Полуночная тень - Алина Сконкина

– Кто? Где? – не сразу осознал происходящее старик.

– Гляди, – указал Сатори на нож и муху. – Малой муху в полёте пригвоздил. С пятнадцати шагов, не иначе.

– Эге-гей, – прищёлкнул языком дед, – Ай да парень! Ну, всё, – обращаясь уже непосредственно к мальчику, сказал старик, – устроим тебе своё шоу! Будешь ножи метать в людей.

– Чего в людей-то сразу? – испугалась бабка, – пущай сперва вон, в яблоки кидает.

– Эх, бабка, ничего ты в зрелищах не смыслишь, – покачал головой дед.

Спайди не знал, радоваться ему или опасаться. Старик претворил идею в жизнь очень скоро – уже на следующем представлении мальчику выделили время, представили его публике и запустили на сцену.

В бежевых штанах, белой рубашке и красивом жилете, вышитом синими и салатовыми нитками по изумрудной ткани, мальчик выходил на публику и метал ножи, с точностью до миллиметра, в свою подругу Миаку. Её за грубые слова в свой адрес предложила использовать в номере Рин, надеясь, что «питомец» промахнётся и изуродует лицо девушки.

Начинал Спайди с яблок и груш, лежащих на голове, или в руках акробатки – бабка настояла. Но не прошло и двух выступлений, как победил дед и номер получил развитие, отныне мальчик старался попасть в отметины на доске за спиной Миаки, при этом девушка изображала разные акробатические приёмы.

Шоу нравилось публике, но видели его единицы. Муараканцы не могли позволить себе тратить лишнее на цирк, и обходили стороной разноцветные шатры. К тому же бабка продолжала сетовать на усилившуюся жару и желание убраться в Земь до наступления лета.

Старик при каждом удобном случае ругал погоду, бесстыдно испортившую его планы в Аэфисе, и хаял власти Муарака, что довели народ до нищеты. В конце концов, стоимость прохода в цирк пришлось снизить.

Никто не ожидал, когда за малую цену шатёр стал наполняться битком. Каждый день циркачи собирали аншлаг, муараканцы толпились у шатра и просили пропустить их посмотреть представление хотя бы одним глазком. Зрители согласны были стоять между сидений, только бы попасть на представление.

Муараканцы, любившие не только стычки и войны, но и развлечения, особенно весёлые и шумные, в каждом городе принимали цирк с распростёртыми объятиями. Продвижение труппы сильно замедлилось, и лето обещало нагнать артистов в жаркой южной стране. Несмотря на дешёвые билеты, цирк копил прибыль, сундуки со звонкой монетой едва закрывались от переполнявших их сокровищ. Глядя на всё своё богатство, бабка смирились с жарой песчаного края, золотая лихорадка обуяла её.

Все хотели посмотреть номер с ножами, где девушка каждый раз выходя на сцену, находилась на волосок от смерти, надеялась лишь на меткость восьмилетнего мальчика. Успех шоу был головокружительным. После нескольких выступлений в новом городе, слухи о нём летели впереди цирковой труппы, распространяясь по всем Радужным городам со скоростью лесного пожара.

Старик куражился и придумывал всё более изощрённые выступления: Миаке на ноги клали сливы и финики, пока она показывала акробатические трюки, усложняя задачу Спайди; её привязывали к доске и раскручивали; мальчику завязывали глаза. В номер добавили Натори и Сатори, Спайди должен был попасть в каждый предмет, которым жонглировали клоуны. Дед сам приходил в восторг, когда подобранный на поляне мальчишка попадал в движущиеся мишени. Каждый раз расстояние до цели увеличивали, но Спайди не знал промаха.

Однажды, когда оборотень выступал ещё без повязки на глазах, а панель с Миакой раскручивали, он метал ножи и уворачивался от огня, которым плевались Сатори и Натори. Те нарочно отвлекали мальчика, сбивая его концентрацию, но тщетно – все ножи летели в цель, не зная промаху.

Огонь полыхнул в непосредственной близости от лица, ослепив оборотня, Спайди, выпуская нож, спотыкнулся. Лезвие летело прямо в живот бедной девушки. Публика напряглась, в воздухе повис тревожный вздох, никто не ожидал, что у них на глазах произойдёт смерть акробатки, но все с замиранием надеялись увидеть кровь. Спайди среагировал с животным инстинктом и в туже секунду со всей силы пустил второй нож, чтобы изменить траекторию полёта первого.

Публика замерла в ожидании. Затаив дыхание, смотрели на сцену люди из-за кулис. Натори и Сатори остолбенели, перестав плеваться огнём.

По зрительным рядам пронеслось протяжное «Ах», когда оба ножа вонзились в панель в миллиметре от тела девушки, слегка порвав её наряд. Зал взорвался аплодисментами. Спайди смотрел на ликовавших людей с испугом. На их глазах чуть не погибла девушка, а они радовались. Люди такие странные, думал он.

Из-за кулис выходили члены труппы и хлопали мальчика по плечу, обнимали его и друг друга, чтобы снять напряжение.

Старик запомнил реакцию зрителей, и через каждые несколько выступлений просил Спайди повторить трюк; нарочито споткнувшись, мальчик случайно пускал кинжал в помощницу. Натори и Сатори подыгрывали, изображая ужас на лицах, но, в конце концов, два ножа столкнувшись в полёте, вонзались в миллиметрах от Миаки.

Билеты раскупались лучше горячих лакомств Муарака, а цирк медленно продвигался к Земи, оставляя позади один Радужный город за другим.

Дед заказал афишу к номеру Спайди. Мальчик красовался на плакате в первых рядах, себя оборотень узнавал с трудом из-за повязки закрывающей глаза. Его изобразили в богатой одежде, в языках пламени, с блестящим ножом в руке. Спайди не выказал эмоций, но афиша ему понравилась и он, каждый раз проходя мимо, бросал на неё самодовольный взгляд.

В Муараке цирк не знал горестей, собирая звонкие монеты в неподъёмные сундуки. Деньги южного государства – шазы – были чуть меньше монет Аэфиса и разменивались по две к одной, но несмотря на это прибыль была головокружительной.

Цирковая труппа в каждом городе задерживалась на неделю, устраивала себе праздник и заказывала новые блюда местной кухни. В отличие от надгорного края, еда в Муараке славилась своей остротой и обилием всевозможных специй и пряностей; вредная, но до невозможности вкусная, хотелось заказывать ещё. Останавливала приезжих людей жажда – вместо обычных напитков в Муараке подавали густой кисель или вязкий сок огнелиста, утоляющий жажду, но крайне противный на вид. Психологически эфесцам не хватало воды, самой простой, струящейся по горлу.

Фонтанов в городах Спайди не видел ни разу, лишь на некоторых улицах примечал глубокие колодцы, чтобы вытянуть воду со дна, приходилось очень долго поднимать брошенное вниз ведро. Вода оставляла желать лучшего, она была сухой на вкус и отдавала песком, на вид жёлтой и мутной. Такова страна пустынь и вулканов.

Из-за проблем с пресной водой в Муараке изобрели довольно интересный способ мыться. Люди принимали дымные ванны – в специальных небольших пирамидах устраивали омовение дымом. Он стелился по полу, медленно