Некрасов в русской критике 1838-1848 гг. Творчество и репутация - Мария Юрьевна Данилевская

Полевой, его драматургическая и журнальная деятельность подвергались критике. Кроме того, водевиль усилиями Белинского, Кони и Некрасова обретал черты остросоциальной злободневности, завоевывал и переориентировал не только читательскую, но и зрительскую аудиторию. На то, как Полевой воспринимал и оценивал Некрасова, влияло несколько факторов: журнальные и личные отношения Полевого с литературным кругом, особенно с Белинским, непримиримее других выступавшим против него. В этом случае оценка Некрасова отчасти носила опосредованный характер. Сыграли свою роль в оценке и очевидный рост Некрасова, его масштаба и самостоятельности, и его активная самопрезентация.

Все это позволяет нам заключить, что в 1841 г. Некрасов – драматический писатель, Некрасов – театральный обозреватель и фельетонист для Полевого «вытеснил» Некрасова-поэта, а его критика направлена не против слабого автора («писателя»), но против журнального сотрудника («журналиста»).

§ 8. Динамика оценок в 1541–1845 годах в контексте отношений Полевого и Белинского и критических выступлений Некрасова

На критическое суждение о творчестве Некрасова нередко накладываются периферийные, а также внеположные его литературным опытам факторы: его общая литературная деятельность, деловые и личные контакты с Белинским, общий тон высказываний Белинского и Некрасова о Полевом в свете истории отношений братьев Полевых с Белинским.

Эта особенность была указана в параграфе «Новые связи Некрасова в оценке братьев Полевых». В конце 1830 – начале 1840-х гг. Некрасов рассматривался обоими критиками в их полемике как малозначительное лицо из окружения – своего или оппонента. Опосредованное отношение становится еще более явным в последующие годы, в соответствии с динамикой личных связей и журнально-газетных полемик и творческим ростом Некрасова, все более узнаваемым и запоминающимся в литературном мире. В первой половине – середине 1840-х гг. Некрасов проявил себя как одаренный литературный и театральный критик.

Несмотря на то, что цитируемые далее критические статьи Некрасова относятся к наиболее известным и упоминаемым в научной литературе, обратимся к более детальному их анализу. Для нас существенно, во-первых, выяснить, насколько Некрасов-критик убедителен с точки зрения эстетической и стилистической. Во-вторых, насколько его критика объективна и самостоятельна. В-третьих, насколько объективна оценка Полевого и насколько она раскрывает литературное значение (талант и мастерство) Некрасова на момент их полемики.

В 1842–1843 гг., когда происходит сближение Некрасова с Белинским и увлечение критика «полезным журнальным сотрудником», Некрасов выступает на страницах «Литературной газеты» с резкой критикой Полевого: «“Драматические сочинения и переводы” Н. Полевого. Части первая и вторая» (XI-1: 61–67), «Драматические сочинения и переводы” Н. Полевого. Части третья и четвертая» (XI-1: 84). Не повторяя многочисленных критических высказываний Белинского о Полевом, суждения Некрасова, тем не менее, в целом созвучны им. Обращение Некрасова к предшествующим эпизодам истории литературы также указывает на то, что Некрасов усваивает манеру «исторической критики» Белинского.

Развитие отношений Полевого и Белинского, кратко обозначенное в параграфе «Новые связи Некрасова и оценка братьев Полевых», описано в научной литературе, поэтому в контексте данного параграфа достаточно лишь упомянуть основные акценты. Преемственность Белинского по отношению к Полевому выражена достаточно определенно[487]. Личная привязанность Белинского к Полевому в их «московский период» отмечена братом критика, К. А. Полевым (Кс. Полевой: 376–378)[488]. Дальнейший их конфликт затрагивает две плоскости: собственно литературную и биографическую – плоскость межличностных отношений.

Литературная сторона конфликта связана с общей оценкой «петербургского периода» Н. А. Полевого: отставание во взглядах на текущий литературный процесс и многочисленные литературные опыты «верноподданнического» направления ради заработка. Напомним, что в статье М. А. Ванюшиной[489] убедительно показаны и достаточно глубокая литературная связь Белинского и Полевого до переезда последнего в Петербург, и стремление Полевого сохранить себя как литератора, и переход его в «Литературную газету» А. А. Краевского как доказательство этого стремления. Однако в начале 1840-х, когда Полевой дает печатные оценки первым опытам Некрасова, а Белинский ему возражает, конфликт еще набирает силу.

С точки зрения литературного процесса, суждения Белинского о Полевом и о других явлениях текущего дня были своевременны и целесообразны для ориентации литераторов и читателей относительно задач и значения литературы и в частности критики. Так же актуальны были статьи Некрасова о драматических произведениях Полевого в 1842–1843 гг. в свете развития национальной драматургии. Но эта точка зрения, можно полагать, была далека от Полевого. По свидетельству И. И. Панаева, «в Петербурге Белинский не видался с ним. Полевой избегал его потому, что после совершенной перемены в своих убеждениях ему, кажется, неловко было взглянуть прямо в глаза Белинскому…» (Панаев ЛВ: 333)[490].

Напротив, личная подоплека представляется достаточно весомой. Вопреки желанию[491], Полевой не имел возможности помочь Белинскому в Петербурге, но вообще готовность помочь ближнему, когда это в его силах, сохранилась в нем[492]. Посильную помощь в предоставлении крова, литературного заработка и знакомств Полевой предоставил Некрасову. Правомерно предполагать, что Полевой, кроме чувства неловкости за себя, воспринимал резкость Белинского в свой адрес как ответ на прощальную просьбу к бывшему другу, которому он, теряя силы, предлагал помощь и просил о пощаде – «не винить, а пожалеть». Впоследствии, когда Некрасов, которого Полевой защищал от критики Белинского, расходится с Полевым, сближается с Белинским и публично выступает против Полевого, личная обида Полевого удваивается. Причем если в отношениях с Белинским Полевой, хотя бы с оговорками, сознавал правоту своего оппонента и (тоже не без оговорок)[493] его литературное значение, то в его отношениях с Некрасовым было гораздо больше неравенства в возрасте, статусе, опыте, в силу чего сами отношения, скорее всего, были менее близкими и менее продолжительными.

Вследствие того, что Некрасов-критик этого периода обнаруживает сходство взглядов и оценок с Белинским, рядом с уже известным критиком он воспринимается как вторичное, подражательное явление. Такое восприятие усиливалось знанием Полевого о недостаточном культурном багаже Некрасова в эти годы.

Между тем, в 1842–1843 гг. «ученик» Белинского проявлял самостоятельность мысли, и, несмотря на общее направление взглядов, критические выступления Некрасова основаны не только на стремлении «попасть в тон» Белинского, но и на личном восприятии. Кроме того, Белинский, критик и теоретик, не был ни поэтом, ни писателем, ни драматургом – Некрасов, хотя еще не обрел своего подлинного поэтического голоса, уже был достаточно мастеровит во всех трех родах литературы.

Показательны статьи Некрасова, посвященные Полевому: «“Драматические сочинения и переводы” Н. Полевого. Части первая и вторая» (1842) (XI-1:61–67), «Драматические сочинения и переводы” Н. Полевого. Части третья и четвертая» (1843) (XI-1: 84)[494]. Сопоставительный анализ выступлений Некрасова и Полевого позволяет проследить рост Некрасова и, соответственно, составить более полное представление о том, что стоит за немногословной оценкой Полевого.

Критика Некрасова явилась продолжением журнально-газетной полемики с «Северной пчелой» и