Хранители Кодекса Люцифера - Рихард Дюбель

Вацлав очень удивился, когда раздался стук в дверь. Он ждал отца еще вчера, но знал, что Андрей вошел бы в дом не постучавшись. Неожиданно юношу охватило беспокойство: неужели что-то случилось? Он сбежал вниз по лестнице, прыгая через две ступеньки, и распахнул дверь. Стоявшая снаружи Александра испуганно отшатнулась. Первой реакцией Вацлава было захлопнуть дверь, что он и сделал, но полсекунды спустя юноша пришел в себя и снова открыл ее, на этот раз осторожно. Александра по-прежнему стояла перед дверью.

– Привет, – произнес Вацлав, чувствуя неловкость, и сам себе показался глупейшим человеком на свете.

– И что это значит? – поинтересовалась Александра.

– Что именно?

Александра жестом указала на дверь.

– Вся эта суета.

– Сквозняк, – ответил Вацлав, напрасно пытаясь не выдать своего волнения.

– Можно мне войти, – нетерпеливо спросила девушка, – или в этом доме дует слишком сильный ветер?

Вацлав отошел в сторону, и Александра протиснулась мимо него в дом. Возле лестницы она остановилась. Вацлав тут же вспомнил, что старая кухарка, взявшая на себя все заботы о хозяйстве, ушла на рынок и что они с Александрой одни в доме. Он начал потеть, мерзнуть, надеяться, что Александра не станет спрашивать, прилично ли ей находиться здесь, и что ему не придется ей объяснять, что лучше бы ей уйти. Но в то же время он боялся, что она в любом случае останется.

– Э… ты не голодна? – Вацлав прикусил язык: в кухне в отсутствие кухарки было хоть шаром покати. К его облегчению, Александра отрицательно покачала головой. Казалось, она борется с охватившей ее решимостью. – Я и не знал, что ты уже вернулась.

– Только вчера приехала.

– Э… я зашел бы к тебе, если бы знал…

– Я устала с дороги и сразу легла.

– Да мне всего-то и надо было, что выйти из конторы: мы же практически находились в одном здании… – Вацлав замолчал на полуслове, как только понял, что и Александре нужно было сделать всего два шага, чтобы зайти к нему. Она ведь знала, что он должен работать в фирме «Вигант и Хлесль» до конца года. Не то чтобы она должна была непременно сразу же сообщить о своем приезде, но ему, без сомнений, было бы приятно чувствовать, что одна из ее первых мыслей была о нем.

Смутная догадка, что она что-то сказала, заставила его выдавить из себя:

– Гм?… – И он покраснел от смущения.

– Я сказала, что хочу Задать тебе один очень важный вопрос, – ответила Александра, и Вацлав потрясенно заметил, что она тоже залилась краской. Сердце у него екнуло.

– Э… конечно.

– Я не хотела, чтобы меня кто-нибудь мог случайно подслушать – мама или еще кто-то из домочадцев. – Девушка нервно сглотнула и опустила голову. Похоже, ей было нелегко задать волновавший ее вопрос.

Мозг Вацлава, сотрясаемый отзвуками ударов собственного сердца, отказывался работать, и мысли разбежались в разные стороны. Он должен был протянуть к ней руки, улыбнуться, прижать ее к себе, поднять ей подбородок и сказать: «Я знаю, что у тебя на сердце, потому что чувствую то же самое, что и ты!» И еще: «Тебе нет нужды говорить мне это, ведь я могу прочитать обо всем в твоих глазах». И еще: «Позволь мне сорвать слова с твоих губ, ангел мой». А затем он должен был наклониться к Александре, поцеловать ее и постараться, чтобы от поцелуя у нее перехватило дыхание. И чтобы колокола всех пражских церквей зазвонили одновременно, и чтобы все это длилось так долго, что понадобилась бы сотня солдат, дабы сдвинуть с порога этих двух безумно влюбленных. Откуда-то донесся голос: «Святые Небеса, она же твоя кузина!» Но рядом не было никого, кто бы мог услышать этот крик. К тому моменту к нему пришло осознание, что на мозг рассчитывать не приходится и что власть в свои руки взяло подсознание.

– Ты сможешь использовать старые связи своего отца при дворе, чтобы как можно больше разузнать о Генрихе фон Валленштейн-Добровиче?

Ликующие мысли Вацлава испарились. Молодой человек, неожиданно лишенный поддержки и тела, и души, молча открывал и закрывал рот, напрасно пытаясь снова вернуться в реальность.

– Генрих фон Валленштейн-Добрович. Его отец поругался с кайзером. Он высокий… широкоплечий, у него длинные вьющиеся волосы, синие глаза… – Александра не сумела подавить вздох.

– Что тебе до него?

– Я просто хочу побольше узнать о нем. Это так плохо?

– Нет, но… зачем?

– Зачем цветут цветы? Просто хочу знать, и все тут.

Вацлав, невольно подумавший, что ее объяснение в связи с его чувствами сюда совершенно не подходит, попытался подавить свое разочарование, Ничто бы не поставило его в более затруднительное положение, чем если бы она заметила, что только что нанесла ему самый болезненный удар. Он был не настолько глуп, чтобы не догадаться, по какой причине ей хочется «побольше узнать» о каком-то разряженном придворном с во-от такими длинными локонами и во-от такими синими глазами.

– Тебе нехорошо? – обеспокоенно спросила Александра. – Ты так сильно побледнел.

– Э… да… холодно…

Александра, укутанная в теплую шубу, провела рукой по лбу.

– Холодно? Да здесь жарко, как в аду! Огонь в камине так и ревет!

– Я имел в виду, что здесь сквозит, – поправился Вацлав и изобразил на лице извиняющуюся улыбку. Оказывается, существуют такие геройские поступки, для осуществления которых требуется куда больше мужества, нежели для того, чтобы броситься на целую армию ландскнехтов, вооружившись одной мокрой тряпкой, вот только о подобных подвигах никто не слагает песен.

– Так ты сможешь мне помочь?

– Не знаю. После смерти кайзера Рудольфа при дворе сменилось столько людей – и мой отец принадлежит к их числу. Возможно, там вообще никого не осталось из тех, кто его знал, не говоря уже о том, что большинство из зависти к отцу просто игнорировали его.

– Где хочется, там можется, – наставительно произнесла Александра, но при этом одарила его такой сияющей улыбкой, что в куче золы, в которую превратились его надежды, вспыхнула слабая искорка.

– Ну, я могу попытаться, – сдавшись, пробормотал Вацлав.

– Прямо сейчас? Ты попытаешься прямо сейчас?

– Что?!

– Да ладно тебе, Вацлав. Ты ведь мой любимый двоюродный братик!

– Конечно, – ответил он и невольно отвел взгляд.

– Я дам знать нашему бухгалтеру, что сегодня ты уже не вернешься в контору, потому что должен уехать по приказу руководства. – Александра широко улыбнулась и подмигнула ему. – Тебе в любом случае надо было побольше себе позволять. Ведь твой отец – партнер моих родителей!

– Нельзя ничему научиться, если не начать с самого низа, – со всей серьезностью ответил ей Вацлав, у которого возникло сильное подозрение, что с тем же успехом он мог бы сказать это по-турецки, настолько мало она слушала его, находясь в столь странном состоянии.