Игры в личную жизнь - Галина Владимировна Романова

– Вырядилась! – хмыкнул он неодобрительно, оглядев меня с головы до ног. – Кого задумала сразить наповал, Сашенька? Уж не сержанта ли?

Я покраснела так, что у меня заслезились глаза. Ну сколько можно терпеть подобные выходки? И ведь самое противное заключалось в том, что он всякий раз попадал в самую точку. Складывалось такое ощущение, что полковник сканирует содержимое моей черепной коробки. Неприятное очень ощущение...

– Это не так важно, Иван Семенович, – ответила я, стараясь говорить с достоинством. Потом высвободила руку и указала ему на узкий проход между гаражами: – Идемте. У нас много дел впереди.

Он, на удивление, послушался и пошел вперед.

Проход был узким, заросшим полынью, высокие стебли которой доставали мне почти до подбородка, так что мне приходилось туго. Полковник же шел напролом, при этом не оглянувшись на меня ни разу. Факт отсутствия внимания с его стороны меня возмутил и обидел. Мог бы и посмотреть назад для приличия! Каблуки высокие, совершенно непригодные для прогулок по такому бурьяну. Длинный подол юбки путался в ногах, а короткий дорогой пиджак покрылся пылью и пыльцой с полыни. Хороша же я буду, когда вынырну из этого проулочка! А ему и дела нет, прет как танк, а идти еще метров десять...

Я заправила длинные пряди волос за уши, остановилась и возмущенно крикнула:

– Эй, постойте же! Я не могу с такой скоростью пробираться среди этих зарослей! Разве нет нормальной дороги к вашей машине?

– Есть. Но придется делать круг километра в полтора, – снизошел до объяснения Иван Семенович, останавливаясь и оглядывая меня с неприкрытой насмешкой. – На таких-то каблуках тебе будет тяжеловато.

– Ну, так я могла бы подождать вас где-нибудь на скамеечке, а вы бы подъехали.

– Ну уж нет! За тобой, Сашенька, глаз да глаз нужен. Не ровен час, опять ускользнешь, что мне тогда делать? Город чужой. Мне будет тяжело здесь ориентировать свои поиски. Иди сюда...

Он протянул мне навстречу руку, дождался, когда я за нее ухвачусь, и тут же так резко дернул на себя, что я буквально влипла в него.

– Что вы делаете? – возмущенно зашипела я, чувствуя, что сильно ободрала ногу о какую-то колючку.

– Ничего... Просто хочу поцеловать... Соскучился...

И поцеловал. И не раз, и даже не два. И так, что я совершенно лишилась возможности что-либо соображать.

Он еще что-то, кажется, шептал мне на ухо. Что-то трогательное и щемящее. Но понять, что это было, я не смогла. Вот шорох травы отчетливо слышала, и гул автомобильных моторов где-то метрах в десяти от того места, где мы остановились, тоже слышала. А разобрать его слов не сумела. Может, я умышленно не вслушивалась в них, кто знает...

– Остановитесь, я прошу вас! – взмолилась я, когда его руки сделались более требовательными, а губы слишком жадными. – Ну что вы, в самом деле, Иван Семенович?

– Тебе не надоело, Сашка? Не надоело мне «выкать» и по имени-отчеству называть? Ну несерьезно же! – Полковник выпустил меня и укоризненно качнул головой. – То, что ты умышленно воздвигаешь между нами стену, ничего не решит, поверь. Потому что все уже и так ясно.

– Что ясно? Кому? – я влезла в сумочку и, нашарив там зеркало, принялась заново подмазывать губы помадой.

– Мне... – он облокотился о шершавую кирпичную стену и с непонятным умилением наблюдал за моими манипуляциями.

– И что же вам... ладно, хорошо, уговорил – тебе. И что же тебе, Иван, ясно? – В сердцах швырнув в сумку зеркало и тюбик с помадой, я уставилась на улыбающегося полковника, совершенно не разделяя его радости.

– Я тебя никому не отдам, Сашенька. Никому! Я почти всю свою жизнь прожил один. Сначала служба. Потом Вику растил и до ума доводил. Своей личной жизнью заниматься было некогда, а такой женщины, как ты, не встретил...

– Ну, начинается! Очень удобное время ты выбрал для объяснений. А главное – место какое шикарное! Хотя и не помойка, а все же... Романтики в тебе, полковник, как изящества в танке. Идем, где там твоя машина...

И я ушла вперед, так и не дождавшись его главных слов, которые он хотел произнести. Струсила? Конечно же, струсила, а что же еще! Ну, скажет он мне про любовь до гроба, и что дальше? Дальше ведь непременно нужно будет принимать какое-то решение, что-то менять в нашей с ним жизни. А ни первого, ни второго я не желала. Ни решений никаких принимать, ни менять что-либо...

Мы выбрались-таки из узкого гаражного тоннеля и оказались между двух рядов гаражей, некоторые из которых были сейчас открыты. Мужики хлопотали вокруг своих машин, хлопали дверями, лазили под капоты. На нас с полковником никто не обратил ровным счетом никакого внимания. Хоть это меня утешило, потому что мой костюм вид имел весьма плачевный.

– Вот она, – указал полковник на красную «копейку», скромно притулившуюся у самых выездных ворот. – Не бог весть что, конечно, но все же не пешком.

Через пять минут мы уже колесили по городу, отыскивая ресторан под вывеской «Александра». То, что Васька Лукашин назвал свой ресторан именно так, меня ничуть не удивило. Помнится, мы еще с ним спорили в детстве на эту тему. Выходит, он выиграл... Хотя, сколько я себя помнила, выигрывал он всегда. В наших играх, спорах, состязаниях на выносливость... Господи, да сколько всего было в те далекие детские годы! И ссорились, и мирились, бывало, что и дрались с ним. Потом, правда, он всегда находил меня на моей любимой скамейке в том саду, который я продала вместе с домом не так давно...

– Так он был из тех мест? – насторожился полковник, когда я сделала паузу в своем рассказе.

– Нет... Он, как и их соседи, снимали дома под дачи только на лето. Детей было мало, только нас трое...

– Трое?

– Да. Васька, я и... Валя, – против воли на последнем имени мой голос дрогнул.

– Кто она?

– Не она, а он. – Невзирая на жаркий день и нагревшийся под солнцем салон автомобиля, меня зазнобило. – Только он... погиб... А я... я даже его фамилии не знала никогда. Валик и Валик... Васькину фамилию всегда знала. Он не упускал случая козырнуть тем, что он Лукашин...

– Погиб? – Полковник так резко вдавил педаль тормоза, что машину развернуло поперек дороги. Хорошо еще, что не было встречного транспорта, иначе аварии было бы не избежать. – Как погиб?!

– Случайно... Никто из нас не был виновен в его смерти. Это был несчастный случай.

– Та-ак... Ну-ка, Сашенька, давай-ка во всех подробностях. Что за несчастный случай? Когда это произошло? Где? Кто при этом присутствовал? И самое главное, кого из родственников этого Валентина ты знала или знаешь...

Сколько вопросов, боже мой! Сидит и смотрит на меня во все глаза, ожидая продолжения. Думает, что мне так легко об этом вспоминать! Я улыбаться разучилась после этого случая. Истерики, ночные кошмары, непонятные видения, страх... Господи, знал бы кто, что я пережила тогда! Мое детство закончилось именно тем майским днем, когда с Валей случилась беда.