Нижнебург. Облачная Фабрика - Дарина Мишина

Мешочек лежал на круглом стеклянном столе в виде пиона. Из любопытства Майя раскрыла мешок, чтобы разглядеть его содержимое. Листы травы напоминали формой крестики, а сами травинки переливались будто огонь.

****

Илья задумчиво стоял, прислонившись спиной к стене и ждал, внимательно глядя на темный проход, готовый среагировать на малейшее колебание. Из тьмы вышла Майя и, преодолев барьер, остановилась на расстоянии вытянутой руки от парня. Тот молча забрал у неё парчовый мешок и спрятал во внутренний карман плаща.

– И где же твой обещанный мушкет? Ах да, ты же не приемлешь насилия. – съязвила она.

Илья вытащил заведенную все это время за спину руку с оружием и нацелил курок на лоб Майи. Девочка не дрогнула.

– И что же? Заряжен? – хмыкнула она.

Илья отвёл мушкет левее самодовольного лица Майи и спустил курок. Раздался выстрел. Пуля просвистела в нескольких сантиметрах от уха девочки и вошла в каменную стену. Майя вскрикнула, закрыла уши руками и упала коленями на каменный пол.

– Заряжен. – холодно ответил парень – Можешь не сомневаться.

– Ты промахнулся, – крикнула ему Майя в спину.

– Я не приемлю насилия и жестокости, – прошипел Илья сквозь зубы.

– Тоже самое ты говорил внуку профессора Веромаха? А потом убил его и забрал себе его перстень?

Илья развернулся и пристально посмотрел на Майю.

– Он тебя послал? Веромах? Знаешь, на твоём месте я бы не стал с ним связываться. Он гораздо жестче меня. И готов пожертвовать многими жизнями, ради своих интересов. Чем раньше ты прекратишь на него работать, тем лучше.

– Ну я хотя бы не скрываю на кого работаю!

– А ты жаждешь посмотреть на кого работаю я? Ну так смотри.

Илья закатал рукав правой руки и Майя увидела желтое изображения цветка-нарцисса на его предплечье. Парень стиснул Майю, и они рассыпались на миниралистический код:

Лёгкость дарит водород,

Души хранитель – углерод.

Родий – нарциссизма знак,

Носит цинк мужской пиджак.

Обаянье без труда

Вам добавит серебра.

Только магний цель задаст,

Лишь мейтне́рий дружбу даст.

Бериллий любит обмануть,

Пропитает местью ртуть.

Золото заставит вас

С высока смотреть на нас.

Они приземлились в знакомом Майе месте.

Это был особняк, украшенный нефритовыми керамическими изразцами, с диковинными птицами и зверьми, маленькими плитками с золотистыми узорами. Во внутренних двориках слышался шум фонтанов. Окна обрамляли арочные проёмы, покрытые затейливой каменной резьбой. Весь особняк напоминал собой узорчатый вязанный шарф. У парадной словно два швейцара, угрожающего вида, стояли двухметровые амбалы, названные Никитой, Опал и Лазурит.

– Это же… Нет! Нет! Нет! Нет! Нет!

Майя со всей силы упёрлась пятками в каменистую землю, а ногтями впилась в ладонь Ильи. Парень будто и не заметил. Майя сопротивлялась, но он всё равно затащил её внутрь.

В гостиной их встретила фигура, завёрнутая в плащ из зеленого бархата с переливами. Из-под капюшона вниз спадала коса, как ночь, тяжелая, словно из титана. Капюшон скрывал лицо в тени, но Майя помнила эти огромные зеленые нефритовые глаза, от которых становилось не по себе.

Илья заманил её к Татьяне.

– Я выполнил свою часть сделки, выполни свою и можешь делать с девчонкой всё, что тебе угодно.

– Стоп! Что?! – опешила Майя, – всё это время ты меня использовал?!

У Майи перехватило дыхание от возмущения.

– Да, солнце, как одноразовый скальпель. Не принимай это близко к сердцу. Я всех использую.

Майя просто не могла в это поверить. Вся дружелюбность Ильи была лишь лицемерием. Ей захотелось зареветь от обиды, но гордость не позволяла.

– Я тебе доверяла, а ты… холодная, расчётливая и бесчувственная тварь!

– За всю дорогу это твоё единственное верное заключение. Я перестал что-либо чувствовать давным-давно.

Илья растворился в воздухе, рассыпавшись на элементы.

– Я расплачусь с тобой чуть позже. Жди моего человека, – крикнула напоследок ему Татьяна и повернулась к Майе.

Должок Аскольда

Майя не собиралась сдаваться без боя.

– Если ты всё ещё охотишься за Никитой, то ты ошиблась девушкой. Тебе нужна была не я, а Селеста Л’Норкина.

Татьяна выгнула черную как смоль бровь и рассмеялась.

– Л’Горностаев – это последнее, что мне сейчас необходимо. Он давно перестал быть частью плана. Меня никогда не интересовал Никита…

– То-то ты за него замуж выходить собиралась.

– Это было частью плана, уверить его в этом. Его родители этого бы не позволили. Они бы выкупили у меня его договор. Мне нужна была малахитовая шкатулка, которой тебя одарил их особняк. Когда-то она принадлежала моему роду, пока Л’Горностаев её не отнял. Эти уборы обладают невиданной силой – они могут подчинять себе волю демона Огневика, заточенного в ядре. Теперь приборы у тебя – мне на душе спокойно.

– Я не ношу их с собой. И не могу их отдать, даже если захочу…

– Они остались в твоей комнате, я знаю – перебила Татьяна.

– Зачем Вы отправились в Суд Серебряных Лун свидетельствовать против меня?

– У нас с тобой впереди много важных дел. Мне нужна была разрыв-трава.

– Но её забрал Илья.

– Он ещё вернётся – на этом моменте Татьяна снова залилась смехом и хитро с лёгкой завистью и сожалением посмотрела на Майю, – не переживай.

– Для чего Вам нужно повелевать Огневиком?

– Мне не нужно. Это тебе нужно. Или ты собралась оставить своего ушного книжного червяка на растерзание ядоязыким?

– Мудрус же должен был попасть к Полуночнику.

Татьяна лишь поджала губы, не желая углубляться в разъяснения.

– Но меня не пустят в особняк, я в изгнании.

– Знаешь, какой сегодня день? День посвящения. 30-го августа всем достигшим в этом году 16-ти лет вырезают сердце и разрешают выбрать сторону одного из правителей: Голда или Полуночника. У Л’Горностаевых по такому случаю приём.

– То есть дом будет охраняться сильнее обычного.

– У тебя есть козырь.

– Какой? Не поняла Майя.

Татьяна вздохнула.

– Почему я должна тебе все объяснять на пальцах? Тот мальчишка, который попал ко мне вместо Никиты. Он, если я тогда не ослышалась, обязан тебе. Пора бы вернуть должок.