Мастер охоты на единорога - Анна Малышева

«Когда Павел говорил со мной о гобеленах, он попросту цитировал статью! Целыми кусками, словно зазубрил ее! И насчет Союза художника, картонщика и ткача, и насчет средневековых гильдий, и насчет авторства… Сыпал терминами, ошеломлял, ослеплял и оглушал. Я восхищалась его осведомленностью, а имел ли он вообще какое-то понятие о том, что говорил?! Цитировал статью фанатика Ялинского, написанную несколько месяцев назад… Стоя в кабинете, где при нем или им самим был убит Ялинский. В квартире, куда он попал, неизвестно каким образом! Это невероятная, немыслимая дерзость! Идти на такой риск просто так, без расчета?! Нет, гобелены были, и он видел их в Пинске! Такой человек за призраком не погонится, да и его самого призраком считать не стоит. Другое дело, что Зворунской удалось сбить его со следа. Где она сама?! Где она может быть в эту минуту?!»

– Разрешите?

Александра подняла взгляд и увидела стоявшую в проходе между столиков молодую женщину. Та взялась за спинку диванчика напротив того, где расположилась художница.

– Можно присесть? – все так же негромко продолжала женщина.

Александра в недоумении оглядела вагон-ресторан, где, кроме них, была только барменша. Мужчину, сидевшего в обществе графинчика, считать уже не стоило – откинувшись на спинку диванчика, скрестив руки на груди, он дремал. Его голова моталась в такт движению состава.

Художница еще раз взглянула на женщину, пытаясь понять, действительно ли она просит ее разрешения занять место за столиком… И на миг онемела.

Перед ней стояла женщина лет двадцати пяти на вид, среднего роста, с бледным, округлым, ничем не примечательным лицом. Ее светлые волосы свободно падали на воротник синей куртки.

– Пожалуйста, – выговорила Александра. Это короткое слово далось ей с великим трудом.

Женщина молча опустилась на диванчик напротив. Положила руки на столик и тут же их убрала. Когда приблизилась барменша, отрывисто попросила принести кофе и ей.

– И коньяк, если есть приличный, – добавила она.

– Есть «Хеннеси», – с обидой ответила барменша, явно уязвленная тем, что гостья усомнилась в «приличности» ассортимента.

– Двести грамм.

Поставив перед Александрой новый кофейный прибор, барменша ушла. Когда она принялась возиться за стойкой, звеня стеклом в баре, Александра так же негромко, как ее спутница, спросила:

– Вы сели в Пинске? Или здесь, в Лунинце?

– В Пинске, – коротко ответила женщина, то глядя Александре прямо в глаза, то отводя взгляд. Глаза у нее были черные, как глубокая ночь, которая снова неслась за оконным стеклом, не одушевленная ни единым огоньком.

– Насколько я понимаю, вы хотите со мной поговорить? – продолжала Александра с деланным спокойствием. Сейчас она предпочла бы, чтобы ресторан был полон народу, какого угодно, даже предпочтительнее – шумного и пьяного. «Если она сейчас в меня выстрелит, ее никто и схватить не успеет… – неслось у нее в голове. – Нет, не решится, куда ей бежать из поезда… А если ей уже все равно?!»

– Разговор, правда, есть…

Тут она разом замолчала и не открывала рта, пока барменша не поставила перед ней чашку кофе и бокал коньяка. Только когда та удалилась, молодая женщина продолжала:

– Это я вам звонила сегодня… Уже вчера, – поправилась она тут же, – два раза. Но не решалась заговорить.

– Это Павел дал вам мой номер? – Александра с удивлением чувствовала, что боится этой женщины, стрелявшей в ее подругу, все меньше. Почти совсем не боится. «В ней какой-то надлом… Что неудивительно. Сейчас она не способна выстрелить. Она и говорить-то боится!»

– Да, он, – та словно откусила два кратких слова. – Вы сразу поняли, кто я?

– Вы – Наталья Зворунская, – спокойно ответила Александра. – Я искала вас все последние дни. Честно говоря, сперва думала, что с вами случилось страшное несчастье. Потом поняла, что ошибаюсь.

Наталья молча, по каплям, пила коньяк, не поднимая глаз. Ее золотистые ресницы дрожали над краем бокала. Мужчина, дремавший в обществе графинчика, внезапно громко всхрапнул. Барменша оценивающе посмотрела на него из-за стойки, где занималась тем, что полировала полотенцем бокалы, словно прикидывая, не пора ли спровадить посетителя спать в купе.

– Знаете, ведь вас никто не искал с тех пор, как вы уехали в Питер, в конце марта. – Александра, видя, что собеседница не собирается отвечать, решила идти напролом. – Вас могли с тех пор сто раз убить, и никто бы не хватился.

– Так и есть, – неожиданно ответила Наталья и впервые надолго задержала взгляд на лице собеседницы. Александра невольно поежилась. Сейчас она спрашивала себя, не ошиблась ли, решив, что в данный момент ей ничто не грозит. Во взгляде Зворунской не было страха – она оценивала, изучала, словно делая какие-то, ей одной известные, выводы.

– Зачем вы… – начала Александра, намереваясь спросить о покушении на убийство, но запнулась. Вопрос она закончила иначе: – Меня искали?

– Я хотела вас остановить, – Наталья по-прежнему рассматривала ее лицо, словно искала изъяны.

– Очень радикально…

– Наверное, если я извинюсь, это будет звучать нелепо? – Наталья слегка склонила голову набок, прядь светлых волос едва не упала в чашку с кофе.

– Извиняться следует не столько передо мной, сколько перед моей подругой. – Александра решила действовать напрямик, видя, что и собеседница не расположена что-то отрицать. – Она испугалась до смерти, могла погибнуть, а ведь она тут вообще ни при чем! Она понятия не имеет, какова была настоящая цель нашей поездки! Между прочим, у нее двое детей.

– Передайте ей мои извинения, – Наталья словно не услышала упрека. – Но я не хотела… не хотела в нее попасть. Я хотела просто ее напугать, чтобы она… То есть чтобы вы уехали.

– Тот, кто увидит след от пули, подумает иначе, – не сдавалась Александра. – Но я вам поверю на слово. Скажем так, вы чудом не стали убийцей!

Последнее слово она произнесла очень тихо, но отчетливо и, следя за лицом слушательницы, поняла, что сама-то попала в цель. Наталья страшно изменилась в лице. Оно словно омертвело, лишившись мимики и разом обвиснув. Сейчас она показалась куда старше своих лет.

– Вы пугали меня, чтобы я уехала, – безжалостно продолжала Александра, – не стесняясь в средствах. Зачем? Меня нанял Павел, вы знаете, для чего?

– Он мне сказал, – бесцветным голосом прошелестела та в ответ.

– Он сейчас здесь, в поезде? Или вы одна?

– Я приехала одна…

– Как, неужели все же из Питера, на машине? Вы сами были за рулем?

Зворунская устало кивнула.

– Он знает, что вы здесь? – этот вопрос Александра задала с сильно забившимся вдруг сердцем.

– Он звонит, но я не отвечаю на звонки. Держу телефон выключенным.

– Вы стреляли, потому что не хотели, чтобы я нашла гобелены, так? У вас на руках их сейчас нет?