По следу "Аненербе". Вангол-3 - Владимир Прасолов

– Эй, там, на барже, спите, что ли, встречай команду!

Ответа не последовало. Только выстрел из пистолета разбудил и на самом деле спавшего в кубрике моториста. Он подал сходню на берег и молча наблюдал, как вышедший из тайги отряд грузится. Капитан баржи рыбачил на удочку ниже по ручью, впадавшему в Енисей, и подошел чуть позже с десятком хайрюзов на кукане. От него не утаилось, что народу стало поменьше и овчарок не было вовсе. Когда на борт заносили лейтенанта, он, глянув на его лицо, подумал – не жилец. Но ошибся. Сырохватов выжил. Через два дня в Енисейском госпитале он уже был в сознании и первый раз за несколько суток ел мясной бульон, которым с ложки его кормила медсестра. Молоденькая практикантка из Красноярского медучилища по имени Валя с неподдельным трепетом и заботой ухаживала за лейтенантом, вернувшимся больным из боевого задания. Вероятно, чистое и светлое чувство, вдруг родившееся в ее сердце, помогло Сырохватову вернуться на этот свет. Он видел перед собой курносое симпатичное лицо Вали и думал, что, наверное, это ангел, который вдруг что-то перепутал и прилетел к нему, давно отвергшему и Бога, и Святость, и вообще человеческие чувства. Сырохватову вдруг захотелось жить. Жить, чтобы видеть это создание, чтобы держать ее за руку, чтобы видеть ее глаза и чуть припухшие нежные губы. И он выжил, выжил вопреки законам природы, которая уже распорядилась в его отношении, но, вероятно, отменила свое решение, предоставив Хвату еще один шанс в этой жизни стать человеком. Через месяц абсолютно здоровый лейтенант НКВД Сырохватов с молодой женой отбыл к новому месту службы в Забайкалье. Там он сформировал и принял под командование особую группу по поиску и захвату беглых зэков и дезертиров всех мастей и оттенков, которыми, как выразился замполит управления НКВД, «кишит» забайкальская тайга. Учитывая опыт работы, Сырохватов сам отбирал в свою группу людей из числа сотрудников лагерей и милиции. Естественно, в ней оказались и участники рейда по Енисею, уцелевшие от мести Пловца и избежавшие отправки на фронт. Сержант НКВД Шемякин стал правой рукой Сырохватова. Лейтенант навсегда запомнил, кто спас его жизнь в тайге на Енисее.

Осень сорок второго года в забайкальской тайге была дождливой. Березы желтели снизу, это обещало затяжную долгую осень. Кормов для оленьего стада было много, и Ошана со своей семьей кочевала по старым местам, куда не ходила уже много лет. Почти год не видели они новых людей. Тайга, раскинувшаяся на север до самой тундры, была их домом и миром. В этом мире правили свои законы, суровые и справедливые. Здесь всегда нужно было полагаться только на самого себя. Брать на себя ответственность за все. Тогда этот мир одаривал красотой и умиротворением. Он кормил, раскрывая тебе свои кладовые, и поил целебными водами своих рек. Тогда создавалась гармония жизни: все, что брал у тайги, ты возвращал ей своей любовью и бережливостью. Ошана знала: весь мир вокруг живой. Он чувствует, как ты к нему относишься. Он огромный, сильный, но в то же время беззащитный. Ошана никогда не делала ему больно.

