От Рима до Сицилии. Прогулки по Южной Италии - Генри Воллам Мортон

В этом ярком и богатом мире некогда презираемые бастарды очень быстро сделались миллионерами. Они сколотили себе состояние, строя корабли, выращивая скот, занимаясь производством шерсти. Одни стали владельцами мельниц, другие работали в красильном либо гончарном производстве. Их доки и склады ломились от прекрасных товаров того времени. Об их богатстве и значении говорила самая большая статуя в мире (исключая Колосса Родосского) — бронзовый Юпитер, возвышавшийся над городом. Были построены широкие дороги, появились многочисленные рынки, на берегах лагуны выросли виллы и плавательные бассейны, городские и фруктовые сады, пасечники производили отличный мед, не уступавший гимету.[34]

Греки говорили, что когда-то собака Геркулеса нашла на берегу улитку, раздавила ее во рту, да так и осталась навсегда с пурпурными челюстями. Эта улитка называется багрянка. Моллюск стал источником пурпурной краски, которая высоко ценилась в античные времена. Красильные мастерские Тараса были знамениты, и еще век гору панцирей багрянки показывали как одну из достопримечательностей Таранто, но при строительстве нового города эта гора исчезла. Краска улитки заключена в маленькой железе с жидкостью, поначалу бесцветной. Будучи извлеченной на воздух, она становится красновато-пурпурной. Одной из сцен Тараса, которую многие путешественники, должно быть, видели в древние времена, были рабочие-красильщики, извлекавшие мешочки с краской и выбрасывавшие пустую скорлупу в ту самую, исчезнувшую гору.

Шерсть Тараса ценилась не меньше краски, в которую ее окунали. Говорят, что на местных овец надевали кожаные жилеты, чтобы защитить их драгоценную шерсть. В Тарасе изготовляли и шелк, пользовавшийся большим спросом у танцовщиц. Его получали из прочных волокон моллюска пиннанобилиса. С помощью этих волокон он прикреплялся к подводным скалам. Материал этот, как можно предположить, был очень дорогой. Его покупали либо натурального коричневого цвета, либо окрашенного в пурпур. Разумеется, больше его не производят, но один человек сказал мне, что помнит галстуки и перчатки, которые все-таки иногда шили из этого шелка, и, кажется, недавно он видел такой галстук в магазине. Я обошел все галантерейные магазины Таранто, в особенности те, куда ходят молодые люди с целью произвести впечатление (far figura), однако все оказалось напрасно.

В залах музея полно предметов, относящихся к великому периоду истории Тараса — к 409 году до новой эры.

Город тогда был в зените славы и богатства. Делами города заправлял человек, которому удалось прожить безукоризненную жизнь, и это действительно уникальный случай. Он не только был идеальным мужем и отцом, но и «восхитительным Крайтоном»[35]Великой Греции, философом, математиком, астрономом, изобретателем, государственным деятелем и победоносным генералом. Если даже он и допустил в своей жизни какую-то ошибку, то о ней никто не помнил. Если согрешил, то этот грех потерялся бы в его многочисленных добродетелях. Рассказывают, что удобствам, счастью и образованию своих рабов он уделял не меньше внимания, чем собственным детям. Среди его изобретений запомнился деревянный голубь, который летал по комнате, направляемый струей пара. Окружающие смотрели на него как на чудо. К чести жителей, они из года в год избирали Архита главой города.

Среди друзей Архита был Платон. Он не однажды заглядывал в город по дороге в Сицилию и обратно. В Сицилию его приглашали как психиатра: он смотрел, как действует его лечение на здоровье Дионисия II. Как это часто бывает с психиатрами и даже с участливыми друзьями, философ вызывал к себе у своего пациента враждебные чувства. Говорили, что однажды Платон избежал опасности лишь благодаря всесильному Архиту. Среди немногих воспоминаний о пребывании Платона в Сицилии сохранился эпизод, когда он выразил неуважение к тирану. Дионис, по словам Плутарха, будто бы сказал: «Не сомневаюсь, Платон, когда ты дома, среди философов, друзей, то жалуешься на меня и перечисляешь все мои недостатки». Платон с улыбкой ответил: «Надеюсь, у академии найдется более достойный предмет для обсуждения, чем твоя особа». Жестокое заявление, однако есть что-то человеческое и многообещающее в признании тираном собственных недостатков. Приятно, однако, думать, что на людной набережной Тараса Платона встречал его друг Архит. Интересно представить, как два великих человека запускали деревянного голубя. Однако письменное свидетельство такого эпизода отсутствует. Единственное упоминание о Тарасе в работах Платона — замечание персонажа в одном из диалогов. Он говорит, что приехал сюда в один из официальных праздников и увидел, что весь город напился.

