Памятное. Испытание временем. Книга 2 - Андрей Громыко

Посол Максимов рассказывал нам об этом, когда мы стояли посередине главного зала посольства. Потом он замолк. Не хотелось ничего говорить и нам с Гусевым. Вот и получилось само собой, что три советских посла непроизвольно минутой молчания почтили память великого поэта и дипломата России XIX века Александра Сергеевича Грибоедова. Хорошую память о себе оставил он потомкам.

Осмотреть столицу тогдашнего Ирана мы не имели времени, так как ранним утром предстояло вылететь в Баку, чтобы вовремя успеть в Москву. Однако еще накануне по дороге из аэропорта в посольство мы проехали по улицам города. Увидели их из окна машины. Время было зимнее. Выпал снег, и для Тегерана было очень холодно. Запомнилось только то, что некоторые пешеходы по-странному спешат, почему-то неестественно подпрыгивая и нагибаясь. А когда присмотрелись, то увидели, что они по снегу идут босиком.

Этот факт говорил сам за себя.

Разговор о современном Иране и его политике я хочу начать с событий, которые имели место за тысячи километров от его территории и намного раньше, чем мне впервые довелось встретиться с его правителем – шахом.

Дело было в Нью-Йорке. Только что созданная ООН приступила к работе, а я являлся официальным представителем СССР при этой организации.

В то время в Северном Иране находились советские войска, введенные в эту часть соседней страны еще в годы войны по соображениям безопасности. Ведь гитлеровцы имели свои виды в отношении Ирана.

Конечно, СССР не мог решать вопрос о своих войсках без учета ряда обстоятельств – английских баз в Ираке и Индии, множества американских военных баз, расположенных по периметру границ Советского Союза, не говоря уже о военно-морских силах Великобритании в Персидском заливе. По окончании войны СССР заявил, что он на некоторое время задерживает свой воинский контингент в Иране.

Поднялась сразу мутная антисоветская волна, а вопрос оказался на рассмотрении Совета Безопасности ООН. Этого захотели Вашингтон и Лондон.

В то время здания ООН в нынешнем виде еще не существовало и ее органы размещались в различных временных помещениях Нью-Йорка. В частности, Совет Безопасности проводил заседания в одном из зданий района Бронкс.

Я получил указание из Москвы: если будут этот вопрос ставить на обсуждение, то следует сказать, что наши войска задерживаются ввиду непредвиденных обстоятельств.

Выслушав наше объяснение, инициаторы обсуждения прямо на заседании задали вопрос:

– Скажите, пожалуйста, что это за непредвиденные обстоятельства, на которые вы ссылаетесь как на причину задержки с выводом войск?

Мною был дан ответ:

– Непредвиденные обстоятельства потому и являются непредвиденными, что их невозможно предвидеть.

С мест публики раздались бурные аплодисменты – я и не ожидал, что это будет так. Значит, и рядовые американцы, которые пришли посмотреть на то, как проходит заседание Совета Безопасности, да и сами делегаты из разных стран с пониманием относились к позиции Советского Союза. Ведь все это происходило в тот период, когда во всем мире поднялась огромная волна благодарности Советскому Союзу за ту роль, которую он сыграл в победе над фашизмом.

Западные страны пустили в ход тогда еще работавшую машину голосования и все-таки начали обсуждение этого вопроса по существу. Я встал и покинул зал заседаний. Это был первый случай в истории ООН, когда представитель крупной страны в знак протеста против обсуждения неприемлемого вопроса ушел из зала заседаний.

Несколько раз Москву посещал невысокого роста, смуглый человек. Познакомившись с ним поближе, можно было понять, что он образован. На протяжении уже нескольких десятилетий он определял не только внутреннюю, но и внешнюю политику соседнего государства. Это был шах Ирана – Мохаммед Реза Пехлеви.

Как известно, он взошел на престол в сентябре 1941 года после того, как от этого престола отрекся его отец Реза-шах Пехлеви. Отец служил в свое время подполковником в русском казачьем полку в Персии. Меджлис избрал его на иранский престол после внутреннего переворота 1925 года, в результате которого в стране установилась буржуазно-помещичья диктатура.

Что можно сказать о Мохаммеде Реза Пехлеви, если отвлечься от бесславного конца его правления? Он и его окружение понимали, что северным соседом Ирана является государство, с которым независимо от симпатий или антипатий иранского руководства необходимо поддерживать корректные отношения.

Рубеж корректности в этих отношениях временами, конечно, иранской стороной преступался.

Одним из средств, способствующих обеспечению поддержания советско-иранских отношений на определенном уровне, являлись визиты шаха в Москву. Об этих визитах можно сказать так: добрососедство в условиях настороженности и солидной дозы подозрительности.

…Внуковский аэропорт. На только что приземлившемся самолете прибыл шах Ирана.

Его встречают Л.И. Брежнев, другие официальные лица, в том числе и я в качестве министра иностранных дел.

Переговоры с шахом были нелегкими. К тому времени уже выяснилось, что Иран стал приобретать у других стран, преимущественно у США, оружие, притом главным образом тяжелое – танки и авиацию, во внушительных количествах.

Было решено переговорить с шахом на эту тему откровенно во время официальных переговоров в Кремле. Наша позиция была изложена Л.И. Брежневым. Основную обеспокоенность он заложил в вопросе:

– Зачем Ирану столько оружия? Ведь ему не с кем воевать. Соседнее государство – Советский Союз хочет поддерживать с Ираном добрососедские отношения. Действующий советско-иранский договор тоже обязывает две страны жить в мире и добрососедстве.

Все мы, советские участники переговоров, внимательно слушали тщательно сформулированный ответ шаха. Смысл ответа состоял в следующем:

– У иранского руководства и лично шаха в отношении северного соседа добрые намерения. Иран не имеет ничего против Советского Союза.

Сильно настораживало советское руководство то, что шах и его дворцовая камарилья все время искали повод, чтобы расшатать давние основы советско-иранских отношений. Они не очень уважительно относились и к договору 1921 года, инициатором которого был В.И. Ленин и который заложил основу прочных добрососедских отношений между двумя государствами. Кстати, именно с учетом статьи шестой этого договора в Иран были введены советские войска во время Второй мировой войны. Ввиду возможности попыток третьих стран осуществлять захватническую политику в Иране или использовать Иран в качестве плацдарма для нападения на нашу страну обе стороны согласились, что если иранское правительство после предупреждения со стороны советского правительства само окажется не в силах отвратить эту опасность, то «…советское правительство будет иметь право ввести свои войска на территорию Персии, чтобы, в интересах самообороны, принять необходимые военные меры».

Помнится, как во время визита шаха в Москву в 1974 году он перед посадкой в самолет обратился ко мне с вопросом: