Мэр в законе - Борис Седов

Славик так и сказал на митинге, посвященном закладке фундаментов:

- Пусть, типа, никто не сомневается в чистоте моих намерений. В натуре, непорядок, что детки по подворотням шарятся, когда им нужно в песочницах играть и математику учить, чтоб потом "бабки" умели считать. Мы за этим делом присмотрим, отвечаю.

Журналисты местной газеты в отчете о прошедшем мероприятии привели речь генерального директора ЗАО "Талисман" почти дословно, ну, может, слегка отредактировав.

"Дорогие наши горожане! Земляки!

Не имеет смысла говорить о том, что закрытое акционерное общество "Талисман" финансирует строительные работы по возведению детских садов и школы из самых что ни на есть чистых побуждений. Мы, как и все иртинцы, прекрасно понимаем, что дети - будущее нашего прекрасного города, надежда и опора всей нашей страны.

Могу ответственно пообещать, что эта социальная акция - далеко не последняя. Мы еще и стадион в городе построим, и больницу в порядок приведем. Сил и средств у нас хватит. И гражданской ответственности - тоже. Будьте в этом уверены".

- Они че там, журналюги, охренели?! - Славик вертел в руках газету и смотрел на Таганцева. - Во написали, блин! Да я вааще такого не говорил!

- Ты не суетись, Славик. Так нужно. Мне ведь тебя теперь надо в солидные бизнесмены двигать, имидж твой создавать, чтоб не детей тобой пугали, а в пример другим ставили.

- Да нет, ты глянь, Андрей Аркадьевич! Они тут про какую-то гражданскую ответственность нацарапали. А я, в натуре, кроме уголовной, никакой другой не знаю, падлой буду!

- Это ты мне брось. Веди отныне себя прилично и слушай, что я тебе буду говорить. Во-первых, сними свои долбанные джинсы и оденься как человек - в пиджак, белую сорочку и галстук. Побрейся обязательно.

- Да я и так, вроде, бритый! - Славик провел себе ладонью по голове.

- Не башку, а морду брить надо! Дальше слушай. Помнишь наш разговор на болоте?

- Не будем о грустном, а? Мы же вроде бы с тобой все давно порешали. К чему барахло ворошить?

- Ты опять неправильно меня понял. Я введу тебя в совет директоров металлургического комбината.

- Куда?! - у Каблука глаза полезли на лоб. - В какой совет?! Каких директоров?! Я ж в этом железе ни хрена не понимаю!

- Естественно, - с ироничной улыбкой произнес Таганцев. - Только никому об этом не говори, и люди не догадаются. Тебе не надо ничего понимать. Я получил возможность видоизменить форму собственности комбината, сделать его акционерным. Контрольный пакет акций раскидаю по своим людям. Весомая часть достанется тебе лично.

- Так будь сам акционером!

- Не могу. Я - мэр. Поэтому формально ты будешь владеть определенным процентом акций. Ну и, соответственно, станешь регулярно получать долю от годовой прибыли.

- Это же до фигищи, Аркадьич!

- Губу не раскатывай - наступишь ненароком. От того, что получишь, мне отстегнешь девяносто восемь процентов. Два процента - твои.

- Всего два? - Каблук недовольно скривил губы. - И сколько это в "баксах"?

Таганцев на листке бумаги написал цифру.

- Ни хрена себе! - Каблук чуть было не захлебнулся собственной слюной. - Согласный я! А ты не передумаешь?

Виктор Ефремович Погодин ступал по ковровым дорожкам в коридорах Дома Правительства Российской Федерации осторожно. То ли боясь наследить, то ли не желая запачкаться.

Подошел к нужной двери. Постучал. Ему никто не ответил. Он постучал еще раз - настойчивее. Затем открыл дверь и вошел в приемную.

- Ну, чего тарабаните? - недовольно спросила секретарша. - Пришли - заходите. Здесь никто не кусается.

- Здравствуйте. Я к Ивану Афанасьевичу.

- Знаю. Ну, присаживайтесь. Иван Афанасьевич освободится через минуту. Подождете?

- Конечно, подожду.

- Между прочим…

Секретарь не договорила. Массивная дубовая дверь кабинета отворилась, и оттуда высунулась голова того самого Ивана Афанасьевича.

- Погодин? - спросила голова. - Залетай быстро. У меня времени мало.

Виктор Ефремович прошел в кабинет, по размерам напоминающий скорее футбольное поле, чем скромную служебную обитель слуги народа.

- Чего сказать хотел? - спросил Иван Афанасьевич, протягивая Погодину для рукопожатия дряблую, влажную и скользкую, как селедка, ладонь. - Не тяни, говори коротко.

Наверное, хозяин кабинета что-то перепутал. Погодин к нему не с нижнего этажа пришел, из Сибири прилетел на самолете. Но разбираться с тем, перепутал он чего или нет, было недосуг.

- Вот. Я все написал, - Виктор Ефремович положил на стол Ивана Афанасьевича несколько листков, исписанных мелким аккуратным почерком.

- Тэкс-тэкс-тэкс, - хозяин надел очки в золотой оправе, принялся читать. Потом поднял удивленные глаза на Погодина. - Не понял я чего-то, Виктор Ефремович. Ты, получается, на Таганцева бочку катишь?

- Ничего подобного, Иван Афанасьевич. Тут все факты изложены объективно и точно. Если коротко, считаю управление Иртинском неэффективным и даже вредным.

- Ну, панимашь, сейчас тебе не тридцать седьмой год! Вредным он считает! Он тебе кто, Таганцев?! Враг народа, что ли?! Ты что, Погодин, ориентацию в пространстве потерял на хрен?! Я тебя быстро научу Родину любить! Примчался в Москву, панимашь, ни свет ни заря на мэра жаловаться! Сам ты тогда кто такой будешь?! Губернатор?! Хрен ты моржовый! Или морж хреновый! Но не губернатор никакой!

Иван Афанасьевич еще долго истошно орал, топал ногами и стучал мокрыми ладонями о столешницу. Выговорившись, успокоился.

- Вот что, Виктор Ефремович. Ты не серчай на меня за разнос. Но пойми одну вещь: если мы все мэрами разбрасываться станем, то и города наши повалятся, и в стране нашей великой разруха начнется. Ну, что он там у тебя натворил? Да ничего особенного! Ну, может, ошибся человек раз-другой. Так ведь не ошибается только тот, кто ничего не делает!

- Не знаю, Иван Афанасьевич, - упрямо проговорил Погодин. - Вы сами меня в губернаторы рекомендовали, значит, и доверять мне должны. Не могу я с Таганцевым работать.

- А ты смоги! Смоги, тебе сказано! Найди с человеком общий язык. Укажи ему на ошибки. Но палку не перегибай. А то, неровен час, дров наломаешь, заблудишь по жизни. Все. Нет у меня больше времени. Возвращайся в свой край и наводи там порядок. Я думал, ты по делу явился, а ты, оказывается, просто поболтать прилетел. Или по Москве соскучился? Москва, она, брат, болтунов-то не любит…

Как только за Погодиным закрылась дверь, Иван Афанасьевич судорожно схватился за телефонную трубку.

В кабинете полковника госбезопасности Харитонова зазвонил телефон.

- Слушаю! - Всеволод Михайлович беседовал в это время с двумя офицерами, но, как только услышал, кто ему позвонил, тут же жестом указал подчиненным на дверь. - Слушаю Вас, Иван Афанасьевич. Весь внимание.