Формула Бога - Жозе Родригеш Душ Сантуш

— И сейчас не верю. То, что я заключил с ним договор, вовсе не подтверждает, что он существует…

Томаш улыбнулся:

— Ну-ну.

— Я дал обещание выполнять все, что велят врачи. Абсолютно все. А взамен попросил лишь, чтобы он дал мне дожить до появления на свет внука или внучки.

— О, отец…

— А следовательно, твоя задача — не откладывая в долгий ящик, найти себе славную жену и произвести на свет малыша. Я боюсь умереть, не увидев внука.

Томаш сумел удержаться от кислой мины, которую ему хотелось состроить. Отец болен, и перечить ему нельзя.

— Ладно, я попробую разобраться с этим вопросом.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Мануэл глубоко вздохнул, будто его освободили от тяжкого бремени.

— Ну и хорошо. — Они помолчали. — Болезнь поедает мое нутро, и я не знаю, сколько еще продержусь — неделю, месяц, год или, может, десять лет… Иногда я просыпаюсь с надеждой, что мне снится кошмарный сон и после пробуждения все на самом деле будет хорошо. Но уже через пару секунд понимаю: нет, это не сон, а реальность. — Он покачал головой. — Ты не представляешь, как трудно просыпаться с надеждой и тут же терять ее, будто кто-то коварно играет с тобой, то даря тебе будущее, то отнимая, словно жизнь — это игрушка, которую можно отобрать. Иногда по утрам мне бывает жалко себя до слез… Мне приходит, конечно, в голову мысль о смерти, но такие моменты скорее исключение. В действительности я большую часть времени стараюсь сосредоточиться на жизни. Пока я жив, у меня всегда будет надежда на будущее, понимаешь? — Отец посмотрел на него с особым блеском в глазах. — А вдруг что-нибудь произойдет?! — воскликнул он. — В мгновения глубочайшего отчаяния я всегда цепляюсь за эту мысль, — и после недолгой паузы продолжил: — Знаешь, какой сон я часто вижу? Я лежу в факультетской клинике Коимбрского университета. Ко мне подходит доктор Гоувейа и, присев рядом, говорит: «Профессор Норонья, я получил из Америки новый препарат, который по результативности станет, похоже, сенсацией. Не желаете испытать на себе?» Я соглашаюсь, — отец замолчал, устремив неподвижный взгляд в бесконечность. — Спустя несколько дней мне делают компьютерную томографию, и доктор, чуть не крича, сообщает: «Она исчезла! Болезни больше нет! Метастазы рассосались!» — Он улыбнулся. — Вот такой сон…

— Может, так и будет.

— Да, может, так оно и будет. Знаешь, доктор Гоувейа рассказал, что известно много всяких историй о неизлечимых болезнях. Люди, находившиеся на грани смерти, испытывали на себе новое лекарство и, бац, моментально выздоравливали, пока дьявол протирал от удивления глаза.

Оба снова замолчали.

— Но ведь ты, отец, человек науки, ты никогда не верил в существование Бога. А теперь, однако, заключаешь с Ним сделку…

— Знаешь… если быть откровенным, я ничего не могу с уверенностью утверждать. То есть я — агностик, у меня нет уверенности ни в том, что Он есть, ни в том, что Его нет. Я не располагаю доказательствами бытия Бога, но объем моих знаний о Вселенной не позволяет мне так же уверенно заявлять, что Он не существует. — Отец кашлянул. — Видишь ли, с одной стороны, я — атеист. Мне всегда представлялось, что Бога создали люди, что это — чудесное изобретение, которое не только утешает нас и укрепляет, но и закрывает собой, когда требуется, белые пятна в нашем познании мира. Например, человек идет по мосту, и сооружение это вдруг рушится под ним. Поскольку истинные причины разрушения никому не известны, данный факт приписывают божественной воле. — Математик втянул голову в плечи, принимая смиренный вид. — Говорят, дескать, на то воля Божия. — Он снова кашлянул. — Это называется «Богом пробелов». Но сегодня, вооруженные современными научными знаниями, мы знаем, что мост обрушился не в результате воздействия на него Бога, а из-за усталости и износа материалов или избыточной нагрузки на конструкцию. Короче говоря, истинное объяснение произошедшего не имеет ничего общего с божественным. Понимаешь? В стародавние времена, когда человек заболевал, говорили, что им овладели злые духи. Сегодня о заболевшем мы говорим, что он подцепил вирус. Сверхъестественное — это не более, чем фантазия, вырастающая на питательном бульоне человеческого незнания о естественном.

— В таком случае сверхъестественного не существует.

— Да, существует всего лишь непознанное естественное. Атеист, составляющий часть моего «я», утверждает, что не Бог создал человека, а человек Бога. — Мануэл Норонья обвел рукой комнату: — Все вокруг нас имеет свое объяснение. Я убежден, что все сущее подчиняется всеобщим законам, которые абсолютны и вечны, всемогущи, вездесущи и всеведущи.

— Несколько похоже на Бога…

Отец тихонько засмеялся.

— Законы Вселенной абсолютны, они ни от чего не зависят; это они определяют физические состояния, а не наоборот. Они вечны, поскольку не изменяются во времени и в прошлом такие же, как в будущем. Они всемогущи, ибо ничто не избегает их воздействия, сила которого распространяется на все существующее. Они вездесущи, потому что действуют повсеместно во Вселенной; нет таких законов, которые бы работали только в одной ее части. И они всеведущи, ибо осуществляют свое действие автоматически, не нуждаясь в том, чтобы системы оповещали их о своем существовании.

— А откуда они происходят, эти законы?

Математик лукаво улыбнулся.

— Тут-то ты меня и поймал. Происхождение законов Вселенной — великое таинство. Эти законы действительно обладают свойствами, какими мы обычно наделяем Бога. — Он кашлянул. — Но тот факт, что нам неизвестно их происхождение, не обязательно означает, что эти законы сверхъестественного происхождения. — Он поднял кверху указательный палец: — Помни! Упоминая о сверхъестественном каждый раз, когда мы не знаем чего-то, мы прибегаем к «Богу пробелов». Церковь, например, в прошлые эпохи объясняла все необъяснимые явления божественным промыслом, а потом испытывала огромные трудности, открещиваясь от этой трактовки. Коперник, Галилей, Ньютон и Дарвин — наиболее известные случаи… Кстати, имеется определенный набор факторов, которые не позволяют мне безапелляционно заявлять, что Бога не существует. Вселенная таит в себе великую тайну.

Томаш в задумчивости потер пальцами подбородок, и рука его устремилась к карману куртки.

— Послушай-ка, отец, — он похлопал по карману, — у меня тут есть два загадочных изречения. Если можешь, растолкуй их, пожалуйста.

— Давай, попробую.

Томаш вынул сложенный листок, развернул его, пробежал глазами текст и прочел:

— «Изощрен Господь Бог, но не злонамерен. Природа скрывает свою тайну в силу собственного величия, а не из коварства».

Мануэл Норонья улыбнулся.

— Кто это сказал?

— Эйнштейн.

Математик одобрительно кивнул головой, утопавшей в подушке.

— Можно было предположить.

— Но что это означает?