Волчья Луна - Йен Макдональд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я попытаюсь опять. Кто тебя послал?
– Никто…
Она всхлипнула, ощутив легчайшее прикосновение иглы к коже, и прокричала:
– Я Железная Рука!
И насекомое исчезло.
– Такому имени нужно соответствовать, – сказал Лукас Корта. – Дальше-то как?
Алексию сотряс приступ сухой рвоты, трясущимися от страха руками она вцепилась в морскую гладь водяного матраса, пытаясь найти опору и уверенность.
– Алексия Мария ду Сеу Арена ди Корта, – выдохнула она. – Мано ди Ферро.
– Последняя Мано ди Ферро была моей матерью.
– Адриана. Луис Корта – мой дед. Его назвали в честь деда Луиса. Адриану – в честь двоюродной бабки. У нее в квартире был электрический орган.
На фоне ослепляющей синевы океана и неба поднялась рука.
– Выйди на свет, Железная Рука.
Теперь Алексия видела, что он ни разу не посмотрел на нее. Он все это время сидел к ней спиной. Свет падал на его фигуру-тень, иссушал, делал его прозрачным и больным, словно застигнутого солнцем паука. Руки у него были шишковатыми от выступающих сухожилий и опухших суставов. Кожа на шее, щеках, под глазами обвисла, как и губы. Он выглядел чем-то более жестоким, чем старость, более страшным, чем смерть.
Лукас Корта посмотрел на солнце; его глаза скрывались за черными поляризующими линзами.
– Как вы с этим живете? – спросил он. – Как оно не ослепляет и не отвлекает вас постоянно? Вы видите, как оно движется. Вы на самом деле верите, что оно движется… В этом-то и подвох, верно? Из-за него вы делаетесь слепыми к реальности. Чтобы понять, надо отвернуться.
Он взглянул на Алексию, и она почувствовала, как черные линзы срывают кожу с лица, плоть со скул, обдирают каждый нерв до волокна. Она не вздрогнула. Трехслойное стекло излучало ощутимый жар.
– В тебе что-то такое есть.
Лукас Корта отвернулся и покатил прочь от окна, в тусклую прохладу комнаты.
– Чего же ты хочешь, сеньора Корта? Денег?
– Да.
– С чего вдруг я должен давать тебе деньги, сеньора Корта?
– Мой брат… – начала Алексия, но Лукас Корта отрезал:
– Я не благотворитель, сеньора Корта. Но я воздаю по заслугам. Увидимся завтра. То же время. Найди новый путь. Этот закрыт для тебя. Докажи мне, что ты Железная Рука.
Алексия забрала сумку с принадлежностями для уборки. Ее разум все еще был в смятении, голова кружилась. Она могла умереть на той кровати. Она побывала на расстоянии острия иглы, доли секунды от конца всего.
Он не сказал да, не сказал нет. Он сказал: «Покажи мне».
– Сеньор Корта, как вы узнали?
– Униформа на два размера меньше. И ты пахнешь неправильно. У обслуги особый аромат. Химикаты въедаются в кожу. Похоже, что мы, лунные жители, более чувствительны к запахам, чем земляне. По пути отсюда, пожалуйста, пришли настоящую горничную. Я ложусь спать в необычное время.
* * *
Алексия сорвала с себя униформу горничной в тот самый момент, когда служебная дверь захлопнулась позади нее: и слишком тесную блузу, и слишком короткую юбку. Дурацкие, дурацкие туфли. В белье и сползающих колготках Алексия Корта протолкалась мимо Нортона и забралась в его машину в подземном гараже «Копа Пэлас».
– Оно на моей коже, мать твою, на моей коже! – вопила она, пока Нортон вез ее обратно к себе домой. – Я его чувствую!
В квартире она направилась прямиком в его душ.
– Я должен убить его, – проговорил Нортон, наблюдая за силуэтом за занавеской, усеянной каплями воды.
– Не трогай его.
– Он пытался убить тебя.
– Он не пытался. Он защищался. Но я чувствую себя грязной. Оно было на мне. Насекомое, Нортинью. Я теперь больше никогда не почувствую себя чистой.
– С этим я могу помочь, – сказал Нортон и скользнул за занавеску. Одежда упала на влажную плитку пола. Он снял с себя штаны, стряхнул боксерские трусы. – Ну так какой он? Ты так перепугалась этого бота-насекомого, что ничего мне не рассказала.
– Он просто какой-то ползучий ужас, Нортон, – сказала Алексия. Она повернулась к нему спиной; вода бежала по ее коже, вниз по стеклу. – Как будто я увидела кого-то, кто только притворяется человеком. На расстоянии выглядит нормально, но когда подходишь близко, во всем видится что-нибудь неправильное. Зловещая долина. У него все неправильной формы. Слишком длинное, слишком большое, со слишком развитой верхней частью. Он чужой. Я слышала, что рожденные там люди вырастают другими, но не думала, что…
– Семью не выбирают, – сказал Нортон и вошел под душ. Он прижался к теплому, влажному боку Алексии, и она охнула. – Ну и где оно тебя запачкало?
Она собрала волосы и наклонила голову, чтобы показать ему мягкие места на шее и под ухом, куда тыкалось насекомое-убийца. Он их поцеловал.
– Теперь чище?
– Нет.
– А теперь?
– Чуть-чуть.
Он передвинул руки, чтобы обхватить ладонями ее безупречный зад. Она прижалась вплотную, обвила ногой его бедра, словно прикрепляя его к своей светло-коричневой коже.
– Ну что, ты собираешься увидеться с ним завтра?
– Разумеется.
* * *
– Красивый мальчик.
– Вот они с ребятами играют в футзал. – Алексия посылает фото: Кайо, в майке, шортах и длинных носках, с широкой улыбкой глядит прямо в глаза Лукасу Корте. Человек с Луны плавает в бассейне, невысокие волны бегут по прохладной воде. Он несколько раз приглашал Алексию присоединиться. Сама идея ее отталкивает. Она присела на край лежака в тени навеса. Солнце сегодня жестокое. Взглянешь на море – и кажется, что оно умирает.
– Он хорошо играет?
– Не совсем. Нехорошо. Его взяли в команду только из-за меня.
– У моего брата была гандбольная команда. Они были не так хороши, какими он их считал.
Алексия посылает еще одно фото: Кайо на пляже пытается выглядеть взрослым; синеватые полосы солнцезащитного средства покрывают его нос, скулы, соски.
– И как дела у… Кайо?
– Он ходит. Он опрокидывает все подряд, и ему нужна трость. С футзалом покончено.
– Если он не был очень хорошим игроком, может, это к лучшему. Я был ужасен в любом виде спорта. Я вообще не понимал, что к чему. Одного из моих дядей звали Кайо.
– Кайо назвали в его честь.
– Он умер от туберкулеза незадолго до того, как мама оставила Землю. Она научила меня именам всех моих тетей и дядей – тех, кто так и не пришел. Байрон, Эмерсон, Элис, Луис, Иден, Кайо. Луис был твоим дедушкой.
– Луис был моим дедушкой, Луис Младший был моим отцом.