Туманный Антакаль - Маруся Хмельная

- Марс сказал, что любит тебя. И велел мне молчать. Потому что если ты узнаешь, ты не простишь ни меня, ни его. А он не хотел этого даже когда вы расстались. А я раскаялась в том, что сделала. Марса не заполучила, и тебя потеряла.

- А если бы заполучила? Оно того бы стоило?

- Не знаю, Маина. Я надеялась, что ты сможешь простить, если мы будем вместе. Ты сама его любила, должна понять.

- Любила. Но такими способами никогда бы не действовала. И против сестры бы не пошла. Но я поняла тебя. А  с Джеймсом за что ты так?

- Он был самый завидный жених. Считай выйти за него замуж, всё равно что выйти замуж за принца. Все девушки хотели этого. После неудачи с Марсом мне хотелось утереть всем нос, в первую очередь ему. Кто же знал, что это не сработает в любом случае?

- То есть опять, если бы не обстоятельство невозможности, оно того стоило? Ты слышишь себя, Аби? Ты жалеешь не о том, что ты так поступила. А о том, что у тебя не вышло! И чем виноват был Джеймс в твоих проблемах?

- Не делай из него жертву, он легко повёлся на мое кокетство, и ничто не помешало ему меня соблазнять. А если бы я была глупой и наивной девственницей на самом деле? Которая потеряла от него голову и согласилась на его уговоры? Да и поимела эта семейка за молчание не хило.

- Что ты имеешь в виду? Чем вы заплатили за молчание?

- Папе пришлось переписать долю в бизнесе какому-то лицу, на какое сказали, – отмахнулась как от чего-то совсем не значащего Абигейл.

Потом она посмотрела на меня преданным взглядом.

- Я рада, что теперь между нами нет тайн. Веришь мне или нет, но сейчас я жалею о своих поступках. И не потому что ничего не вышло. Я встретила Ника и полюбила его. И расплачиваюсь за ошибки прошлого. Сейчас бы я так не поступила.

Она словно ждала ответа. Но мне нечего было ей сказать.

- Ты простишь меня когда-нибудь? – она заглядывала в глаза как щенок, чувствующий себя виноватым и которому не терпится, чтобы хозяин побыстрее его простил и тогда снова можно грызть хозяйские тапки.

До следующей вспышки гнева хозяина. Потом можно снова повилять хвостиком и сделать жалобные глаза. И так по кругу.

- Когда-нибудь да. А сейчас я хочу остаться одна.

Абигейл понимающе кивнула. Встала, расправила складки на платье – этот автоматический жест любой воспитанной вилени вдруг вызвал ассоциации, что она стряхнула с себя вину за гадкие поступки прошлого, как отсохшую уличную грязь с платья – и заботливо спросила:

- Может, тебе нужна помощь? Если что, зови.

Я даже не стала благодарить, просто кивнула. Когда за сестрой закрылась дверь, я вздохнула с облегчением. Нет, возвращение домой меня не радовало, я сделала правильный выбор, уехав из дома.

- Что значит ты идёшь на бал с Донатом Лерцем? – растерянно спросила мама.

- Разве Абигейл с Вилем тебе не сказали? – невинно спросила я.

- А при чём тут они? – не поняла мама.

- Потому что они знали.

- Нет, не сказали. А с чего вдруг? Вы с ним общаетесь? После всего что было?

- А что было, мам?

- Маина! Не делай из меня дуру. Ты забыла, как он тебе угрожал? И сколько нервов потрепал отцу?

- Мам, Донат лишь хотел вернуть меня. Вот и начудил от бессилия. От угроз к действиям ведь он не перешёл?

- Неизвестно как бы он поступил, не будь ты дочерью графа Силберца. Его одержимость тобой была ненормальной, – пожала плечами мама. – Кстати, сейчас он считается лучшим женихом Адуака.

- И что?

- Может, эта партия не так уж плоха. Хоть одну дочь я могу надеяться удачно выдать замуж? – похлопала невинно глазами мама.

И я рассмеялась.

- Мама, ты всё об одном. Надеяться тебе никто не запрещает, но всё же я бы особо не рассчитывала, – обняла я маму за плечи. – С Донатом у нас уговор, он опекает Виля на практике, я с ним иду на бал. Если хочешь, поедем с нами. Почему не с папой, кстати?

- Он подъедет попозже. Нет, не буду вам мешать, я с Вилем тогда поеду.

- Виль собирается на бал? – удивилась я. Он не любил балы.

- Кажется, у него появилась девушка, – подмигнула мама.

- Да? Надо же. А мне не рассказывал. Надо присмотреть за ним сегодня.

Про Абигейл мы по обоюдному согласию молчали. Сначала Абигейл не хотела ехать, чтобы не видеть Ника с его невестой. В последний момент она передумала:

- Почему я должна пропускать бал и сидеть дома? Там Локис будет выступать, я хочу послушать. Свет на Нике не сошёлся. Найду ему замену!

- Вот поэтому тебе лучше не ехать, – отрезала я. – Наделаешь очередных глупостей.

Абигейл опустила глаза под моим взглядом. Мама меня поддержала.

- Да, Абигейл, тебе лучше побыть дома. Приём у герцогов, а ты сейчас там не самый желанный гость. Подождём, пока история с Ником уляжется.

- Хорошо, – буркнула сестра и покладисто пошла в свою комнату.

Я слышала рыдания за дверью, когда проходила мимо её спальни, но не нашла в себе сил на утешение. После того что я о ней узнала, моё отношение к сестре изменилось.

Раньше любовь к ней была безоглядной, я относилась к ней как капризному, но любимому ребёнку, которому всё прощалось. Но вот ребёнок вырос, а капризы переросли в неблаговидные поступки, которые нельзя прощать. Если бы она хотя бы раскаялась… Не на словах. Пока же я не знала, верить ей или нет.

Но Абигейл всеми силами старалась показать, что она исправляется. Днём перед балом внизу раздался шум, звуки какой-то суеты, а потом в спальню ко мне ворвалась сияющая Абигейл.

- Маина! Там такое! – глаза её лихорадочно сверкали предвкушением как у ребёнка в день рождения перед вручением подарков.

- Что? – испугалась я.

- От Доната… модистка и куаферистка, – успела она быстренько шепнуть.

Потому что двери открылись, и процессия из двух дам и слуг, которые несли коробки и чемоданы, переступила порог комнаты и уставилась на меня. То есть дамы уставились, а слуги застыли в ожидании указаний, куда разложить вещи.

Я онемела. Кажется, Донат что-то говорил о том, что он позаботится о моём внешнем виде. Это оно? Я сглотнула и тоже уставилась на дам.

- Ваше платье, вилени Маина, – царственным жестом кивнула одна из дам, кажется, я уже её узнала, модистка для самых знатных вилени Адуака.

Слуга поклонился, и из коробки выпорхнуло – по-другому не скажешь, фиолетовое облако. Пышное платье из тончайшего фатина в три яруса на юбке и верхнего на лифе дымчато-аметистового цвета словно сошло с небес и было создано из вечерних сумерек.

Абигейл с восторженными писками носилась вокруг, и даже я ахнула от такой красоты. Такого платья я ещё ни у кого не видела. Абигейл торопила примерить эту красоту.