Близнецы страсти - Алена Белозерская

– Они хотели тебя убить?! – шепотом спросил он, остановился напротив Анны и со страхом заглянул ей в лицо.

– Они были уверены, что убили, – улыбнулась Анна и продолжила рассказ.

Закончив, она надолго замолчала. Кирилл также не произносил ни слова, он смотрел в окно, удивляясь тому, каким черным и прозрачным было небо. Раньше он не замечал, что оно бывает таким высоким и потрясающе красивым в своей мрачности. Оно напоминало о женщине, сидевшей за его спиной и рассказывавшей страшную историю своей жизни, в которую сложно было не поверить, настолько честно и открыто звучали ее слова. И все же Кирилл чувствовал, что она о чем-то недоговаривает.

– Я не убивала Влада, – послышался голос Анны, ответившей на вопрос, который он не решался ей задать.

Это было единственным, в чем она не посмела признаться, так как знала, что Кирилл не поймет и, главное, не простит ее. Возможно, когда-нибудь она наберется смелости и скажет ему правду, но не в этот момент, когда решается судьба их отношений.

– У Романовых было много врагов. Я не имею отношения к их гибели, но рада, что их обоих нет в живых.

– Но почему ты не обратилась в полицию? – Кирилл повернулся к Анне и с грустью дотронулся до ее щеки. – Еще тогда, в Греции? Или же вернувшись в Москву?

Она вдруг со злостью отбросила его руку.

– Как ты себе это представляешь?! Похоже, ты не понял, кто такие Романовы! Я объясню. Отец Влада был могущественным человеком. Он скрыл преступление, совершенное его сыном, сделал для Вероники новые документы и отправил их в Вену, как мужа и жену! Он знал обо всем, так как ни Владу, ни Веронике не удалось бы скрыть подмену. Чужих они обманули с легкостью, но их близкие люди… – Анна замолчала, прикусив губу, потом продолжила: – И моя свекровь, и Лида, которая, как я думала, любила меня, знали, кто такая Вероника, но предпочли сделать вид, что все в порядке! Они без сопротивления заменили меня ею. Если бы я попыталась обвинить мужа в неудавшемся покушении, то в лучшем случае лежала бы сейчас в клинике для душевнобольных. Отец Влада сделал бы все, лишь бы устранить меня. Ведь своими обвинениями я разрушила бы не только карьеру его сына. Мое появление – после «смерти» – несло в себе угрозу для всей их семьи! Они предпочли бы назвать меня сумасшедшей Вероникой, внезапно слетевшей с катушек после смерти мужа и пожелавшей занять место своей счастливой сестры, и упекли бы в психушку! Поверь мне, я знаю, о чем говорю, я хорошо знакома с методами, которые использовали Романовы, решая какую-либо проблему. Если бы я выступила против них открыто, то проиграла бы. Поэтому и пришлось мне притвориться Вероникой и тщательно обдумать, как вернуть сына, все еще находящегося в руках моей сестры.

– Допустим, ты права, – согласился Кирилл, задумчиво потерев лоб. – Почему же ты не открылась после смерти своего мужа? – Он усмехнулся, сделав акцент на том, кем ей приходился Влад.

– Потому что мне нужны были деньги, – ответила Анна. – Я собиралась сделать это сразу после продажи акций. Но убийство Романова-старшего заставило меня изменить планы.

– И каким был твой план? Ты желала избавиться от Вероники? – Кирилл вдруг понял причину, по которой Анна скрывала свое истинное лицо. – Романовы мертвы, осталась лишь она. Ты убила бы ее и тем самым спокойно вернула бы себе свое настоящее положение. Все препятствия устранены, и ты вновь – Анна Романова!

– Мне показалось, или я слышу в твоем голосе осуждение? – надменно спросила Анна.

– Ты не ошиблась. Мне противно…

Анна поднесла руки к груди и расстегнула верхние пуговицы блузки, открыв круглый бордовый шрам, оставшийся после пули.