Интересно, как Тарас превратился в Тарент. Это случилось в 272 году до новой эры. Долгое время жители богатого греческого города не желали замечать возвышения Рима. Тарас объявил Риму то, что сейчас мы называем «холодной войной». Спрятавшись за этим дипломатическим заявлением, он объединился с врагами Рима. Город разыгрывал роль «Большого брата», обещавшего финансовую и военную помощь тем, кто вступит в конфликт с Римом, однако сам при этом держался в тени. Однажды в 302 году зрители, присутствовавшие в театре Тараса, откуда открывался прекрасный вид на море, заметили десять римских военных кораблей, приближавшихся к городским стенам. Аплодисменты сменились гневными восклицаниями. Произошло нарушение договора с Римом. Согласно договору, римским военным судам запрещено было входить в эту акваторию. Немедленно были собраны отряды. Греческие триремы дали отпор нарушителям границ. Публика, за мгновение до этого следившая за любимыми бурлескными сценами, увидела реальную драму, когда четыре римские галеры потопили их корабли вместе с командиром. Один корабль они захватили и торжественно пришвартовали в гавани. За этим эпизодом последовала девятилетняя война с Римом, закончившаяся поражением Тараса.

С 272 года до новой эры название города сменилось, и он стал называться Тарентом. Город по-прежнему соблюдал греческие законы и традиции, но в цитадели расположился римский гарнизон.

В Таренте всегда была мощная антиримская группировка, и во время Второй пунической войны она проявила активность. Ливии писал о предательской выдаче города Карфагену, а потом о возвращении его римлянам тоже путем предательства. Текст замечательный и дает полное представление о величине и мощи Тарента.

Ганнибал, самый хитрый из генералов, раскинул лагерь на расстоянии трехдневного марша от Тарента. Он тайно встретился с лидерами антиримской группировки. С их помощью устроил ловушку. Лидером греков был молодой человек по имени Филомен, заядлый охотник. Ему предложили по ночам ходить на охоту, чтобы со временем к его походам привыкли. С наступлением темноты он выходил вместе с собаками и возвращался до рассвета с дичью (иногда Ганнибал давал ему уже подстреленное животное). Каждый раз Филомен приносил сторожам подарки. Вскоре римские стражники в ответ на условный свист сразу же отворяли греку ворота.

Бдительность усыпили, и настал момент захлопнуть ловушку. Вслед за Филоменом, охотничьим трофеем которого на этот раз был огромный кабан, Ганнибал подошел к спящему городу, а легковооруженная армия тихо следовала за ним. В ответ на условный свист римляне, как обычно, отворили ворота, и, пока стражники восхищались кабаном, их всех перебили. Операция зависела прежде всего от скорости. Другие заговорщики в это же время поубивали часовых у восточных ворот, и карфагенская армия быстро и бесшумно проследовала к форуму. Тревогу подняли слишком поздно. Римский гарнизон отступил в цитадель. Крепость была такой мощи, что Ганнибал с ней не справился. К тому же цитадель перекрыла выход из лагуны, заперев в ней греческий флот. Ганнибала это не встревожило. «Многие проблемы можно решить, надо лишь найти способ, — так написано у Ливия. — Смотрите, ваш город расположен на открытом пространстве. У вас широкие улицы. Я смогу погрузить ваши корабли на повозки и перевезти по дороге, что идет от гавани в центр города, и далее к морю». Чтобы облегчить исполнение этой операции, главную улицу замостили, и через несколько дней военные корабли перевезли из лагуны в море.