Четыре жизни Хелен Ламберт - Констанс Сэйерс

– Да, Билли. О сделке с дьяволом мне известно все.

– Нет, неизвестно. – Билли покачал головой. – Ты просто так думаешь.

– Ладно. Я голодна, – перевела тему Нора. – Ему тоже стоит поесть.

– Их говяжья вырезка с грибами посрамляет мою маму-француженку, – добавил Зейн. – Они кладут ее в cassolette.

– Черт, Зейн, что за касолет? – Форд с отвращением повернулся к Зейну.

– Такой маленький горшочек с крышкой.

– Так и говори тогда «маленький горшочек»! – Форд закатил глаза.

Никто не заметил, что Билли замолчал. Возможно, из-за мысли о говяжьей вырезке с грибами или о чучеле Фар Лэпа перед Бельмонт-парком. Или, быть может, дело было в кофе, что смешался в желудке с алкоголем. Внезапно Билли пожелтел, а затем, пытаясь встать, выплеснул рвотные массы прямо на медное платье Норы.

Как в замедленной съемке, Форд тут же схватил Билли и утащил из «Золотого слитка», прежде чем персонал заметил, что произошло.

«Друга всегда нужно защищать», – подумала Нора, чувствуя, как горячая рвота просачивается сквозь шелковое платье на бедра и грудь.

Проследовав за ними через двери, Нора спустилась по ступеням к лужайке. Билли стоял на коленях; его рвало. Нора промокнула платье черной тканевой салфеткой, однако наряд, который Инес Лондон сшила специально для медового месяца, был испорчен. Еще несколько минут Билли стоял на коленях, пока Форд и Зейн не убедились, что все закончилось. Втроем они поставили Рэппа на ноги.

– Давай отведем его в номер, – призвал Зейна Форд.

Однако всякий раз, когда они пытались пошевелиться, Билли рвало.

Наконец они усадили Рэппа на скамейку.

– Возможно, придется его нести, – добавил Тремейн.

– И чем это поможет? – Нора скрестила руки.

– Вот так медовый месяц! – Зейн начал вытирать руку Норы, за что она одарила его благодарным взглядом.

Взяв ее руку, Зейн сочувственно улыбнулся. Она слышала, как Форд разговаривал с Билли, но не могла разобрать, о чем они толковали.

– Он был пьян, когда вы сюда пришли? – Нора вытерла глаза мокрой салфеткой.

– Он всегда пьян, Нора. – Зейн перестал вытирать, когда добрался до передней части платья. – Вот. – Он протянул полотенце. – Вытри здесь.

– Спасибо. – Посмотрев вниз, Норма заметила, что без бюстгальтера мокрое платье стало слишком откровенным, и с отвращением бросила салфетку на землю. Пусть смотрят. Ей уже было все равно.

– Спасибо за старания, Зейн, но платье, как и вечер, уже не исправишь.

Форд поднял Билли и позвал Зейна.

– Пора отвести его в бунгало, – сказал он.

Когда Нора поняла, что ее мужа не собирались провожать в ее бунгало, она вдруг остановилась.

Сняв куртку, Зейн накинул ее Норе на плечи.

– Мы позаботимся о нем, – обещал Форд. – Зато ты выспишься.

Билли, Зейн и Форд поплелись по ухоженной дорожке.

Издалека Нора услышала игру оркестра, и эта веселая музыка вызвала на глазах слезы. Возвращаясь к себе в номер, она прошла мимо нескольких сотрудников, которые любезно спросили о ее состоянии. Ей оставалось только представить, как она выглядела с размазанным макияжем и в испорченном платье. Если бы не эксклюзивность курорта, ее бы точно уже выставили за дверь.

В номере Нора первым делом сорвала с себя платье и, свернув в плотный клубок, выбросила его в мусорное ведро. Она вернет Инес деньги. Накинув халат, Нора вышла на балкон и закурила сигарету. Запах эвкалипта и прохладный воздух помогли прояснить мысли.

Около полудня, когда она оделась и собрала чемоданы, в номере наконец-то появился Билли. Все утро Нора просидела на краю кровати, ожидая возвращения мужа.

Учитывая вчерашнее состояние Рэппа, она крайне удивилась его отличному самочувствию. Хотя волосы были растрепаны, рубашка не заправлена, а на ногах отсутствовала обувь, выглядел он загорелым и здоровым.

– Ты здесь.

– А где мне еще быть, Билли?

Пожав плечами, он бросил куртку на стул, подошел к открытой двери и закурил.

Нора откашлялась.

– Я ухожу.

Рэпп повернулся с очевидным изумлением на лице.

– Уходишь от меня или из отеля?

– Для начала я хочу покинуть курорт, – вздохнула Нора. – Остальное выясню позже.

– Возьми машину, – предложил он. – Форд привезет меня завтра.

– Ты остаешься? – Нору чуть не затошнило от услышанного заявления.

Неужели все это происходило с ней? Билли не воспринимал всерьез ни ее, ни их брак.

– Я не могу оставить друзей. – Билли сел на кровать в противоположном от нее углу. Он впервые признал, что в комнате вообще имеется данный предмет мебели.

– Нет, – согласилась Нора. – Конечно же, ты не можешь их оставить.

Некоторое время он пытался отчистить невидимое пятно на штанах, пока наконец не сдался. Билли сосредоточился на ней, и его зеленые глаза стали пустыми, а тон – холодным.

– Я все понимаю, Нора. Если тебе нужно, заведи любовника.

– Что?

– Зейна, например. – Он пожал плечами и скрестил ноги, глубоко затянувшись сигаретой, прежде чем отправиться на поиски пепельницы. Спустя мгновение он нашел ее на тумбочке.

– Зейна?

– Он считает тебя красоткой.

– Господи, Билли. – Нора встала. На глаза навернулись слезы.

Она не знала, чего ждала, но предложение завести любовника в медовый месяц показалось ей слишком жестоким. Это Билли должен был считать ее красоткой. Мысль о том, что муж сводит ее с Зейном в медовый месяц, казалась невыносимой. Все это скорее было в духе Клинта.

– Я не могу об этом говорить. Не сегодня.

– Дело твое. – Он затушил сигарету, растянулся на кровати и спустя несколько минут тихонько захрапел.

* * *

Нора на головокружительной скорости гнала «Фаэтон» Билли по шоссе к парковке студии «Монументал». Пришлось отдать должное, машина была не только красивой, но и мощной. Пока она мчала по шоссе в Лос-Анджелес, ей удалось справиться со своим гневом.

Толкнув парадную дверь офиса, Нора тотчас наткнулась на Холстеда.

– Он рассказал мне! – выпалила она, рывком снимая перчатки.

– Кто? Что рассказал?

– Билли рассказал мне, что не может заниматься сексом.

Старик побледнел.

– Что он сделал?

– Ты должен был рассказать мне раньше, – отрезала Нора.

– Напротив, Нора, – возразил Холстед. – Рассказать должен был твой муж. – Мужчина покачал головой. – Ко мне это не имеет никакого отношения.