Дурни Вавилонские - Далия Трускиновская

— Я знаю, наставник…

И оба они затосковали на лестнице, возле закрытой Двери.

— Если бы главным был я, а не Агенор, я бы сделал для тебя расчеты, но сейчас я не могу считать даже ночью, ведь они наладили устройство только для нужд печатни, наставник.

— Я так и думал. Слишком мало табличек?

— Те таблички, что были у нас, не поладили с теми, которые привезли Ровоам и Амалек, пусть бы их унесли демоны.

— Вот почему они так долго возились. А мне ни слова не сказали.

— Им запретил сам знаешь кто.

— Да, знаю… Пойдем всё же, посмотрим, что там у них получилось.

— Я видел, как это работает, и держал в руках пробные оттиски. А ты ступай, наставник. Когда увидишь, что у них получилось, то поймешь, из-за чего вся суета и кому это нужно.

— А ты так и будешь стоять на лестнице?

— Я пойду вниз и потом поднимусь на пятый ярус, в харчевню. Лучше пить в харчевне с честными носильщиками и разносчиками, чем с этими…

И он поспешил вниз по лестнице.

— Отворяй дверь, осленочек, — сказал хозяин. — Этот человек меня раззадорил. В самом деле, на что они употребили всю силу счетного устройства? Ты, Бубук, постарайся никуда не совать нос, иначе выставлю, и будешь меня ждать на лестнице. И если стянешь хоть одну табличку — скажу Арбуку, чтобы он тебя хорошенько выпорол. А ты, Вагад, просто стой у самой двери.

Мы вошли.

Оказалось, что между помещениями, где разместилось счетное устройство Самариаха, и теми помещениями храма, которые примыкали к Трубе, была перегородка, и ее убрали. Это не были его главные залы с алтарями, но изваяний Мардука и крылатых богов хватало. Там были накрыты столы, а между окнами, выходящими в Трубу, я увидел большое сооружение с колесами и веревками, достигающее потолка. Рядом с ним стоял длинный стол, у стола — огромное корыто с сырой глиной.

Все, кто в тот миг стояли в храме и готовились сесть за столы, были ярко и красиво одеты. Я заметил среди них несколько женщин, из которых только две были одеты как жрицы, и одна из них оказалась Таш, чему я совершенно не удивился. Она держалась возле того мужчины, а он вел себя как хозяин храма, хотя рядом стояли и шестеро жрецов. Я их не знал, Я за то время, что трудился в Другой Башне, побывал только в храме Асторет на седьмом ярусе и чувствовал себя там очень неловко: седьмой все-таки, туда богатые люди ходят, ткачи и гончары, даже наш Зубастый.

А что было на столах! Я никогда не видел столько жареного мяса и таких больших жареных рыб! Стояли блюда с такими лакомствами, что я даже не знал, как они называются, а на женщинах были платья таких цветов, какие я видел впервые, и голоса у них были звонкие, нежные, певучие, не то что у бедной Лиш, которой приходится целый день кричать в своей харчевне.

— Наконец-то! — сказал господин Агенор Лути. — Как хорошо, что мы еще не возлегли за столы! Эй, Аршак! Покажи наставнику Гумариэлю, как работает печатня. Гляди, друг, такого ты еще не видал!

Пожилой мужчина в переднике, как у гончара, подошел к сооружению и стал крутить большое, двух локтей в поперечнике, колесо. От него тянулись толстые веревки к другим колесам, и всё закрутилось, заскрипело, большой деревянный ящик, бывший на уровне моей головы, поехал вниз. Аршак ловко подвел одной рукой под него раскатанную в ровную полосу сырую глину, ящик опустился, поднялся, и я чуть не вскрикнул — поверхность стола поехала влево. Это была натянутая плотная ткань, на ней и лежала глиняная полоса. А на ткани я увидел свеженькую табличку с выдавленными знаками.

— Что это? — спросил мой хозяин, и тут же ему по знаку того мужчины поднесли странную вещь — несколько табличек, связанных веревкой так, что их можно было носить на шее.

— Вот уже обожженные, — сказал тот мужчина. — Почитай на досуге, это смешно. Их будут продавать с двенадцатого яруса до последнего, и цена такой связки — «нога».

Но разве же мой хозяин отложит в сторону то, что можно прочитать немедленно? Он уставился на верхнюю табличку, и его лицо исказилось, как будто он увидел живую ядовитую жабу.

— Какая гадость! — воскликнул он, и все рассмеялись.

— Отчего же гадость? Очень радостная новость! — Мужчина прочитал вслух: «Господин Аддилиблут Большой, сын знатных, с тридцать первого яруса, отдает дочь Илумушигаль за господина Имикиса Первого, владельца двадцать девятого яруса. Кто знает препятствия к браку, сообщи в храме Мардука победоносного на тридцатом ярусе».

— На что вы переводите глину? — сердито спросил мой хозяин.

— Это очень выгодное дело, спроси своих учителей. Они давно рассказали нам, как в их стране распространяются новости. И это правильное дело, наставник, — сказал тот мужчина. — Тут верно написаны все имена. А ты сам знаешь, сколько сплетен и слухов возникает, пока новость спускается с двадцатого яруса на десятый. Но если ты не хочешь читать про свадьбы, разводы, кражи и находки, скажи, что бы ты охотно прочитал?

— Сборник нравоучений, — сразу ответил хозяин.

— С величайшей охотой! Это у нас уже есть. Ровоам, найди наставнику то, что он просит.

Ровоам и Амалек подошли к другому сооружению, стоявшему подальше. Это был длинный и узкий стол, из которого торчали плоские дощечки, как зубы чудовища. Ровоам нажал одну и прислушался к тому, как внутри сооружения скрежещет и стучит незримый демон. Потом он нажал другую, и на веревке сверху опустились четыре таблички. Он выбрал одну, вставил ее в щель, табличка пропала в ней, и опять загремело, заскрипело и смолкло.

Так он колдовал довольно долго, а потом пошел к устройству с сырой глиной и стал крутить огромное колесо. Аршак подвинул полосу глины, ящик опустился и поднялся, по столу поехала свеженькая влажная табличка.

— Читай, наставник, только в руки не бери, — сказал Агенор. Мой хозяин подошел к столу и прочитал вслух:

— «Бывает, скажут о чем-то: смотри, это новость! А уже было оно в веках, что прошли до нас».

— Теперь видишь, как это удобно? — спросил Ровоам. — Нет нужды нанимать писца, который переврет всё, чего не поймет своим скудным умишком. Если бы ты как следует расспросил наших стариков, то узнал бы о печатне много любопытного. Просто ты помнишь те их листы с голыми женщинами, а они нам рассказали много другого, помимо голых женщин. Вечером сюда стекаются новости, а утром уже готовы связки табличек, и скороходы бегут с ними наверх.

Мой хозяин молчал.

Потом он посмотрел на ту часть счетного устройства Самариаха, которая была ему видна, и сказал скорбно:

— Вся эта сила, вся эта мощь — для того, чтобы радовать сплетниц? Вот оказывается, для чего столько лет строили устройство?

К нему подошел Агенор.

— Мы сейчас употребили всю силу устройства для печатни, но скоро Амалек с Ровоамом придумают, как добиться того же малыми средствами. Главное начать, — вот что пообещал он своим грубым голосом, а хозяин несколько раз кивнул, но весь его вид выражал недоверие. Мы с Бубуком, стоя у дверей, прекрасно это видели.