Проклятые - Эндрю Пайпер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 51 52 53 54 55 56 57 58 59 ... 77
Перейти на страницу:

Она косо посмотрела на меня, будто я попытался над ней посмеяться.

– Это мое место, – сказала она. – Этот дом. Я не могу его покинуть, даже если захочу.

– Но Эш может.

– Она скитается.

– Как это?

– Должно быть, это потому, что она не была привязана ни к чему… и ни к кому. Там, в прошлом.

– Та штуковина, которая была здесь. Животное. Оно тоже скитается?

Мать обняла себя за плечи, словно ей внезапно стало зябко.

– Понимаешь, Дэнни, я не знаю о многом, что происходит там, за этими стенами. Я здесь сама по себе. Я обречена быть здесь сама по себе.

– Я тоже не могу остаться здесь, мама.

– Да?

– Я должен кое-что сделать.

– Имеешь в виду там, на улице? – Мать подняла свою мокрую руку и погрозила мне пальцем. – Обещай мне, что будешь осторожен.

– А что? Что там снаружи?

– Чудовища… Люди. – Она вздрогнула, будто последнее было самым страшным из всего.

– Кто нам может что-нибудь сделать? Умереть мы не можем. Мы и так уже здесь.

Она печально покачала головой.

– Всегда есть возможность умереть еще раз. По-другому. Так же, как всегда имеется еще худший вариант того, что здесь.

Мама потянулась ко мне через грязный пол и похлопала мне по руке, как делала это, когда я был ребенком.

– Понимаешь, в этом месте можно умереть по-разному, но это здесь случается. И это ужасно.

Помолчав, она продолжала:

– Когда ты возвращаешься сюда в следующий раз, все остается по-прежнему. Ты снова оказываешься в своем здесь. За тем исключением, что с каждым разом все меньше солнца, меньше порядка, меньше надежды. Все меньше того хорошего, что ты еще можешь вспомнить с той поры, когда был живым.

Хорошее. Что для нее означало это понятие? Уверен, «хорошее» – это я. Но мать не могла думать обо мне и не думать одновременно об Эш. И мысль об этом доставила мне мучительную горькую радость.

Мама не всегда была такой. На фотографиях, которые были сделаны до нашего рождения, родители часто смеются, на них смешные шляпы в честь новогоднего маскарада. Папа кружит ее в каком-то танцевальном па, а она делает вид, что совсем потеряла голову. На одной из фотографий они буквально сияют от счастья и целуются у церкви в день венчания.

Лучший день ее жизни должен был быть где-то там. Начиная со встречи с папой и покупки дома на окраине тогда еще процветающего города. И, если я не ошибаюсь на этот счет, тогда все это означает для матери обратную сторону, темную изнанку той жизни. Она приговорена к одиночеству в доме, на приобретение которого отец потратил все, что мог себе позволить, обречена забываться от алкоголя в холодной ванне.

Ее ПОСЛЕ – это ад, посланный в наказание за нежелание признать очевидность. Ее пребывание здесь доказывает, что мы заслуживаем наказания и если не делаем того, что должны делать, и если совершаем какие-то поступки, зная, что поступаем неправильно.

Это касается и неправильной молитвы, и неправильной сделки.

– Я рада, что ты их носишь, – сказала мать, указав на часы на моей руке.

– Почему ты не передала их мне сама?

– Ты был в таком месте, куда я не могу попасть. Но вещи иногда могут проходить через барьеры, даже если мы не можем.

Я поднялся и подал ей руку, чтобы помочь встать, однако она отказалась. Похлопав ладонью по луже на полу, словно показывая, что ей и тут хорошо, она посмотрела на меня снизу вверх.

– Можно тебя попросить кое о чем, Дэнни?

– Конечно.

– Ты ведь знаешь, что Эш была со мной, когда я умерла, да?

– С тобой? Как?

– Здесь, в этой комнате. Возле ванны…

– И она тебе не помогла.

– Не помогала, нет. Скорее ее помощь заключалась в другом.

Мать посмотрела на меня как доктор, ожидающий, когда сделанная инъекция даст результат.

– Она утопила тебя?!

– Господь знает, это оказалось нетрудно.

– Мама! Боже мой!!!

– Самое забавное, что я подумала, будто она собирается помыть мне голову. У нее было такое почти доброе лицо. Почти ласковое

– Она убила тебя!!!

– Она просто положила руку мне на голову и удерживала так под водой. Она не казалась ни сердитой, ни раздраженной, ничего такого. Не сказала ни единого слова. Это выглядело так, будто ей ужасно интересно смотреть, как я захлебываюсь, как изо всех сил хватаюсь за ее руку, чтобы вырваться на поверхность. Я, помню, видела ее прекрасное лицо и подумала: кажется, будто она смотрит телевизионное шоу. А потом я подумала: шоу, которое она уже видела.

Мама помотала головой, словно отгоняя воспоминание о розыгрыше, участником которого стала, и теперь ей предлагалось восхититься сообразительностью участников.

– Я собираюсь найти ее. – Мне показалось, что комната завертелась вокруг меня. – Я собираюсь остановить ее, чтобы она больше никому не могла причинить зло.

– Остановить ее?

– Поэтому я здесь. Надо положить этому конец.

– Но это и есть конец.

Я попробовал что-нибудь возразить, но как-то не нашел подходящих слов. В этой ситуации были неуместны реплики типа:

Мне очень жаль.

Ничего не поделаешь.

Она потеряла свою душу в день, когда родилась.

Прежде чем я открыл рот, чтобы ляпнуть что-нибудь подобное, мама сказала:

– Тебе лучше идти. Днем тут плохо. Но ночью… по ночам совсем не хочется выходить.

Я нашел на полке массажную щетку и расчесал ей волосы. Положил ей на ноги сухое полотенце. Склонился, чтобы поцеловать ее в щеку. Она удивила меня, когда повернулась ко мне, чтобы ответить на поцелуй.

– Прощай, мама.

– Пожалуй, я не буду отвечать тебе тем же, если ты не против, – улыбнулась она. – Я постараюсь сохранить подольше мысль о том, что ты можешь когда-нибудь вновь навестить меня.

Она отвернулась от меня и стала смотреть в маленькое прямоугольное окошко ванной комнаты, где виднелись только клубы тумана, которые колыхал, но так и не мог разогнать завывающий ветер.

– С днем рождения, Дэнни, – прошептала она.

Глава 35

Мне было достаточно дойти до тротуара, чтобы увидеть, что моя мать была права. Это ПОСЛЕ имело разные уровни.

Требовалось только посмотреть по сторонам, чтобы убедиться, что это Фарнум-авеню находится значительно ниже, чем то место, куда меня приводила Эшли. Меньше солнца, меньше порядка, меньше надежды. Когда-то аккуратно подстриженные лужайки и уютные садики теперь заросли чертополохом. Толстые ветви вьющихся растений карабкались на стены, заползали в разбитые окна и переплетались между собой, словно пытаясь затянуть дома под землю, в могилы. Мостовая растрескалась, и ее куски торчали, напоминая льдины на скованной морозом реке.

1 ... 51 52 53 54 55 56 57 58 59 ... 77
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?