Путь к трону. Князь Глеб Таврический - Александр Сапаров

Сейчас я вас оставлю, к вам присоединятся еще несколько купцов и муфтиев, но думайте быстрее, до захода солнца я должен знать ваш ответ – в противном случае начнутся казни.

Мы оставляли разграбленный Биляр, он выглядел непривычно пустым. Мои воины вычистили его, как пылесосом. Все пригороды, где селились оружейники, кузнецы, ювелиры, были пусты. Я забрал их всех. На стенах цитадели на пиках остались торчать головы половцев и русов, которые не восприняли приказа воздержаться от пожаров и убийств, хотя им было ясно сказано, что убийства и пожары без причин – это прямой ущерб князю.

Полноводная река, протекавшая мимо города, которая ничем не напоминала Малого Черемшана моего времени, казалось, вышла из берегов – так много различных судов и суденышек собралось в ней. В этих лодьях лежал выкуп эмира за себя и другие знатные семейства, а также все, что было обнаружено в домах горожан. Во всех лодках на веслах сидели бывшие рабы, по виду которых нельзя было сказать, что они очень обрадовались изменению своего положения, хотя киевляне уже объяснили им, что они будут свободными людьми в Корчеве, однако они видели множество половцев с нами и вовсе не были уверены в словах говоривших о свободе воинов. В лодках стоял крик и плач женщин и детей, увозимых в неизвестность. Мужчины, которые понимали, что не просто так вместе с ними увозят их семьи, были угрюмы, но спокойны: им уже было сказано, что они все будут мастерами князя Глеба.

По сигналу вся эта флотилия двинулась вниз по течению реки в Большой Черемшан, а из него в Итиль и вниз по течению, туда, где когда-то будет начинаться Волго-Донской канал. Там нас уже должны были ожидать мои войска, оставленные у границ Булгарии.

Несколько тревожных дней мы провели, сопровождая по берегу флотилию до Итиля, так как ее вполне можно было перехватить на мелководных излучинах рек, и только когда все суда вышли на широкие волжские просторы, я несколько успокоился. С помощью этих же судов мы переправились на другой берег, что заняло почти двое суток, и потом пошли вслед за ушедшими судами, оставив на противоположном берегу преследующие нас войска булгар.

Я полулежал на софе в своем дворце в Таматархе и лениво брал из чаши, стоявшей на низком резном столике, виноградные гроздья. Конечно, это был не виноград моего времени, крупный, сладкий и без косточек, но этот виноград, отобранный для меня поварами, был великолепен. За спиной посапывала Варя, утомленная бурной ночью. Я же, раскусывая сладкие ягоды, думал о том, что, наверно, ее надо разбудить, чтобы все повторить сначала.

Сопение за моей спиной стихло, а рука жены потихоньку заскользила к моему паху. Я повернулся и без слов подмял ее под себя.

Вот уже два дня, как мне можно было наслаждаться комфортом средневекового дворца. После четырех месяцев скитаний по степи, ночевок на земле и прочих прелестей походной военной жизни казалось, что я попал в рай.

Все-таки я смог создать достаточно сильную команду если пока не единомышленников, то хотя бы людей, которые понимали, чего я хочу. Именно поэтому я мог себе позволить два дня посвятить только жене. Но сегодня надо было уже браться за дела, которые наваливались со страшной силой.

Со вздохом сожаления выбрался из теплой постели, оделся в обычное облачение эпарха, жутко раздражавшее после удобной одежды кочевников. Варвары уже не было, только ее командный голос доносился из дальних покоев. Я усмехнулся: в мое отсутствие дом был в надежных руках.

В приемной меня уже ожидал префект Гаяс, который должен был мне доложить подробно о событиях, происшедших за время моего отсутствия. Интересно, что, когда я весной прибыл в Таматарху, у него в речи проскальзывало некоторое превосходство ромея над варваром. Но сейчас, когда он знал, что за проливом на зимовке в Тавриде кочуют почти двести тысяч половцев, которые по моему единому слову могут выставить шестьдесят тысяч воинов, в его речи явно прослеживались панические нотки.

Гаяс доложил, что война среди касогов до сих пор не прекратилась, ближайшие селения почти полностью обезлюдели, что создает проблемы и для города. На этих словах я его перебил и сообщил, что все ближайшие к городу селения касогов будут заселены бывшими рабами, освобожденным в Булгарии, а земли будут отданы тем, кто верно служит мне, после чего многозначительно поглядел на префекта.

Гаяс уставился на меня:

– Стратилат, разве ты их привел не для того, чтобы продать на Восток?

– Гаяс, я думал, ты более сообразителен. Зачем мне это делать? Даже если я вдруг решил бы продать их всех, то цены упали бы в несколько раз. Гораздо выгоднее для фема, если на землю сядут двенадцать тысяч земледельцев, верящих в Христа.

Пока мы разговаривали с префектом, появились Ираклий и Диодор, мы с префектом еще не закончили разговора, поэтому они тоже активно беседовали, и я, усмехнувшись, сказал:

– Вы так увлеченно говорите, как будто не видели друг друга месяцами, как меня.

Собеседники засмеялись.

– Ты так нагрузил нас работой, что даже некогда было вина выпить, – сказал Диодор.

– Ну тогда давайте рассказывайте, как у вас дела, – сказал я и отпустил префекта, который с жадным любопытством прислушивался к разговору. Ему в дела моих помощников соваться было строго запрещено, и поэтому он ловил каждое слово нашей беседы.

Мои собеседники посмотрели друг на друга, и Ираклий начал первым:

– Мы отобрали два десятка мальчишек и тренируем их по тем правилам, которые ты нам оставил. Но так как ты всех теней забрал с собой, пока особых успехов у них нет. Секретность у нас полная, мы обустроились в бывших каменоломнях недалеко от монастыря, так что ждем новых учителей. А вот Зосиме с Досифеем куда хуже, чем нам, приходится, хотя и у них уже получается что-то похожее на воинство.

Диодор продолжил беседу:

– Ох и предложил ты мне тяжкое дело, Глеб, я бы лучше, как Ираклий, мальчишек гонял. Так вот, докладываю: мастерские для бронзового литья почти готовы, мастера уже вроде не плачут, что их с места сорвали. Когда золото увидели – вмиг забыли, что по Константинополю скучают. Охрана установлена по твоим указаниям: муха не пролетит. Теперь дело только за тобой – что прикажешь, то лить будут. А вот Бахиджа с его добром пришлось дальше всех запрятать: от его ям такая вонь идет – хуже, чем от кожемяк. Хорошо, что касоги нам теперь друг друга в рабы наперебой продают, есть кому в этой вони работать. Да, и самое главное – оставил ты чертежи крепости для Корчева, работа идет, только венецианцы, что крепость эту строят, недовольны сильно, все меня спрашивают, зачем это, зачем то, а я ничего сказать не могу, сам не понимаю, что у тебя начерчено.

Я выслушал обоих моих помощников и сказал:

– Ну что же, я не зря на вас надеялся, спасибо, друзья, сегодня некогда, а завтра поеду сам все посмотрю. А вы зайдите в канцелярию префекта – там будут распоряжения, что Диодор назначается доместиком[39], а Ираклий хартулярием[40], и сразу получите необходимые документы. Думаю, что денег вам выдадут достаточно, чтобы построить себе приличные дома в Корчеве, а то как-то нехорошо динатам[41]не иметь домов в будущей столице моего княжества.