Триллер в век мушкетеров. Железная маска - Эдвард Радзинский

Кольбер, ожидавший короля в приемной, был вызван прямо в покои фаворитки и предстал перед королем.

Людовик, стоя уже в ночной рубашке, орал на Кольбера:

– Вы просрали процесс! Я поручил вам… Я просил! Просил немного – приговорить к смерти вора и мерзавца! Что говорят ваши негодяи?

– Оправдываются, сир! Они уверяют, что не приговорили его к смерти исключительно потому, что знают милосердие Вашего Величества. Знают, что Вам, сир, непременно захотелось бы его помиловать. И потому они приговорили его к самому худшему – к изгнанию из нашей прекрасной страны.

– Ложь! Наглая демагогия!! Они отлично знали: я охотно позволил бы негодяю умереть. Но они заставляют меня выполнять их работу! – Король задыхался от гнева. Хваленая выдержка ему изменила. Наконец он сумел взять себя в руки. Он посмотрел на Кольбера обычным спокойным ледяным взглядом:

– Идите, Кольбер, мне надо все обдумать.

Крошке Лавальер обдумывать было не надо! Она знала: ее повелитель не отпустит Фуке в изгнание. Обо этом «под большим секретом» она поделилась с подругами – герцогиней Б-и и маркизой Л-з. Не забыв указать приятное место, где разразился королевский гнев.

Маркиза Л-з и герцогиня Б-и тотчас «под большим секретом» поделились известием об августейшем гневе с остальным двором.

Друзья Фуке ликовали, в поместьях устраивались фейерверки. Маркиза де Севинье устроила факельное шествие. Фейерверки оказались столь красочными, что были отмечены случаи серьезных пожаров. Короче, от восторга едва не спалили Париж.

Сам Фуке не проявил никакой радости, выслушав решение судей. Он слишком хорошо понял своего короля, к сожалению, запоздало. Не обрадовался решению судей и д’Артаньян. Даже более того, он с ужасом выслушал это решение. Гасконец понимал, что, если король так панически боялся побега Фуке, вряд ли он отпустит его на свободу в изгнание. Д’Артаньян страшился, что король поручит ему «исправлять решение судей». Гасконец был воин и не хотел на старости лет становиться убийцей.

Достаточно того, что его сделали тюремщиком. К тому же за эти годы он привязался к узнику. Однако вскоре д’Артаньян услышал явно запущенный слух о том, что суперинтендант знает главнейшие финансовые «секреты государства» и отпускать его с этими секретами ни в коем случае нельзя. Гасконец знал придворные нравы и понял: это была прелюдия!

Между тем, как положено, приговор суда был отправлен на утверждение короля. Друзья Фуке радостно ожидали дальнейших счастливых известий. Согласно тысячелетнему обычаю король Франции, обязанный быть милосердным, должен смягчить решение судей. Таким и только таким должно быть королевское вмешательство в решение суда.

Но невозможное свершилось. Король не только не смягчил приговор. Людовик заменил изгнание… пожизненным заключением!

По повелению короля Фуке должен был провести остаток своих дней в тюрьме Пиньероль, расположенной в маленьком французском городке на склонах Альп, рядом с итальянской границей. Его жена Мария-Мадлена де Кастий и их дети навсегда высылались из Парижа. Судья Ормессон лишился звания государственного советника и был тотчас отправлен в отставку; 13 судей, голосовавших за изгнание, поехали в ссылку! Чтобы ни у кого не оставалось сомнений: отныне есть и будет только один закон – воля короля.

Закон и монарх теперь неразделимы.

Итак, традиция милосердия была нарушена. Король своей властью ужесточил наказание, сделал его беспощадным. Двор понимал, что «финансовые секреты, известные Фуке» – слишком мало для решения, грубо поправшего Великую Традицию Милосердия королей. Именно тогда при дворе поползли слухи о том, что Фуке знает некую тайну, опаснейшую для короля. И потому король не смог его оставить на свободе.

Король призвал к себе д’Артаньяна. Его Величество сообщил, что завтра в присутствии гасконца Фуке объявят приговор. После чего д’Артаньян должен доставить его в место заключения – в тюремный замок Пиньероль.

Король с усмешкой прочел мольбу в глазах д’Артаньяна: неужто ему суждено и впредь продолжать свое фактическое заточение рядом с Фуке?

– Нет-нет, – успокоил король. – Ваша миссия закончится, как только господин Фуке займет свою камеру в Пиньероле… Но только вам, д’Артаньян, мы можем поручить ответственнейшую задачу – благополучно доставить его туда целым и невредимым. Надеюсь, вы не забыли, что отвечаете за негодяя головой.

Д’Артаньян поклонился.

Король продолжал:

– Вы оказали мне достаточно услуг за мою не такую уж долгую жизнь. Окажите еще одну, и очень важную. Есть ли у вас на примете человек, который смог бы столь же заботливо и умело, как вы, сторожить известного вам узника? Я назначил бы его комендантом нашей важнейшей тюрьмы в Пиньероле.

Бастилия и Венсенский замок давно стали притчей во языцех. Людовику XIV понадобилась новая, воистину секретнейшая тюрьма. Пиньероль был расположен далеко от Парижа, в забытом богом городке. В Пиньероле враги Его Beличества могли бесследно и, главное, без шума исчезнуть в каменном мешке.

– Это будет очень ответственная и очень хорошо вознаграждаемая должность. – И король вопросительно посмотрел на д’Артаньяна.

Д’Артаньян понял: Людовик отлично знал, что гасконец беден, как церковная крыса, и надеялся.

Но д’Артаньян поспешил с рекомендацией:

– Я хорошо знаю только моих мушкетеров, но с уверенностью могу рекомендовать одного из них. Его зовут шевалье де Сен-Мар.

Это было лучшее, что мог сделать д’Артаньян и для Фуке, и для короля. Старый вояка Сен-Мар, великолепно владевший шпагой, был воистину верным слугой короля, но при этом (даже по мнению маркизы де Севинье) «весьма порядочным человеком». В последнее время он был квартирмейстером в мушкетерской роте и показал себя прекрасным администратором.

– Ну что ж, – сказал король. – Шевалье назначен. Но помните – с этой минуты вы отвечаете за свою рекомендацию. Итак, я желаю вам удачной поездки в Пиньероль. Излишне напоминать, что в случае попытки освободить известного господина…

В несчастный понедельник 22 декабря, в 10 часов утра, секретарь суда в черном одеянии судейского чиновника, со свитой столь же черных, разительно похожих на галок судебных исполнителей явился в Бастилию. Он вызвал д’Артаньяна и торжественно объявил, что должен сообщить заключенному Фуке королевский приговор.

После чего началась церемония. Д’Артаньян повел Фуке в старинную тюремную церковь. Скольких несчастных видела эта церковь! Их сопровождали губернатор Бастилии и пять мушкетеров, среди которых был Сен-Мар. Фуке был в том же черном, уже сильно поизносившемся платье, в котором его арестовали. Под мышкой держал шляпу.

– Сударь, – торжественно обратился секретарь к Фуке, – выйдите вперед и назовите ваше имя.