Ее зять Игорь с Гулей, дочерью Ошаны, все лето были с ней; Ошана нянчилась с их дочкой Тингой, полностью отдав бразды правления в семье Игорю. Он хорошо освоил орочонские дела, и стойбище было в полном порядке. Более того, надежно защищено от волков и чужих людей. Щенки, принесенные волчицей, выросли в трех крупных матерых зверей, прирученных только Игорем. Они слушались его беспрекословно и ни разу не подводили, ни на охоте, ни при встрече со своими сородичами. Они не бросались с ними в драку, они, злобно рыча, стояли вокруг Игоря, и дикие волки уходили, не смея на них напасть. Оленей не трогали, хотя, как и все в семье, питались олениной. Они просто не знали как и не умели убивать. Когда было нужно, убивал Игорь, он был вожак их стаи и глава семьи. Ошана и Гуля с дочкой для волков были тоже членами их стаи, их не трогали, но и к себе не подпускали. Только сын Ошаны, трехлетний кудрявый мальчишка, смело мог вмешиваться в их жизнь, играть с ними, трепать их за уши, забираться на них верхом и даже спать с ними. Они его любили, он был их другом и младшим братом. При всей их внешней одинаковости, они отличались и силой, и характером. Широколобый и мощный, Игорь назвал его Кедр, был самым сильным и уравновешенным. Второй – Пират, оправдывал кличку своим характером, быстрый и ловкий, горячий и напористый в охоте. Третий – по кличке Ворон, был спокойным и хитрым, никогда не лез вперед, но никогда и не оставался в стороне. Игорь никогда раньше не занимался дрессировкой, у него в той прошлой жизни и собаки-то не было. А тут он смог приручить и обрести поистине непререкаемую власть над тремя молодыми и сильными волками. Наверное, это потому, что он пощадил их мать, дал им появиться на свет. Мать, волчица, пойманная Игорем в западню, потом перегрызла веревку и ушла, оставив уже подросших щенков. Иногда он видел вдалеке тень волчицы, а может быть, это ему только казалось. Но близко к стойбищу она не выходила никогда.

О том, что шла война, Игорь знал, Ошана, как смогла, рассказала об этом, но что это была за война, кто на кого напал, насколько это было серьезно и опасно для страны, он не знал и, если честно, не задумывался об этом. Думал, что-то вроде финского конфликта или подобное по поводу границ. Его ничего не интересовало давно – с тех пор, как он очнулся в чуме и почувствовал рядом с собой податливое молодое тело своей будущей жены. Не интересовало даже то, кто он есть и откуда взялся. Потом, когда память стала постепенно возвращаться к нему, ему поначалу становилось страшно. Он понимал, что попал в совершенно другое измерение жизни. Здесь все было не так, как он привык. Время текло неизмеримо медленнее. События происходили независимо от его воли и желания. Люди, хоть их и было совсем немного, были другими. Открытые, неспособные на обман или причинение вреда. Несколько позже ему стало понятно, что это и есть те единственные люди на свете, которым он нужен и кому дорог. Они были рядом с ним. Он решил, что это настоящее, то, что происходит с ним сейчас, и есть главное в его жизни, и зачеркнул то, что было в прошлом. Иногда его посещала некая обида – друзья и коллеги фактически бросили его в тайге, у чужих людей, больного, но, с другой стороны, именно поэтому он сейчас жив и счастлив в этой жизни. Постепенно он выдавил эту обиду из своей души и только изредка, с легкой грустью, вспоминал прошлую городскую жизнь и давние трагические события. Постепенно он освоил сложное промысловое дело, научился обихаживать оленье стадо, стал своим в семье, которая его приняла. Он уже не помышлял вернуться в Иркутск, там его ждать было некому, да и никто не ждал. Он почувствовал вкус к этой новой таежной жизни. Молодая, всегда рядом, не отстающая ни на шаг жена делала его уверенным и счастливым мужчиной. Когда Ошана передала ему бразды правления семьей, он принял их со всей ответственностью и был происходящему искренне рад и горд этим. Как среди прирученных им волков, так и в своей семье он становился лидером, вожаком, что не могло не нравиться.

Уже несколько дней они стояли в широкой долине, сплошь покрытой ягелем. Олени жировали. Но ягель нельзя выедать совсем, поэтому Игорь, посмотрев пастбища, наметил на завтра переход. На десятка три километров восточнее, там можно стоять до первых снегов. Еще до рассвета он, как положено у орочон, один, сопровождаемый своими волками, верхом на олене отправился к новому месту. Женщины должны были свернуть стойбище и отправляться вместе со стадом следом. Но этого не случилось. На рассвете к стойбищу пожаловали нежданные гости. Конный отряд в двадцать человек с оружием и собаками подходил неспешно, полукольцом охватывая стойбище. В середине колонны ехал старший лейтенант НКВД Сырохватов.