В поисках солнца - Мария Дмитриевна Берестова

в казарме — развлечение, которого не чурались и офицеры, — и по праву гордился тем, что был одним из лучших.

Стыдно Илмарту было по двум причинам. Во-первых, Дерек даже чисто на взгляд был ему не соперник, а бить того, кто заведомо слабее, определённо, бесчестно. Во-вторых, сама причина драки тоже вызывала острое недовольство собой: он своим срывом вроде как усугублял глубину своего поражения на любовном поле.

Одним из качеств, далеко отделяющем Илмарта от его соотечественников-марианцев, было мучительно обострённое понятие личной чести. В Мариане в порядке вещей было подставлять, манипулировать, заманивать в ловушки, бить в спину и побеждать любой ценой. С детства Илмарту претили обычаи родной страны, и, чем больше он сталкивался с этой стороной марианской жизни, тем упрямее воздвигал свой собственный кодекс чести.

И вот, в один день он опрокинул всё, во что верил, нарушив целый ряд принципов этого высокого кодекса. А теперь ещё и, судя по всему, избежал ответственности за содеянное.

Илмарт с честью принял бы наказание, установленное для него судом, даже если бы наказание это было несправедливо тяжёлым — чего можно было ожидать, имея дело с таким всеобщим любимчиком, как господин Анодар. Илмарт не удивился бы, если бы вместо честного суда получил бы ответку в виде посланных по его душу бандитов — хотя, конечно, не дал бы им себя убить, если бы это хоть сколько-то зависело от него.

Но чего Илмарт точно не мог снести — так это такого вот игнорирования его проступка!

Поэтому однажды вечером — после дежурства — он нагрянул к Дереку: предъявлять претензии по поводу отсутствия претензий.

Беспечный Дерек, который привык после звонка в придверный колокольчик сперва открывать дверь, а уж потом выяснять, кто и зачем пришёл, определённо, впервые в жизни задумался о том, что Райтэн был прав, пеняя на отсутствие базовой осторожности в таких вопросах. Пожалуй, он даже успел испугаться, потому что Илмарт несколько помедлил с озвучиванием цели своего визита, так как чувствовал себя неловко вдвойне: и из-за драки, и из-за того, что собеседник знал о его чувствах к Лэнь.

Впрочем, пока Дерек растерянно моргал и пытался придумать, до какого оружия ему быстрее добежать и каким именно образом было бы удачнее дать отпор, Илмарт всё-таки собрался с мыслями, прокашлялся и заявил:

— Анодар, я не нуждаюсь в твоём снисхождении и требую предоставить наше дело в суд!

Такой заход и совсем уж выбил почву из-под ног Дерека, и он вконец перестал понимать, что происходит. Ему одинаково необходимо оказалось переспросить, какое-такое снисхождение, какое-такое дело, почему это дело «наше» и причём тут какой-то суд.

Дереку, понимаете ли, даже в голову не пришла мысль, что, ежели вам в тёмном переулке заехал по физиономии капитан жандармов — это веский повод настрочить кляузу в соответствующее ведомство.

— Какой ещё суд? — наконец, выбрав приоритетное направление, нахмурил он брови.

Крайне раздражённым жестом Илмарт сложил руки на груди и сухо процитировал соответствующую статью.

Это прояснило ситуацию лишь отчасти: Дерек, во всяком случае, понял, чего от него хотят, но не понял, зачем собеседнику это потребовалось.

— Какие ещё телесные повреждения, А-Ранси! — раздражённо прошипел он, полагая, что его заманивают в какую-то крайне хитрую марианскую ловушку, чтобы ударить исподтишка. — Я тебе тоже глаз подбил, так что мы квиты!

Оба они посчитали, что битьё друг другу морды является веским поводом для перехода на «ты», но это, кажется, был единственный пункт, по которому они достигли взаимопонимания.

Дерек, с одной стороны, опасался, что бешеный марианец и дальше будет на него бросаться при всяком удобном случае, но, определённо, не считал суд хорошим решением в такой ситуации — это ж как дёргать волка за хвост, может, и повезёт отскочить вовремя, но, скорее всего, обозлишь и останешься без руки. Конечно, проблему нужно было решать, но пока гениальный план Дерека заключался в «не ходить в одиночку по безлюдным местам».

Что касается Илмарта, то он и в самом деле был оскорблён, что противник намерен спустить дело на тормозах, — такое его гордость могла стерпеть от друга или хотя бы от союзника, но не от врага! Снисхождение, которое оказывал ему, по его мнению, Дерек, глубоко его унижало.

— Избиение со стороны должностного лица требует разбирательства! — ярясь, принялся он объяснять свою точку зрения. — Я требую, Анодар, чтобы ты поступил как мужчина и написал заявление!

Последняя фраза прозвучала крайне патетично, и Дереку стоило больших усилий сдержать смешок — провоцировать этого безумца явно не стоило. Однако сдержанная улыбка явно читалась в его голосе, когда он возразил:

— Ну, если уж как мужчина, то я должен вызвать тебя на поединок, разве нет?

Переход на шутливый тон, как ни странно, снизил накал страстей. Во всяком случае, Илмарт вышел из драматичного образа, смерил собеседника насмешливым взглядом и через губу заметил:

— Ты себя-то видел? Тоже мне, поединок!

На самом деле, Илмарт был выше Дерека всего-то на полголовы. Однако широкие плечи, объёмные мускулы и массивные бёдра создавали эффект, на фоне которого Дерек выглядел щупло и неказисто.

— Вообще-то, — счёл разумным оскорбиться тот, — я прекрасно фехтую! — и быстро добавил: — По-ньонски.

Потому что райтэновская методика, с уколами и выпадами, так ему и не далась.

— По-ньонски? — теперь уж Илмарту стоило всех сил не рассмеяться. Соперник никак не производил впечатления опытного мечника.

— Желаешь убедиться? — холодно ответил Дерек и, развернувшись, загремел чем-то за дверью.

Вообще, у него дома особо не было оружия, но ньонские мечи как раз завалялись. Раздражённый тем, что Райтэн считает его совершенно неспособным к фехтованию, Дерек прикупил привычный ему вид оружия, чтобы доказать, что вполне даже умеет и может. Однако дело не заладилось: разок попробовав помахать ньонским мечом, Райтэн язвительно заявил, что такой дубиной только мозги вышибать, и звания благородного искусства размахивание этим мясницким инструментом недостойно.

Возможно, столь резкое суждение было связано с тем, что, пытаясь овладеть хотя бы базовыми ударами, Райтэн несколько раз заехал сам себе по бедру, обзавёлся болезненным огромным синяком и был крайне раздосадован собственным неумением.

Так что мечи остались пылиться — и неожиданно пригодились.

Илмарт, к слову, был безмерно удивлён, когда Дерек таки вытащил наружу два действительно неплохих ньонских меча — да и само то, что он шутя удерживал в руках оба одновременно, уже говорило о том, что он гораздо сильнее, чем кажется на вид.

Противники вышли во двор и без долгих предисловий приступили к делу.

К удивлению Илмарта, справиться с Дереком оказалось не так легко, как ему