Атаман. Охота на отражение - Андрей Воронин

— Подумайте. Что может привлечь сюда группу очень хорошо подготовленных террористов? Какое событие?

Генералу Макаренко понадобилось всего несколько секунд.

— Юрка! Они нацелились на путинскую дачу?

— Именно. Так что вам надо поторопиться.

— Терпухин, давай в управление! Скорее!

— Извините, Иван Федорович, но я точно не у дел. Как-нибудь сами справитесь. Террористы базируются в общежитии номер три торгового техникума — там прикормленный комендант. Их около десяти человек плюс руководитель группы. Его зовут Хусейном. Настоящее ли имя — не знаю.

— Терпухин, что значит «ты не у дел»?

— То и значит! Вы меня звали, чтобы я помог разобраться с убийствами. Я помог — это дело рук «анчаров». По какой-то причине они стали уничтожать внедренных сюда ранее своих же людей. По какой — спросите у Хусейна, когда захватите его. Да, еще один момент, очень важный. На дачу Путина внедрен человек «анчаров». Он должен помочь им проникнуть туда в день встречи, посвященной международному терроризму.

— Юрий! Ну что ты делаешь? Почему ты устраняешься сейчас? Я даю тебе возможность помочь нам по-настоящему!

— Я уже помог, собрав за вас всю информацию. Все, до свидания. А лучше — прощайте.

Он повесил трубку.

На другом конце города, у себя в квартире, генерал Макаренко с ненавистью посмотрел на трубку и изощренно выругался, заставив присутствующую при этом супругу укоризненно покачать головой.

2.

Терпухин вышел на улицу, вдохнул воздух. Ну что же, можно начинать действовать по своему плану. Пусть генерал Макаренко и вся его братия будут уверены, что он вышел из игры. Так спокойнее.

Ну а что на самом деле? А то, что в очередной раз настала пора сказать себе: кто, если не ты? Это будет правильно, по-казачьи. Как и полагается представителю той касты (по-другому и не скажешь), которая находилась на границе между «нами» и «ими».

Юрий не считал себя настоящим казаком — он им был. И потому его мышление всегда отличалось повышенной «государственностью». Может, именно из-за такого мышления он и не мог обрести спокойной жизни.

Неторопливо идя по улице и слушая крики чаек, Терпухин вспоминал, как совсем недавно он и Полина затеяли очередной разговор о том, кто же Атаман и как жить дальше. Они с Полиной любили друг друга — это так, но неприятные разговоры порой возникали сами собой.

— Юрочка, если бы ты знал, как мне непросто каждый раз, когда ты уходишь на очередную персональную войну, отпускать тебя. Я хочу, чтобы ты был рядом, по возможности всегда.

— Я рядом, радость моя, где бы ни находился.

Полина вздохнула:

— Это так просто говорить. А ты поставь себя на мое место. Ты говоришь: мне нужно уехать, это ненадолго, я обязательно вернусь. А через неделю мне сообщают, что ты лежишь в больнице с пулевым ранением и вообще непонятно, как выжил. Ты хоть понимаешь, каково мне?

— Да, понимаю. Но что поделать, если я должен быть там, куда иду?

— Кому ты должен?

— Только самому себе, Поля! Это самый тяжелый долг. И если я хочу называть себя казаком не потому, что иногда надеваю красивый синий мундир и прицепляю шашку, то должен оправдывать свое звание. Помнишь, какой девиз на моей шашке?

На старинной казацкой шашке, подаренной Терпухину на станичном круге, когда его выбирали атаманом, красовались слова: «Без нужды не вынимай, без славы не вкладывай».

— Помню.

— Понимаешь, у каждого из нас есть такая невидимая шашка с тем же девизом. И каждый обращается с ней по-своему. Кто-то заворачивает в газету и забрасывает далеко за шкаф. Кто-то машет ею только для виду и не смеет нанести удар. А кто-то обращается с ней как с настоящим оружием. Оно всегда наготове и всегда заточено. И бьет тогда, когда надо. Полина, ну ты же сама казачка!

— Да я все это понимаю, но ты тоже пойми! Я столько лет жила без тебя, потом мы вроде оказались рядом. И что в итоге? В итоге тебя швыряет чуть ли не по всему миру. И мне остается только ждать — придешь ты снова или нет. Или мне придется провожать твой гроб.

— Ну зачем так мрачно?

— А как еще? Мне что, плясать и радоваться тому, что я в любой момент могу тебя потерять?

— Ты меня не потеряешь.

— Ой, Юрочка, хотела бы я иметь такую же уверенность!

— С тобой поделиться? — Терпухин попытался свести все к шутке.

Но Полина, похоже, на шутки не была настроена. Тогда она заплакала и ушла домой. Юрий пытался несколько раз навестить ее, но Полина попросила некоторое время на размышление.

До сих пор у них ничего не было ясно.

Впрочем, может, как раз это и к лучшему. Потому что Юрий решил разобраться с «анчарами» всерьез.

Намерение было не таким уж безумным, поскольку эта организация была не слишком многочисленной. Но наносить удар следовало прямо в сердце. А сердцем было небольшое укрепленное поселение на территории Чечни. Именно там жили идейные лидеры, оттуда велось руководство ячейками «анчаров» в разных местах России и Кавказа. Если уничтожить главных, то оправиться от такого удара «анчары» уже не смогут.

Именно поэтому Атаман приказал Евгению Гришину, чтобы тот оповестил своих бойцов. Женька способен поставить под ружье человек десять — пятнадцать. Ну, если поднапрячься, то найдется еще столько же. Ну а что могут сделать два десятка прекрасно подготовленных профессионалов боя, обрушившихся на противника, когда он этого не ждет, — рассказывать не надо.

Юрий почувствовал усталость. Сегодняшний день оказался чертовски насыщенным. Пора спать. Завтра все может оказаться ничуть не менее увлекательным.

3.

Макаренко быстро переоделся. Мундир надевать не стал — ограничился просто костюмом. Набрал с мобильного номер генерала Астахова.

— Гена, давай срочно в управление, — сказал Иван Федорович. — У нас, кажется, большие проблемы. Надо их разрулить, пока они не перешли в неприятности!

— Что такое? — озабоченно спросил Астахов.

— Гена, не по телефону. Собирайся.

— Понял, скоро буду.

Макаренко вызвал служебную машину, и они с Астаховым оказались у порога ГУВД в одно и то же время.

Поздоровались, прошли в кабинет к Макаренко. Тот поставил воду для кофе.

— Ну, давай, пугай! — усмехнулся Астахов.

— А это не запугивание. Мы с тобой не гимназистки, а профессионалы. И если речь заходит о критической ситуации — надо думать, как с ней разобраться.

— Все так плохо?

— «Анчары» в городе.

Астахов издал короткое мычание, в котором слышался осторожный интерес.

— И что они тут собираются делать? Не говори, я попробую угадать. А не потому ли к нам такие «высокие» гости, что на днях сюда прибудут всякие премьеры вперемешку с президентами?