Антикитерский механизм. Самое загадочное изобретение Античности - Джо Мерчант

Так что в случае Антикитерского механизма сам факт, что его удалось найти, пусть в единственном экземпляре, заставляет предположить, что он не был уникальным. Мы не можем сказать, производились ли подобные устройства в большом количестве, но их могли быть десятки, если не сотни.

В пользу этой идеи говорит сложность механизма. Это не работа новичка-ремесленника, впервые пробующего свои силы в такой работе. Она требовала практики, и с тех пор, как кому-то пришла в голову мысль использовать зубчатые колеса для отображения вращения небесных сфер, эта конструкция, вероятно, совершенствовалась на протяжении поколений. Детали механизма очень малы – настолько, что их сложно изготовить без увеличивающего окуляра (а таких окуляров, насколько известно, у греков не было). Конструкция и мастерство должны были быть отточены на многих более простых и более крупных механизмах.

Наконец, в текстах, которыми мы располагаем, есть много указаний на то, что не только Посидония можно связать с подобным устройством. Цицерон и несколько других римских авторов рассказывают о схожем приборе, сконструированном в III в. до н. э. великим Архимедом, когда он жил на Сицилии в Сиракузах. Цицерон сообщает о сфере, показывавшей движение Солнца, Луны и планет вокруг Земли. «Изобретение Архимеда изумительно именно тем, что он придумал, каким образом при несходных движениях во время одного оборота сохранить неодинаковые и различные пути. ‹…› На этом шаре из бронзы Луна сменяла Солнце в течение стольких же оборотов, во сколько дней она сменяла его на само́м небе»[10].

Римлянин Клавдиан, писавший в 400 г., был более поэтичен:

Прибор, вероятно, высоко ценился, потому что в 212 г. до н. э. римский военачальник Марцелл забрал его с собой, когда его армия разграбила Сиракузы (при этом был убит и Архимед, якобы в момент размышлений над математической задачей). Из многих богатых трофеев сфера была единственной вещью, которую Марцелл оставил себе, и она на протяжении нескольких поколений хранилась в его семье в Риме, пока спустя много лет ее не увидел Цицерон. Он писал, что Архимед «обладал дарованием бо́льшим, чем то, каким может обладать человек», если смог изготовить столь изумительный прибор. Цицерон был всерьез увлечен Архимедом и, когда служил квестором на Сицилии в 75 г. до н. э., нашел его могилу, заросшую колючим кустарником и сорняками, и привел ее в порядок в знак уважения к ученому.

И опять-таки историки никогда не знали, как относиться к подобным описаниям, поскольку ни одно из них не содержит технических подробностей, поясняющих, как был сделан такой прибор. Но Антикитерский механизм позволяет отнестись к этому рассказу всерьез. То, как Цицерон говорит об Архимеде («обладал дарованием большим, чем то, каким может обладать человек»), заставляет предположить, что он был первым, кто изготовил такое устройство. Кто бы ни построил сам Антикитерский механизм, очевидно, что традиция могла начаться на несколько поколений раньше, с Архимеда.

При жизни Архимеда теория эпициклов была новшеством, если вообще существовала, а потому не было никакой возможности отобразить эллиптические орбиты Луны и Солнца. Поэтому его прибор должен был быть относительно простым, возможно, представлять собой лишь схематическую модель, демонстрирующую Солнце, Луну и планеты, вращающиеся вокруг Земли с различными, но постоянными скоростями. Цицерон просто говорит, что Архимед «придумал, каким образом при несходных движениях во время одного оборота сохранить неодинаковые и различные пути», что в данном случае вполне возможно. Позднее другие инженеры могли опираться на традицию, добавляя более сложные зубчатые передачи, чтобы отобразить последние астрономические знания, включая те, которыми обладал Гиппарх. Возможно, Гиппарх или его работы привели к тому, что на Родосе перешли от схематической модели к вычислительному устройству, отображавшему на своих шкалах точное время небесных событий и их конфигурацию.

Конечно, узнать это наверняка невозможно. Но известно, что Архимед впервые начал применять зубчатые колеса в простых подъемных механизмах, используя одну пару колес разного размера, чтобы изменить прилагаемую к объекту силу. Возможно, что ему в голову пришла идея управлять скоростью вращения моделей планет с помощью зубчатых колес. Одна из немногих биографических деталей, проскользнувших в его трактаты, сообщает, что его отец Фидий был астрономом, так что Архимед мог интересоваться небом. Также нам известно, что до того, как переехать в Сиракузы, он работал в Александрии вместе с Ктесибием, так что вполне мог освоить и соединить две традиции создания механических моделей – планет и живых существ. Любопытно, что, согласно математику Паппу, работавшему в Александрии в IV в., Архимед оставил трактат «Об изготовлении сфер» – похоже, единственную его работу, которая касалась «практических вопросов». Ни одной ее копии не сохранилось, но не так уж трудно представить, что она могла быть инструкцией по конструированию приборов, моделирующих движение небесных тел вокруг Земли.

Новейшие исследования Антикитерского механизма заставляют предположить даже более прочную связь с Архимедом. После того как статья Тони Фрита была опубликована в 2006 г. в журнале Nature, он пригласил Александра Джонса, историка астрономии из Института изучения Древнего мира в Нью-Йорке, присоединиться к нему и Янису Битсакису, чтобы более тщательно исследовать надписи, обнаруженные томографом X-Tek, и, в частности, буквы, покрывающие спиральную шкалу в верхней части оборотной стороны устройства. Майкл Райт ранее показал, что эта шкала разделена на 235 отрезков, соответствующих 235 синодическим месяцам 19-летнего Метонова цикла, отображающего движения Солнца и Луны.

Результаты, опубликованные в Nature в июле 2008 г., оказались совершенно неожиданными. Один сюрприз преподнесла вспомогательная шкала, спрятанная внутри главной спирали. Система передач, ведущая к ней, утрачена, но, поскольку шкала была разделена на четыре части, и Майкл Райт, и Тони Фрит решили, что она представляет 76-летний Каллипов цикл – четырежды по 19 лет, отображенных на главной спирали. Однако, когда Джонс прочел имена, написанные на шкале, он понял, что она показывала нечто совсем иное. Надписи – Истмия, Олимпия, Немея и Пифия – относились к Панэллинским играм, на которые съезжались атлеты со всей Греции, чтобы состязаться в беге, прыжках в длину, метании диска и борьбе.

Знание о том, где, когда и какие игры проходят, не имело никакого астрономического смысла, но зато имело огромное культурное значение. Греки часто отслеживали время, пользуясь четырехлетним циклом олимпиад, так что эта шкала позволяла пользователю Антикитерского механизма перевести дату, указанную на лицевой шкале, в олимпиадный календарь. Наличие такой шкалы говорило в пользу идеи о том, что механизм был не астрономическим прибором, но предназначался для публичных демонстраций, хотя и обращенных к относительно небольшим группам образованных интеллектуалов (механизм был слишком мал, чтобы продемонстрировать что-то большому количеству людей).