Бедная богатая девочка - Екатерина Черкасова

Пенсионерка Софья Ивановна, придерживая накинутое на плечи старенькое пальто, спустилась по лестнице на первый этаж за почтой. Раньше она выписывала много газет, было так приятно просмотреть их за завтраком, но в последние годы это стало ей совершенно не по карману. Поэтому она выписала только "Московский комсомолец". Немного странный выбор для пожилой дамы. Софья Ивановна вслух отчаянно ругала нахальных журналюг, называла газету желтой и бульварной, но втайне с упоением читала разделы хроники происшествий и смаковала ушаты грязи, выливаемые на политиков. Вот и сегодня она направилась за газетой, предвкушая цветной и толстый воскресный номер.

Вместе с газетой в руки ей упал прямоугольничек письма. Странно, ей никогда никто не писал. Хотя, судя по конверту, это какая-то рекламная акция. Софья Ивановна поднялась наверх и надела очки. Письмо было адресовано соседке, Вере Сергеевне. Софья Ивановна недолюбливала ее: вроде бы и вежливая, всегда здоровается, а нет в ней тепла. Несколько раз Софья Ивановна заходила

к ней, чайку попить по-соседски, так ведь дальше порога не пустила. Думает, раз преподает в институте, так выше всех!

Софья Ивановна вздохнула и пошлепала к двери,

письмо-то все равно надо отдать. Она подошла к двери и услышала жалобный собачий вой, даже не вой, а плач, словно случилось что-то дурное.

Она вспомнила, что еще вчера вечером не могла заснуть из-за собаки, злилась, что соседка не может успокоить пса. Надо же, и утром то же самое. Дверь была не заперта. Софья Ивановна осторожно вошла в темный коридор. В комнате горел свет и тихо работал телевизор. Странно, ведь уже светло.

- Вера Сергеевна, - позвала она. Уже смелее

вошла в гостиную.

Здесь было пусто. Собака крутилась вокруг ее ног и повизгивала.

Софья Ивановна толкнула дверь в другую комнату. На широкой двуспальной кровати лежала Вера Сергеевна.

Опытная в таких делах Софья Ивановна, незаменимый на похоронах человек, сразу поняла, что соседка мертва.

* * *

У Снегиревых никто не отвечал. Затем включился автоответчик и нежным Инкиным голоском проворковал:

- Нас нет дома. Оставьте, пожалуйста, ваше сообщение, и мы вам обязательно перезвоним.

- Я уезжаю на дачу к Кострову. Инка, пожелай мне

удачи. Вовка, надеюсь, я тебе не нужна. Попробуй все же прочитать мои сообщения. Целую вас, - сказала Сима несколько напряженным голосом, которым люди обычно разговаривают с автоответчиком.

Сима заметалась по квартире, пытаясь сообразить, что же

такое надеть, чтобы не выглядеть излишне нарядно, не демонстрировать, что специально готовилась к встрече, но в то же время выглядеть сногсшибательно и неотразимо. Она надеялась посоветоваться с

Инкой, большим специалистом в этом вопросе, но придется думать

самой. Сима сосредоточилась, пытаясь представить, что бы ей порекомендовала подруга.

Первое, макияж. Незаметный, но выгодно подчеркивающий

ее достоинства и маскирующий недостатки. Значит, жидкая полупрозрачная

основа, делающая кожу свежей и матовой. К сожалению, конец зимы и

беготня последних дней не сделали ее лучше. Немного туши, желательно

водостойкой, чтобы в самый важный момент не потекла.

Вместо помады золотисто-ореховый блеск, сделавший ее узкие губы соблазнительными. Сима критически осмотрела себя и решила, что могла бы удостоиться похвалы подруги.

Все-таки она едет на дачу, поэтому стиль одежды

должен быть скорее спортивным. Она надела новые джинсы, прекрасно подчеркивающие длину и стройность ее ног, и оливкового цвета кашемировый свитер, который гармонировал с цветом ее глаз и волос. Она себе очень, очень понравилась. Хорошо бы каждый день думать о том, как ты выглядишь, но разве на это есть время? Инка говорит, что нужно всегда быть во всеоружии, ведь никогда не знаешь, где и кого ты встретишь. Конечно, она права, но тогда совсем не останется времени на работу.

- Мам, ну как я тебе? - Сима покрутилась перед Мариной Алексеевной, изображая модель на подиуме.

- Шикарно! Всегда бы так, а то ходишь как бомжонок.

- Не бомжонок, а последователь стиля "гранж", - обиделась Сима.

- Ладно, не злись. Слушай, а куда это ты собралась?

с подозрением спросила Марина Алексеевна.

- Мамуль, ну...

Марина Алексеевна требовательно посмотрела на нее:

- Мать должна знать, с кем ее ребенок проводит время.

- Я уже давно не ребенок!

- У тебя ветер в голове, сколько бы лет тебе ни было!

- воскликнула Марина Алексеевна.

- Он пригласил меня на дачу, - созналась Сима.

- Он - это твой адвокат?

- Да. Мы практически закончили дело и, скорее всего,

сможем доказать невиновность клиентки. И если я сегодня не приеду,

не волнуйся, - с опаской, но не без вызова произнесла Сима.

- Понятно. - К ее удивлению, мать не стала читать

ей нотации, просто потребовала: - Запиши адрес и телефон дачи.

- Рублево-Успенское шоссе, новые коттеджи за Солословом.

Двухэтажный дом в европейском стиле, без наворотов. Точнее сама не знаю. А телефон тебе не нужен, я возьму мобильный, - недовольно сказала Сима. - И потом, мама, не поедешь же ты туда меня искать?

Это было справедливое замечание, но Марина Алексеевна сделала вид, что не услышала.

* * *

Чета Снегиревых обожала утро воскресенья, когда можно

вместе съездить на рынок, походить по магазинам, купить друг другу милые мелочи. В безалаберном Снегиреве и полубогемной Инке, внезапно и успешно занявшейся бизнесом, вдруг проснулась страсть вить гнездо, обустраивать дом, готовить грандиозные семейные обеды. Поэтому парочка, заправившись замечательным Инкиным кофе, выкатила из гаража вместительный джип и отправилась за покупками.

Жирный и ленивый кот Георгий, которого ни у кого бы не повернулся язык фамильярно назвать Жорой, обожал валяться на оргтехнике. По мере обрастания семьи разнообразной аппаратурой кот менял любимые места обитания. Снегирев регулярно вытаскивал клубки кошачьей шерсти из принтера, а теперь зверюга облюбовал телефон с факсом и автоответчиком и даже умудрялся нажимать кнопки. Иногда ночью семейка вздрагивала от противного специфического звука включенного факса, и Володька сонно брел сгонять наглеца с любимого места. Но сегодня утром, когда хозяева отправились за покупками... Георгий мягко запрыгнул на стол и водрузил упитанный пушистый зад на телефон, включив несколько кнопок одновременно. Раздалось характерное шуршание перематывающейся пленки, а затем началось воспроизведение со стиранием записи.