Отражение - Сергей Плотников

Когда Фабио начал первую стрелковую серию, когда М-16 с грохотом выпустила первую пулю, небрежно скинув в сторону стреляную гильзу… именно в этот момент я и Ми – одновременно – вдруг пронзительно почувствовали себя… здесь и сейчас! Запах смазки, металла и сгоревшего пороха, лязг затвора – и ощущение концентрированного бытия в руках – ну или судьбы, если хотите. Дома можно переставить кружку с одного края стола на другой, можно ошибиться, и тогда она упадёт, и разольётся кофе, возможно, даже на ноги и горячий. Неправильно направленная винтовка разом оборвёт жизнь – твою или того, кто рядом. Правильно направленная, снаряжённая и подготовленная – жизнь спасёт. Окончательно. Бесповоротно. Одно нажатие спускового крючка – и судьба изменилась. Одно маленькое, рядовое действие.

В одно мгновение стали понятны и важны вызубренные правила обращения с оружием – не просто какие-то действия, более или менее нужные, а действия, от которых зависит жизнь. Жизни. Передёрнуть затвор. Повернуть предохранитель. Даже смести гильзы в специальный ящик – один пропущенный блестящий цилиндрик, на который наступит пришедший позже стрелок, рефлекторно зажатый в падении спуск подготовленного к бою автомата или пистолета… Не потребовалось даже самому стрелять. Никакой нож, меч или лук никогда не дадут такого ощущения – опасные предметы, да, но не смертоносные сами по себе. А вот автоматическое оружие – о да, оно воистину «ВСЕГДА заряжено»! Опять прозвучит, как заезженная пафосная банальщина, но из тира мы с Ми выходили, глядя на жизнь по-другому. Немного, но по-другому. И, кажется, состояние суккубы не осталось секретом для Абрамова.

– Сегодня все себя… неплохо проявили, – коротко попрощался он у турникетов. – Не пропустите следующее… собрание клуба…

До вечера и я, и суккуба ходили как пришибленные: временно отошли на второй план и проблемы с зеркалами, и «пророчество о конце света» Войде. Зато мир вокруг не переставал удивлять яркостью и неожиданными деталями, вроде капель краски, застывших причудливым узором на стене коттеджа или косых солнечных лучей, копьями прорывавшихся через низкие рваные весенние облака над Москвой. И почему ни я, ни Ми никогда раньше не обращали на такие вещи внимание?..

Зато утро понедельника началось как обычно:

– Дима!

32

Он ещё ни слова не сказал, а мне уже хочется его убить, – честно признался я.

Его – это Лазаря Феодораксиса собственной самоуверенной персоной. Слегка нескладная фигура контрабандиста в форменных майке и шортах всё утреннее допзанятие по физре «ненавязчиво» так торчала в поле зрения суккубы, и девушка в конце концов не выдержала – разбудила меня. Вот нет чтобы просто подойти после занятия и самостоятельно начать разговор, как все нормальные люди… А лучше – после завтрака… А ещё лучше – после последнего урока. Прибью гада!

Через десять минут, когда от занятия осталась только финальная часть – уже не бегом, а просто небыстрым шагом сделать круг по беговой дорожке, размеренно дыша и время от времени делая плавные махи руками[29], – я слегка успокоился и, главное, достаточно проснулся, чтобы нормально соображать. Правда, нехарактерное для меня желание совершить насилие над сволочью, из-за которой я опять не выспался, никуда не делось. Чего у Лазаря было не отнять, так это способности непринуждённо создать нужные условия для осуществления задуманного – по крайней мере, он искренне старался всё обставить именно так. Поскольку ученики шли по овалу дорожки вразнобой, а некоторые вообще поспешили тихо смыться, дабы первыми успеть в столовку, то греку не составило труда выбрать себе позицию так, чтобы до впереди и позади идущих группок «залётчиков» по физре были приличные интервалы. Ну и подразумевалось, что Мирен должна его нагнать.

Уставшей и голодной, как зверь, после уже успевшей набить оскомину интенсивной тренировки – утренние «допы», в отличие от дневных, на выходные не прерывались – суккубе тоже меньше всего хотелось играть в дурацкие игры. Останавливала только уверенность, что Феодораксис наверняка не отстанет, а выяснять, что он придумает для «подхода невзначай» в другой раз, моей партнёрше совершенно не хотелось. То, что придумает, – не вызывало сомнений: при первой встрече контрабандисту удалось произвести некоторое впечатление. Кроме того, может, дурацкая игра на публику «мы встретились случайно» действительно имела под собой важное основание?

Всё испортил сам Лазарь. Стоило Ми поравняться с ним, как от парня во все стороны просто-таки хлынула волна самодовольства: что-то вроде: «Ура! Мой хитрый план, разработанный гениальным мной, безупречно сработал!» Лицо, правда, Феодораксис удержал, да что толку? Первым порывом Мирен было развернуться и уйти, но теперь я её удержал: раз уж скотина вынудил меня проснуться, то пусть доводит свой «гениальный план» до конца. Однако секунда шла за секундой, а грек «загадочно» молчал, внутренне ликуя, решив заставить собеседницу заговорить первой – видимо, считал, что это даст ему психологическое преимущество. Ну, сволочь!..

Эмпатия – это, конечно, не чтение мыслей. Надо очень хорошо знать человека, чтобы по испытываемым эмоциям воспроизвести хотя бы частично внутренний монолог. Другой способ – загнать варианты ответов в «вилку», типа «да – нет», так, как это делают, используя детектор лжи. В теории звучит просто, на практике же мы с суккубой только пару раз проворачивали такой фокус. Нужно очень постараться: правильно продумать и построить вопрос и задать его в нужное время. Шарм улучшает отношение, но даже положительно настроенного человека легко оттолкнуть неудобными вопросами. Но сейчас Лазарь сам себя завёл в ситуацию с ограниченным числом вариантов развития (того, что скажет Ми) и в уме перебирал их, заранее предвкушая, что дальше будет. Зато, если выйти за пределы поля предусмотренных им решений неучтённым вопросом…

– Я не слышу… – не поворачивая головы, ангельским голоском почти пропела моя демонесса. И когда в «ответ» контрабандист выразительно – и молча! – вскинул брови, повторила: – Я не слышу извинений.

– Что?!

А вот хренушки, теперь моя очередь делать скучающую морду лица.

На самом деле я под извинениями не имел в виду ничего такого. Напряг девушку своими телодвижениями? Извиняйся! Ну а если не извинится – просто уйти: при таком раскладе моральная победа осталась бы за мной и Мирен. В случае продолжения дальнейшей клоунады или даже прямого разговора – пусть начинает с извинений, то есть с заведомо проигрышной позиции. Как я уже упоминал, в холде Родика было много книг, включая и научно-популярную «Психологию влияния», и дурацкую, в мягкой цветастой обложке «Будь правильной стервой!». Как в очередной раз продемонстрировала жизнь: никогда не знаешь, что и в какой момент пригодится.