Великий Александр Невский. «Стоять будет Русская Земля!» - Наталья Пронина

Причины данного шага? Причины были веские…

Начинать разговор об этом нужно с того исторического факта, что, подчеркивает исследователь, когда над русскими землями установилось татаро-монгольское иго, когда татарский хан объявил себя верховным правителем этих земель, и русские князья стали обязаны являться к нему за ярлыком на Великое княжение, для Святейшего римского престола «открывалась возможность, как считали в папской курии, через голову Руси непосредственно с помощью татарского хана осуществить старую цель папства — распространение католицизма на Руси»[351]. Причем не исключалась и такая возможность, как обращение самих татар в католичество. В этом случае, пишет историк, «все бы решилось само собой: признание папского верховенства и насильственное обращение непокорной Руси по приказу папы и хана. Но и в том случае, если татары отвергли бы «соблазнительную» возможность стать слугами «наместника Христа на земле», папские дипломаты считали возможным договориться с татарами о признании за папой церковного главенства над русскими землями. Папские дипломаты надеялись убедить татар в том, что им самим будет выгодно, если над Русью утвердится власть папы»[352]. Именно с такой целью и был отправлен весной 1245 года из Ватикана сначала в Золотую Орду, а затем и далее, в Каракорум, специальный папский посол Иоанн де Плано Карпини (и именно его впечатления о разгромленном войсками Батыя Киеве мы цитировали немного выше).

Но Рим не был бы Римом, используя лишь этот ход. Дело в том, что той же весной 1245 года в папской курии был выработан еще один план, «в соответствии с которым было решено одновременно вести переговоры в двух диаметрально противоположных направлениях: и с татарами, и с русскими» (выделено нами. — Авт.). Только если татарам предлагался союз и помощь в их борьбе за окончательное покорение Руси, то русским предлагался несколько иной вариант. Русским князьям, и в частности самым крупным из них — Ярославу Всеволодовичу Владимиро-Суздальскому и Даниилу Романовичу Галицкому, — Плано Карпини должен был предложить союз и помощь в борьбе уже с самими татарами[353]. Помощь в обмен на отказ от Православия. Таков был замысел папских стратегов.

В путь Плано Карпини отправился 16 апреля 1245 года через Чехию и Краков, где в декабре того же года встретился при дворе князя Конрада Мазовецкого с прибывшим туда родным братом Даниила Романовича Галицкого — Васильком. На большом съезде польской, венгерской и южнорусской знати, состоявшемся тогда в Кракове по случаю прибытия папского посла, Плано Карпини была предпринята первая попытка навязать галицко-волынским князьям церковную унию с Римом. Затем переговоры продолжились, когда посол двинулся дальше и провел несколько дней уже непосредственно на землях Южной Руси, в Галиче, при дворе князя Василька, с которым у Карпини, по собственному свидетельству, установились весьма дружеские отношения. Там он выступил перед местным духовенством, собранным по его просьбе, и зачитал послание папы Иннокентия IV. В послании содержался настоятельный призыв «вернуться к единству святой матери-церкви»[354]. Однако ввиду того что сам Даниил Романович Галицкий в тот момент отсутствовал (он находился в Орде, у Батыя), Карпини не смог получить тогда никакого определенного ответа.

Но желаемый ответ был все-таки получен католическим эмиссаром — уже почти год спустя, когда он вновь проезжал по Южной Руси, возвращаясь из Монголии. В тот момент, отмечает историк, положение Галицко-Волынского княжества еще более ухудшилось. Попытки Даниила Романовича организовать сопротивление татарам не принесли результатов. Юго-Западная Русь оказалась «зажатая в клещах вражеских сил — татарской Ордой с одной стороны, венгерско-польских католических агрессоров — с другой, что и заставило Даниила Галицкого сделать попытку воспользоваться предложением папской курии, переданным через Плано Карпини. В конце февраля 1246 года, «далеко за Киевом», Карпини встретился с Даниилом, возвращавшимся из ханской ставки. Там и состоялись переговоры»[355].

Исследователь свидетельствует: «Никаких подробностей об этих переговорах в источниках не сохранилось. Однако результаты их, сказавшиеся в непродолжительном времени, позволяют догадаться об их содержании…»[356] Очевидно, после той тяжелой встречи Даниила с Батыем, о которой мы уже упоминали выше, Галицкому князю было важно упрочить мир хотя бы на своих западных границах, со стороны Польши и Венгрии. Кроме того, в случае согласия на церковную унию с Римом Ватикан обещал помощь против татар. И, возможно, лишь на время, лишь по военно-политической целесообразности, Даниил решился принять ее. Увы, сознание глубинного предательства, заключавшегося в этом шаге, князя не остановило. Главными условиями своего согласия на подчинение Святейшему престолу Даниил Галицкий выдвинул лишь требования, во-первых, возвращение тех южнорусских земель, которые были уже захвачены Польшей и Венгрией, а во-вторых, право сохранить обрядность греко-православной церкви…

Разумеется «отеческое благословение» Иннокентия IV не заставило себя ждать. В августе — сентябре 1247 года курия официально оформила присоединение Галицкого князя к Римско-католической церкви. Буллой от 12 сентября 1247 года «Etsi proponamus» Иннокентий IV провозгласил принятие «Галицких князей и их семейств, а также всякого их владения и имущества, как движимого, так и недвижимого», «под покровительство св. Петра и папы»[357]. Но примечательно, что уже в специальной булле «Cum a nobis» на имя Даниила и Василька от 27 августа 1247 года, папа, вроде бы идя навстречу «справедливым просьбам о возвращении владений, земель и другого имущества, перешедшего к ним по наследству… которое другие государи неправедно удерживают», предоставил Галицким князьям всего лишь свободу действий в возвращении этих земель[358]. Всего лишь свободу. Более — ничего. Однако и это тоже не насторожило Даниила…

Между тем уже тогда можно было понять, что, добившись подчинения Галицко-Волынской Руси, сделав ей даже некоторые уступки в религиозно-обрядовой сфере, а также без конца восхваляя «новообращенного короля Даниила», более ни на какие реальные действия в поддержку князя Галицкого Рим никогда не пойдет. Например, заседавший еще в начале 1245 года в Лионе собор католической церкви, рассматривая «татарский вопрос», так и не принял никакого решения об организации помощи русским князьям в борьбе с нашествием. Очень показательно в этом смысле и письмо к венгерскому королю Беле IV, написанное самим Иннокентием IV в 1246 году Письмо, в котором папа прямо осуждал венгерского монарха за намечавшуюся свадьбу между его дочерью Констанцией и сыном Даниила Галицкого Львом Данииловичем. «Браком с восточными государями, — писал папа, — король оскверняет чистоту христианской веры…»[359]Двуличие? Двойной стандарт? Что же, значит, надо признать: подобные приемы в отношении Запада к России зарождались уже в те далекие времена.