Разлучница - Кристина Леманн

Вернувшись в Пеерхаген, Жасмин узнала, что Северин давно ее разыскивает. Он застал в кухне, когда она сидела за столом и делала себе бутерброд с сыром. Зиглинда тем временем огромным ножом нарезала колечками сочный лук.

Некоторое время Северин просто стоял, не решаясь начать разговор. Потом он присел за стол рядом с Жасмин.

— Жасмин, — произнес он и коснулся своими пальцами ее руки. — Мне кое-что нужно обсудить с тобой. Это очень важно.

— Да, конечно, Северин, — ответила Жасмин. — Только сейчас никак не получится. Я собираюсь уехать в Берлин.

Вообще-то, я должна была уже давно уехать.

— Но это очень важно. Речь идет о… — Он пригнулся и, краем глаза посмотрев на Зиглинду, которая возилась у плиты, тихо сказал: — Речь идет о нас.

Жасмин улыбнулась.

— Разве это не потерпит до… того времени, как вы поженитесь? Мне действительно надо уехать.

Северин сразу же догадался, в чем дело. Он откинулся на спинку стула и с обидой в голосе произнес:

— Я, наверное, все не так понял.

Жасмин поднесла ко рту бутерброд.

— Скажи, я что-то сделала не так? Мне очень жаль. — Она мило улыбнулась ему.

Северин злобно оскалился.

— Ты вела себя как похотливая сука.

— О! — Жасмин нахмурила брови. — Ты снова попался на удочку. Придет время, и ты повзрослеешь.

Он что-то пробормотал и поспешно вышел из кухни.

Спустя два часа Жасмин сидела в поезде Росток — Берлин. В десять сорок пять она взяла такси и поехала на Карл-Маркс-штрассе, а в половине двенадцатого уже поливала свои цветы на балконе. На следующий день в девять утра Жасмин шла в направлении Николайфиртель.

По улицам города пронесся сильный ураган с дождем, пришедший из Англии. Небо затянуло тучами, и его почти не было видно. С каждым ударом сердца Жасмин чувствовала, как в ней растет страх. Она бодро поднималась по ступенькам в агентство «Геран», не переставая обдумывать, что она скажет Глории, как вдруг чуть не столкнулась с ней прямо в вестибюле. Глория стояла у стола Петры и объясняла ей что-то по поводу письма, которое держала в руке.

— О! — воскликнула она. — Посмотрите на нее! Надеюсь, ты ко мне? Тогда пойдем в мой кабинет.

— Я приехала, — начала Жасмин, как только Глория закрыла за собой дверь, — как ты и хотела.

— А разве ты не должна была появиться здесь еще вчера?

— Мне нужно было подобрать Роне одежду на свадьбу. Ведь я ей пообещала.

— Так-так. — Глория села за свой письменный стол из стекла. Для Жасмин оставалось место на стуле перед Глорией. — Неужели ты думаешь, что я приму тебя назад с распростертыми объятиями? Блудная дочь вернулась, соизволив снова работать с нами. Что, все простили и забыли?

Жасмин молчала.

— Ты даже представить себе не можешь, в какое неудобное положение ты меня поставила! Я теперь должна… Ах, Лизелотта! Ну, что еще? — Раздался стук в дверь, в кабинет влетела Лизелотта.

— Привет, Жасмин! — громко сказала она. — Я думала, ты в отпуске. — Она повернулась к Глории. — Петра не предупредила, что тебе нельзя мешать. У меня возникла одна маленькая проблемка с подружкой того парня, чьи родители думают, что девушка принимает наркотики. Ведь это неправда. Девчонка такая правильная, что даже становится скучно: поет в церковном хоре, помогает старикам, три раза в неделю ходит изучать Библию. Если она от чего-то и приходит в восторг, то от Иисуса. Полиция не поверит, что она наркоманка, если даже и поймает ее с травкой или кокаином в рюкзаке.

— Лизелотта, давай поговорим с тобой об этом позже. Будь так любезна, — ответила Глория.

— Я правда не хотела мешать, — сказала Лизелотта, задорно подмигнула Жасмин и вышла.

— Ну хорошо. Жасмин, — продолжила начальница прерванный разговор, — я хочу видеть на столе твое заявление об увольнении. Садись и печатай. Мне останется только подписать его. Но, учитывая, что у тебя еще целых полторы недели отпуска, а я не привыкла поддаваться эмоциям, решая деловые вопросы, ты можешь этим воспользоваться. А потом мы подумаем, что делать дальше. Большего я не могу тебе пока пообещать.

— Хорошо, — сказала Жасмин. — Но можно мне на минутку заглянуть в мой кабинет?

— Конечно.

Она зашла в свой кабинет, позвонила оттуда Рольфу и попросила зайти к ней сейчас как бы случайно. Через две минуты он был у нее.

— Закрой дверь.

Рольф нехотя выполнил ее просьбу.

— А теперь рассказывай. Фальк Розеншток позавчера был здесь. Что ему было нужно?

— А зачем тебе это?

— Только не старайся сделать из этого тайну. Я не хочу, чтобы это навредило агентству. Фальк хитрый малый. Я полагаю, что ему удалось узнать о нас намного больше, чем вы догадываетесь. Пару часов с моим мобильником вполне достаточно, чтобы найти правильные ответы.

— Ты что, оставила ему свой мобильный?

— Нет, это произошло во время несчастного случая на его яхте. Моя сумочка запропастилась куда-то, и ее не сразу нашли. Разумеется, я не сохраняю номера под обычными именами, но, к сожалению, вы как раз тогда позвонили мне.

А Фальк сделал из этого соответствующие выводы.

— Нужно всегда вовремя удалять номера телефонов.

— Конечно. Ты ведь тоже так делаешь каждый вечер, перед тем как лечь спать, не так ли?

Рольф ухмыльнулся.

— К тому же Глория проболталась, упомянув анонимное письмо. Так что это была не только моя вина. Ей так хотелось найти богатенького заказчика, что она забыла обо всех мерах безопасности. Тем не менее, если говорить о деньгах, она не на того напала. Сейчас Фальк Розеншток пытается свести концы с концами и даже вынужден продать свою любимую яхту.

— Тогда будем надеяться, что я смогу обналичить его чек, — произнес Рольф.

— Он выписал тебе чек?

Рольф рассказал, как все получилось.

— Глория хотела, чтобы я передал ему всю информацию о Тиллере.

— А это еще зачем?

Рольф пожал плечами.

— Я думаю, это была сделка: в обмен на сведения о Тиллере он не будет шантажировать нас из-за неудавшихся свадеб, организованных его матерью.

Весьма логичное обоснование.

— Какой вообще у Розенштоков баланс? — поинтересовалась Жасмин.

— Розенштоки не состоят на бирже, поэтому они не обязаны публиковать свой финансовый отчет каждый квартал. Конечно же, у них тоже не все так гладко, но они явно не банкроты. Хотя марка «Розеншток» пользуется не такой славой, как раньше. Они застопорились. Им не хватает какого-то нового видения. Жасмин, ты права: иногда очень крупные фирмы с устоявшимся бизнесом оказываются за бортом раньше, чем можно было бы предположить.