– Это, – она дотронулась до него пальцем, – всегда будет напоминать мне о предательстве моих близких. Он заставил меня ненавидеть тех, кого я любила. Научил не доверять людям и бояться их. Каждый раз, глядя на него, я вспоминаю тот момент, когда Влад целился в меня, а рядом с ним стояла Вероника – и улыбалась. Ей не было жаль меня, она с легкостью пожертвовала сестрой, лишь бы заполучить желаемое – Александра. Она лишила меня всего! И, знаешь, мне плевать, что я тебе противна. Так же точно безразлично мне и твое осуждение. Все-таки нужно было мне послушаться Женю и не искать встреч с тобой, – заключила Анна, направляясь к выходу. – Я совершила непростительную ошибку, открывшись тебе. Проще было оставить все как есть, во всяком случае, тогда я не видела бы презрения в твоих глазах. Я его считаю незаслуженным.

– Анна, постой. – Кирилл бросился следом за ней, обхватил ее за плечи и поцеловал в затылок. – Ты больше не уйдешь от меня, – сказал он, повернув Анну к себе.

В глазах Анны блестели слезы, что произвело на Кирилла неизгладимое впечатление, и он устыдился своих резких слов.

– Ты поступила так, как считала верным. Это твое решение, и я не вправе оценивать его. Не уходи, пожалуйста, – повторил он, целуя ее, но Анна уже и так не собиралась покидать его квартиру.

Она с наслаждением отдалась его объятиям, впервые за последние месяцы почувствовав себя в безопасности.

– Почему ты так настойчиво хотела объясниться? – спросил Кирилл.

– Ты мне дорог, – ответила она. – Очень дорог, – повторила она дрожащим от напряжения голосом.

Кирилл улыбнулся, понимая, что только что Анна призналась ему в своих чувствах. Он подхватил ее за талию, поднял высоко вверх и счастливо рассмеялся. Видя его искреннюю радость, Анна вдруг захотела заплакать, и она не стала сдерживаться. Слезы облегчения потекли по ее щекам, сопровождаемые легкими всхлипами, напугавшими Кирилла.

– О боже, – прошептал он, опустив ее на пол. – Не плачь, прошу тебя! Все закончилось.

– Это еще не конец, – сказала Анна, покачав головой.

Кирилл наклонился и поцеловал ее в шею, заставив Анну зажмуриться от шквала нахлынувших эмоций. Анне хотелось, чтобы он не отпускал ее ни на секунду, хотелось чувствовать его руки, наслаждаться их нежностью.

– Мы справимся, – сказал Кирилл, проведя кончиками пальцев по шраму на ее груди. – Вместе.

* * *

Если бы Рэма попросили описать состояние, в котором он пребывал последние несколько часов, наверняка он не смог бы подобрать нужных слов, потому что не знал, какое из чувств главенствует в его душе. Одно было понятным: все началось с ярости, ею же и закончилось.

Когда Рэм ехал к Анне, он намеревался поговорить с ней о своем сыне и о своих чувствах. Его не интересовала причина, по которой она скрывала, что Александр – их общий ребенок. Он желал узнать, какие шаги Анна намерена предпринять в дальнейшем. Она могла предположить множество вариантов развития событий, однако единственное, что Рэм хотел услышать, – это решение Анны быть с ним, стать частью его жизни и вместе воспитывать мальчика. И все же интуиция намекала ему на тщетность этих ожиданий. Надежда испарялась с каждой новой минутой, приближавшей Рэма к дому Жени Субботиной, у которой жила Анна. Он тщательно продумал, как проведет беседу. Взгляд, тон голоса – все это репетировалось им с такой серьезностью, будто он намеревался поступать в театральное училище. Рэм знал, что от того, как он поведет себя, многое зависит, и в первую очередь его личное благополучие, которое виделось ему невозможным без Анны. Если ее не будет рядом, счастье пройдет мимо, потому что Анна и есть синоним его счастья.