Ледяная магия - Ольга Романовская

Мир застыл, превратился в картину из бесформенных пятен – холод добрался до головы. Только разум еще трепетал, отчаянно пытался прогнать чужой лед. И сердце, оно тоже не желало останавливаться.

Дальше – тишина, словно отрубили все чувства. Конец.

Закашлявшись, резко села на постели, корчась от боли. Тело горело, словно сопротивлялось тому, что я жива. Почему? Как? Глаза обежали комнату – знакомый гостиничный номер. Впору бы посмеяться, что кровать Гордона стала родной, только вот очень плохо. Из глаз потекли слезы. Их аккуратно вытерли, а меня уложили обратно, взбив подушки.

– Успокойся, – Гордон говорил ровным голосом, которым уговаривают не прыгать с крыши, – маг заверил, неприятные ощущения уйдут через пару дней. К сожалению, никакие настои и чары не помогают, только тепло. Могу подержать руку там, где сильнее болит, а еще лучше положить грелку. Их тут множество.

– Вы… Вам надо…

Губы едва разлипались.

Сколько я здесь пролежала, как осталась жива, когда прибыл маг? Столько вопросов, но не один толком не задать. Проклятое горло! Его словно натерли наждачной бумагой.

– Мне ничего не надо, спасибо. – Судя по легкому скрипу половиц, инквизитор отошел. – Лежите и выздоравливайте. Преступницу ищут и, заверяю, найдут. Попутно я сделал кое-какие запросы. Приготовьтесь, Клэр, могут всплыть нелицеприятные факты, связанные с вашими родственниками.

Это вряд ли, хуже быть не может. Хотя… Тяжко вздохнула и тут же пожалела об этом: боль железными тисками сдавила ребра.

– Клэр?

Гордон мгновенно оказался рядом и, откинув одеяло, положил руки под грудь. Я непроизвольно задержала дыхание, но вовсе не оттого, что опасалась нового приступа: никогда прежде мы не оказывались столь близки, даже в лавке, когда инквизитор спутал меня с девушкой легкого поведения. Тонкая ткань рубашки – и больше ничего. Мое сердце фактически бьется в его руках, грудь касается его ладоней. Они такие теплые, мне одновременно приятно и жутко страшно, сама не пойму отчего, просто не поддающаяся контролю паника. От нее кровь быстрее бежит по венам, прогоняя лед, и… расцветает на губах смущенная улыбка. Наверное, я сумасшедшая, но не хотела, чтобы Гордон отстранялся, пусть бы держал так вечно.

– Все в порядке?

Гордон заглянул мне в лицо, такой собранный, серьезный. Когда он о чем-то напряженно размышлял, верхняя губа чуть подергивалась, вот и теперь она обнажила зубы. Старший следователь, наверное, этого не замечал, а мне дефект его внешности казался чрезвычайно милым. Не всем же рождаться идеальными красавцами.

– Да.

С удивлением осознала, что могу говорить без прежних спазмов. Неужели ладони Гордона помогли?

– Ты меня напугала.

«Ты» в его устах прозвучало так ласково, естественно, доверительно.

Робко улыбнулась.

– Я не хотела, просто очень больно стало.

Гордон подвинулся ближе, сел удобнее. Мое сердце по-прежнему билось в его ладонях.

– Я такой страшный? – Инквизитор иронично приподнял бровь. – У тебя расширены зрачки, а дыхание словно после пробежки.

– Немного.

Облизала губы и прикрыла глаза. Признания даются легче, когда не видишь лица собеседника.

– Как, – легкая запинка, – ты меня спас?

Обидится или нет? С другой стороны, Гордон первым перешел на «ты».

– Оттолкнул.

Так просто?

Распахнула глаза и недоверчиво уставилась на него. Вроде, не шутит.

– Подожди минуточку, я сейчас.

Глаза мои расширились еще больше, когда мужчина начал раздеваться. Гордон неспешно повесил пиджак на спинку стула, затем расстегнул жилет и снял запонки. Когда пришел черед ремня, я не на шутку забеспокоилась. Неужели Гордон вот так, буднично?.. Ошиблась.

– Подвинься!

Мужчина лег рядом и заключил в объятия. Заворочавшаяся было боль унялась, затаилась. На смену ей пришло знакомое покалывание – ткани оживали, наполнялись кровью. Не заботясь о том, что кто-нибудь может войти и застать нас в пикантной позе, Гордон оплел руками и ногами. Пусть на нем остались брюки и рубашка, все равно казалось, будто он голый. Дрожь волнами прокатывалась по телу, а потом внезапно прошла. Я с удивлением осознала, что успокоилась, а лежать в объятиях Гордона чрезвычайно приятно. Сердце билось ровно и больше не выпрыгивало из груди.

– Побуду вместо грелки! – усмехнулся Гордон и, воспользовавшись ситуацией, положил ладони мне на грудь. – Со столицы мечтал об этом, – признался он.

Вместо возмущения рассмеялась. Старший следователь вел себя как мальчишка.

– Определенно, стоило вступить в схватку с ледяной ведьмой.

Щеки мои покраснели, когда палец погладил топорщившую ткань вершинку.

– Ты воевал с ведьмой? – торопливым вопросом попыталась отвлечь Гордона от увлекательного чувственного занятия.

Я оказалась к нему не готова. Чуточку позже. Наверное.

– Да и хорошо ее разглядел. – Ощутив перемену моего настроения, инквизитор с сожалением положил руки ниже. – Та самая особа в черном. Под вуалью она прячет следы ожогов.

Ожогов… Ведьме получить их несложно, нас казнят на костре. Выходит, несостоявшаяся убийца каким-то чудом избежала правосудия.

Объятия Гордона медленно, но верно возвращали к жизни. Пусть тело ломило, а боль периодически напоминала о себе острыми вспышками-уколами, я больше не чувствовала себя куклой. Лед отступал, а вместе с ним онемение и скованность членов. Горло больше не сдавливало спазмами, не обжигало перцем, я могла спокойно говорить, пусть тихо, но не ограничиваться односложными фразами. Заерзав, кое-как перевернулась на бок, чтобы уткнуться носом в плечо Гордона. От него все так же пахло корицей – мой любимый аромат. Пальцы инквизитора зарылись в мои волосы. Думала, он что-нибудь скажет, и Гордон действительно открыл рот, только произнес совсем не то, что я ожидала:

– У меня мало времени, Клэр, поэтому давай по делу.

Меня словно окатило холодной водой. А кто пару минут назад откровенно намекал?.. Обиженно засопев, попыталась отстраниться. Гордон не позволил. Слабо, ввиду болезни, ударила его локтем – даже не почувствовал.

– Потом покажешь характер. Хотя я рад, что мы сдвинулись с мертвой точки. Надеюсь, к «вы» больше не вернемся.

Надейся, а я еще подумаю.

– Так вот, – как ни в чем не бывало продолжил рассказ инквизитор, – та особа стояла неподалеку от тюрьмы. Разглядеть ее оказалось несложно, достаточно рассчитать траекторию удара. Пряталась за сугробом. И цель у нее была двойная, не только убийство.

Старший следователь замолчал, предлагая продолжить мысль.

– Олден? – Ответ напрашивался сам собой.