Единственная для Хранителя Закона - Наталья Самсонова

Я только кивнула. Учитывая, что Арлетт уже написала старику… Это будет не так и трудно.

— Я понимаю, что правила приличия требуют дождаться приглашения на вечерний чай, — целительница спрятала флакон в свою поясную сумку, — но я страшно устала, хочу домой. Чесать кота и смотреть на пламя, играющее в камине.

— Отличный план, — улыбнулся Гел, — спасибо, что не отказала.

— Не за что, — она улыбнулась, — абсолютно не за что. Я пришлю записку, как только смогу сказать хоть что-то о состоянии магии квэнни Эйлин. Доброй ночи.

— Доброй ночи, — эхом откликнулась я.

Гел пошел провожать целительницу, а я задумалась: что делать с пирожными? У нас будет поздний ужин или приберечь их до завтрака? Имперский этикет и северные традиции шли разными путями развития, и сейчас я просто не знала, как правильно поступить.

«Спросить у мужа?» — мелькнула в голове непрошеная мыслишка. Но…

Но я приняла решение: надо сократить общение с Гелом. Иначе после развода я не соберу себя. Да, после предательства Майруса было тяжело, но моя любовь к нему была очень ровной, очень спокойной. Это было скорее легкое увлечение с осознанием того, что за кого-то все равно придется выйти замуж, так почему бы и не за него?

Тряхнув головой, я отбросила лишние мысли и, выйдя из комнаты, натолкнулась взглядом на новое лицо: у стены стояла миловидная брюнетка в темном форменном платье.

— Доброй ночи, квэнни Эйлин, я Грета, ваша личная служанка. Чем могу служить?

— Доброй ночи, Грета, — улыбнулась я. — Мой супруг давал распоряжения по поводу ужина?

— Ужин будет через полчаса после возвращения квэнни Эйлин, — старательно проговорила девчонка, — так что… Ужин будет через полчаса.

— Дориан, прошу, отдайте Грете коробку из кондитерской. Пусть сладости подадут к чаю, — попросила я.

Мой охранник сопроводил меня до дверей дочкиной комнаты и чуть смущенно обратился ко мне:

— Вы не будете против, если завтра вас будет сопровождать Грей?

Я не сразу вспомнила, что Грей — это напарник Дориана. Но когда память подкинула мне нужное, я не сдержала легкую улыбку.

— Вас так впечатлила Арлетт? Поверьте, Дориан, мы не отдадим вас без боя.

Мужчина тихо рассмеялся.

— Боюсь, моя супруга будет против. Завтра день рождения моего младшего сына.

— Ох, конечно, вы можете быть свободны.

Мне стало так неловко! Шутница выискалась.

Но Дориан выглядел не обиженным, а, напротив, довольным и польщенным, так что я быстро успокоилась и, попрощавшись с мужчиной, вошла к Деми.

— Всем доброй ночи, — улыбнулась я, увидев Деми и Карин у мольберта. — Угадайте, что я вам принесла?

У меня скопилось достаточно силы, чтобы самой снять чары уменьшения. И через минуту Деми и Карин рассматривали свои подарки.

— Ух ты! — воскликнула Деми. — Я заменю все эти картины в коридоре! Гел не будет против, он уже согласился. Он такой хороший!

Глядя на счастливую дочь, я не знала, как ей сказать, что Гел не всегда будет в нашей жизни. Впрочем, вероятно, нет смысла затевать сейчас этот сложный разговор.

Деми, зашуршавшая бумагой, отвлекла меня от неуместных мыслей. И я, попросив дочь не слишком увлекаться, поспешила к себе. Стоит переодеться к ужину, а то подол страшно запылен, да и вообще, правила приличий никто не отменял.

А то, что мне самой хочется выглядеть хорошо… Это тоже нормально. Да.

Но успела я с трудом. Только освежилась, сменила строгое темное платье на легкое, бледно-сиреневое, как в дверь постучали.

— Вуф! — прибавил к стуку Tшepp.

— Сейчас, — отозвалась я.

Схватив артефакт, я хотела было нацелить его на волосы, но слишком поторопилась и выронила его. Дернулась поймать, но один точный, мастерский удар туфелькой — и гребень улетает под кровать.

— Молодец, — цыкнула я сама на себя.

В общем, волосы одержали надо мной полную и безоговорочную победу. Но я успела подхватить с висков несколько прядей и, заведя их назад, заплести тоненькую косичку. Косичку я скрутила в узел и заколола старыми шпильками. Пойдет. Спереди прилично, ну а спиной я постараюсь ни к кому не поворачиваться.

«Надо зайти в ту лавку и купить еще пару гребней», — вздохнула я про себя и распахнула дверь.

Дочь, увидев меня, ахнула и воскликнула:

— Мамочка, ты похожа на принцессу из той книжки! Я тоже хочу отрастить волосы.

Но после, уже подходя к двери в малую чайную, дочь провозгласила:

— Нет, не буду отращивать. Я ведь должна быть интивитальна, да?

— Индивидуальна. Ты должна быть самой собой без оглядки на чужое мнение, — поправила я ребенка, — но при этом не забывай про нормы морали и правила приличий.

— А?

— Если ты хочешь носить короткую стрижку и брючный костюм — это хорошо, и ты имеешь на это право. Право быть собой. Если ты хочешь положить ноги на стол и плюнуть на пол — это плохо, и ты не имеешь на это права, — подсказала Карин. — Ни у кого нет права быть свиньей.

— А в своей комнате? — тут прищурилась Деми.

— А приятно потом будет ходить по оплеванному полу? Писать или читать за столом, на котором лежат куски засохшей грязи с ботинок, — в тон дочери отозвалась я.

— А…

Она начала было говорить и замолчала. А я порадовалась. Потому что еще пару лет назад дочь резонно возразила бы: а слуги на что? Однажды у нас уже был такой разговор, и тогда мне удалось срезать ее вопросом: "А ты уверена, что у тебя будут слуги?" Сейчас мне эту тему поднимать не хотелось бы.

Поздний ужин прошел буднично. Деми болтала за всех и заодно вытянула из Гела повторное разрешение заменить пейзажи в отремонтированной части замка.

— Я буду рад, если ты нарисуешь что-нибудь и для меня, — добавил он. — В моем кабинете нет ни одного пейзажа.

Судя по многообещающему взгляду дочери, теперь Гел будет завален пейзажами.

Тихий шорох, и в малую чайную вошли две девушки в одинаковых темных платьях. Они легко и быстро убрали со стола и исчезли так же, как и появились, — тихо и быстро. Через пару минут они вернулись и сервировали чай с принесенными мной сладостями.

— Спасибо, — дочь повернулась к Гелу, — это ведь те самые пирожные, которыми ты нас с Карин угощал?

— Да, — кивнул Гел, — но сегодня это заслуга Эйлин.

А мне стало одновременно хорошо-хорошо и плохо-плохо. И эти противоречивые эмоции сплелись в такой комок, что я даже не почувствовала вкуса пирожных. И даже не особенно отследила, как именно мы все распрощались.

"Получается, Гел держал в уме и мою дочь, и мою подругу, — думала я, укладываясь в постель. — Получается, мы важны для него. Настолько, что он помнит о нас даже в таких мелочах".