Книги онлайн и без регистрации » Фэнтези » Девятнадцать минут - Джоди Пиколт

Девятнадцать минут - Джоди Пиколт

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 50 51 52 53 54 55 56 57 58 ... 155
Перейти на страницу:

Мир становится совершенно другим, когда в нем никого нет. Питер старался ступать в след отца, ставя ботинок точно в отпечаток, оставленный отцом. Он представлял, что он — солдат, выполняющий боевое задание. Враг рядом. И в любой момент может начаться перестрелка.

— Питер, — прошипел отец через плечо, — держи винтовку вертикально!

Они подошли к деревьям, где видели следы. Сегодня появились новые царапины от рогов, белая сердцевина дерева и свисающая светло-зеленая полоска коры были свежими. Питер опустил глаза вниз. На снегу было три цепочки следов — одни намного больше остальных.

— Он уже был здесь, — пробормотал отец Питера. — Скорее всего, идет за самками.

В брачный период олени не такие осторожные, как обычно, — они настолько сосредоточены на самках, которых преследуют, что забывают о людях, которые могут охотиться на них.

Питер с отцом осторожно шли по лесу, двигаясь по следам в сторону болота. Вдруг отец поднял руку — сигнал остановиться. Подняв голову, Питер увидел двух самок — одну постарше и одну годовалую. Отец обернулся и одними губами произнес:

— Не шевелись.

Когда из-за дерева вышел самец, Питер затаил дыхание. Олень был огромный, величественный. Его мощная шея несла груз шестиконечных рогов. Отец незаметно кивнул на оружие «Давай».

Питер неуклюже перехватил винтовку, которая, казалось, потяжелела на десять килограммов. Приставил ее к плечу и прицелился в оленя. Сердце билось так сильно, что винтовка вздрагивала.

Он ясно слышал инструкции отца, словно он и сейчас их нашептывал: «Целься под передние ноги, ниже тела. Если попадешь в сердце, то сразу убьешь. Если не попадешь в сердце, зацепишь легкие, тогда он пробежит не больше тридцати метров и упадет».

И тут олень обернулся и посмотрел на него, прямо в глаза.

Питер нажал на спусковой крючок и промахнулся.

Намеренно.

Три оленя одновременно вскинули головы, не понимая, откуда грозит опасность. Не успел Питер подумать, заметил ли отец, что он струсил — или просто решил, что Питер не умеет стрелять, — как прозвучал второй выстрел из оружия отца. Самки бросились прочь, а олень упал замертво.

Питер стоял над оленем и смотрел, как из его сердца выплескивается кровь.

— Я не хотел лишать тебя возможности выстрелить, — говорил отец, — но если бы ты начал перезаряжать, они бы услышали и убежали.

— Ничего, — сказал Питер. Он не мог отвести глаз от оленя. — Все нормально.

А потом его вырвало прямо в кусты.

Он слышал, как отец делает что-то за его спиной, но не оборачивался. Вместо этого Питер смотрел на снег, который начал таять. Он услышал, как подошел отец. Питер чувствовал запах крови на его руках и разочарование.

Отец похлопал Питера по плечу.

— В другой раз, — вздохнул он.

Долорес Китинг перевелась в эту школу в январе этого года.

Она была одной из тех ребят, которые появляются незамеченными, — не слишком красивая, не слишком умная, не срывает уроки. Она сидела перед Питером на уроках французского языка, и ее хвостик прыгал вверх-вниз, пока она спрягала глаголы вслух.

Однажды, когда Питер изо всех старался не уснуть, слушая, как мадам учительница объясняла спряжение глагола «avoir», он заметил, что Долорес села в чернильное пятно. Ему это показалось довольно смешным, особенно если учесть, что она была в белых брюках, и вдруг он понял, что это вовсе не чернила.

— У Долорес месячные! — выкрикнул он от неожиданности. Он вырос в семье мужчин — не считая мамы, конечно, — и менструация была для него одной из великих женских тайн, вроде тех, как они умудряются накрасить ресницы, не выколов глаз, или застегнуть лифчик за спиной.

Все в классе повернулись, а лицо Долорес стало таким же красным, как и ее брюки. Учительница быстренько вывела ее в коридор и направила к медсестре. На сиденье перед Питером была небольшая лужица крови. Учительница позвала уборщицу, но к этому времени класс вышел из-под контроля — шепот нарастал, как лесной пожар, обсуждали, сколько там крови и что Долорес теперь одна из девочек, о которых известно, что у них уже есть месячные.

— У Китинг течка, — сказал Питер сидящему рядом мальчику, и у того зажглись глаза.

— У Китинг течка, — повторил мальчик, и слова покатились по классу. «У Китинг течка. У Китинг течка».

Через класс Питер поймал взгляд Джози, которая в последнее время начала краситься. Она повторяла вместе со всеми.

То, что он принадлежал к большинству, подействовало на Питера, как гелий: он ощутил такую легкость внутри. Это он все начал. Вычеркнув Долорес, он стал частью круга.

В тот день за обедом он сидел в столовой вместе с Джози, когда к ним подошли Дрю Джирард и Мэтт Ройстон со своими подносами.

— Мы слышали, что ты видел, как все случилось, — сказал Дрю, и они присели рядом, чтобы Питер рассказал им все подробности. Он начал приукрашивать рассказ — чайная ложка крови превратилась в стакан, пятнышко на белых брюках выросло из скромных размеров в пятно невероятной величины. Они подзывали своих друзей, некоторые из них играли в Питером в футбольной команде, но ни разу не заговорили с ним за целый год.

— Расскажи им тоже. Вот это весело, — сказал Мэтт и улыбнулся Питеру, словно Питер был одним из них.

Долорес не пришла в школу. Питер знал, что неважно, сколько она пропустит — месяц или больше, — память шестиклассников была железной, и до окончания школы Долорес всегда будут вспоминать как девчонку, у которой на французском начались месячные и которая залила кровью весь стул.

В то утро, когда Долорес вернулась, не успела она выйти из школьного автобуса, как ее тут же зажали в угол Дрю и Мэтт.

— Как для женщины, — сказали они, громко выговаривая слова, — у тебя плоская грудь.

Она оттолкнула их, и до урока французского Питер ее не видел.

У кого-то — он не знал точно у кого — появился план. Учительница французского всегда опаздывала, потому что добиралась из противоположного конца города. Поэтому до звонка каждый подходил к парте Долорес и отдавал ей тампон из упаковки, которую Кортни Игнатио стащила у своей мамы.

Первым был Дрю. Он положил тампон на парту и сказал:

— Кажется, это ты обронила.

На парте было уже шесть тампонов, а звонок все еще не звенел и учительницы не было. Питер подошел, зажав в кулаке цилиндрик и был готов его уронить, когда заметил, что Долорес плачет.

Она плакала тихо, даже нельзя было сразу понять. Но когда Питер протянул руку с тампоном, он вдруг понял, что именно так выглядит со стороны, когда сам становится объектом насмешек.

Питер раздавил тампон в кулаке.

— Перестаньте, — тихо сказал он и обернулся к оставшимся троим ученикам, ожидавшим своей очереди поиздеваться над Долорес — Хватит уже.

1 ... 50 51 52 53 54 55 56 57 58 ... 155
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?