. Крови на штыке было столько, словно им забили свинью. Сомневаюсь, что убийца оставил на ноже отпечатки пальцев, но на всякий случай я обращался с находкой бережно.

– Вопросы есть? – Я оглядел компанию, благоговейно взирающую на улику.

Вопросов не было. В глазах Куницына сквозило невольное восхищение, у Риты в горле что-то булькнуло, Мурзин произвел протестующий жест – дескать, эти радости не по его линии. Стелла хотела перекреститься, но передумала, вспомнив, что она буддистка.

– Штык-нож легендарной Советской Армии, – пояснил я. – Применяется в качестве ножа, пилы по металлу и ножниц для резки проволоки. Удобен для ликвидации живой силы противника, а главное, найти его можно практически на любой барахолке. Вставленный в ножны, смотрится безобидно. Чья игрушка?

Компания дружно пожала плечами.

– То есть никто не видел у товарища данного предмета? – уточнил я.

Молодые люди вразнобой замотали головами.

– Черт, – пробормотал Мурзин, – а ведь это серьезно.

До людей, измученных кошмарами и загадками, потихоньку доходило. Первой опомнилась Рита – пугливо постреляв глазами, отодвинулась от Куницына. Еще дальше пошла Стелла – подтянула к себе рюкзак, взвалила на плечо и потащилась на другую сторону площадки.

– Рита, вы понимаете, что на вас первую падает подозрение? – деликатно осведомился я у смуглянки, которая задрожала еще сильнее и уже готова была бежать в тайгу.

– Вы о чем? – Она поискала глазами, куда спрятаться.

– Именно у вас провел последнюю ночь на базе Валентин. Именно с вами он беседовал. И мы не можем, Рита, восстановить содержание этой беседы.

– Да прекратите вы! – Девицу прорвало, как канализацию. – Ничего я не знала! Я и сейчас ничего не знаю! Что вы хотите на меня взвалить? Это подло, Артем! Он пришел ко мне вечером – красивый такой, ласковый... Я не устояла. В постели он рассказал дурацкую историю про золото. Честное слово, я никуда не хотела идти, но он сказал, что все уже в курсе, утром сбор, к тому же администратор Вазгенов уехал на все выходные, остается лишь пьяный охранник...

– Стоп, – сказал я. – Невзирая на то, что у вас он провел целую ночь, получается, что о мифических сокровищах вы узнали последней.

– Нет, я слышала от Мурзина – они обсуждали на веранде с Куницыным, я проходила мимо, подошла к ним...

– Было дело, – не стал сопротивляться Мурзин. – Злосчастный четверг, шесть часов вечера...

– А я вообще не разговаривала с Головановым, – похвалилась Стелла. – И не имела с ним никаких общих дел, кроме трех-четырех фраз. Мне Олег обо всем рассказал.

– И такое было, – согласился Мурзин. – Я и с Куницыным поделился – а тот никогда не против прогуляться по тайге с ружьишком. Ритка трюхала мимо, но, боюсь, ни хрена не поняла.

Разговор Мурзина с Головановым, как выяснилось позже, состоялся в «злосчастный четверг» не далее как в четыре часа пополудни – когда погодные условия были неблагоприятны, а настроение так себе. Суть истории и манера изложения показались Мурзину подозрительными, но он не стал придираться. С чего бы врать преуспевающему зубному технику? Возможно, человек волновался, слова не вязались. К тому же целых четыре дня – с момента прибытия на базу – он носил свою историю в себе, не зная, стоит ли ее обнародовать. «Не справлюсь я один, – объяснил он Мурзину с претензией на откровенность. – Как представлю, тащиться в экую даль... И что я буду делать один в этом ущелье? У группы хоть какой-то шанс...»

В общем, истину худо-бедно восстановили. Мурзин пообещал поговорить с Куницыным и Стеллой. Голованов взял на себя обработку Риты Метелиной, которую уже три дня мечтал закадрить. Ситуация вырисовывалась восхитительная – сомнительная версия проистекала от Голованова, на нем же все и замыкалось. Один Голованов все знает. А поговорить с ним можно только через медиума.

– А теперь внимание на экран, – сказал я. – Все смотрят в честные глаза следователя и слушают захватывающую историю.

Не расцвечивая историю деталями, я посвятил их в обстоятельства дела о семи убийствах и странных событиях, происходящих в Рыдалове и близ него. Насколько помню, на этой папке не ставили гриф «Совершенно секретно».

А закончил я речь проникновенными словами:

– Теперь вы знаете, уважаемые попутчики, ровно столько, сколько знаю я. Рассказал я эту историю не для того из вас, кто и так все знает, а для тех, кто не знает. Могу еще обрадовать: с каждым из вас по возвращении в Рыдалов будет проведена работа на предмет выяснения личности и прошлой жизни. Не советую одному из присутствующих устраивать охоту на меня лично – это мало поможет. Уголовный розыск осведомлен о характере моей работы в вашем коллективе. Есть вопросы или соображения?

Четверка выживших потрясенно молчала.

– Имеется авторитетное мнение, – добавил я, – что для безопасности вашей группы лучше повернуть назад.

Словно в подкрепление этих слов, заморосил дождик. Люди шевелились, стряхивая оцепенение. Куницын покрутил головой, словно освобождаясь от невидимой лапши с ушей. Рывком вскинул капюшон.

– Из вас прекрасный рассказчик, капитан, – оценил историю Мурзин. – Слушал без отрыва. Нет, я далек от мысли, что вы все это сняли с потолка... Но, как бы это выразить... словом, стоит ли валить в одну кучу? Вы уверены, что убийства взаимосвязаны?