Без суеты. Как перестать спешить и начать жить - Карл Оноре

Такой же подход – «меньше значит больше» – Льюис рекомендует и ученым. Нужно как следует отдыхать и расслабляться, советует он, культивировать искусство ничегонеделания. «Свободное время – не вакуум, который нужно срочно заполнить, – пишет декан. – Именно эти лакуны позволяют вам креативно перестроить свои мысли, подобно тому, как пустая клеточка в игре в 15 дает возможность перемещать кусочки этой мозаики». Иными словами: ничегонеделание – обязательная предпосылка хорошей мыслительной работы.

Послание декана Льюиса – отнюдь не манифест лентяев или битников (если существуют возрожденные битники): упорному труду и академическим успехам Льюис придает не меньшее значение, чем самый требовательный из его коллег. Но он понял, что уместная и продуманная неспешность поможет студентам лучше учиться и жить. «Когда я призываю вас замедлиться и сократить нагрузку, я вовсе не предлагаю вам отказаться от высоких достижений, от стремления к совершенству, – пишет он в заключение, – но то напряженное и постоянное усилие, которое требуется для написания выдающейся научной работы, дается легче, если человек не лишает себя досуга, отдыха, размышлений в одиночестве».

Этот «крик души» прозвучал как раз вовремя. Мир турбоскоростей, поглотив взрослое население, засасывает уже и молодежь. Дети слишком торопятся расти. Шестилетки с помощью мобильных телефонов организуют собственные тусовки, подростки ведут бизнес прямо из своей спальни. Тревоги по поводу своей фигуры, секса, брендов и карьеры становятся уделом чуть ли не младенцев. А само детство сокращается, девочки достигают половой зрелости прежде, чем становятся тинейджерами. Наши дети гораздо больше заняты, нагружены, загнаны, чем были мы. Недавно одна моя знакомая попыталась объясниться с родителями своего ученика: ей казалось, что мальчик слишком много времени проводит в подготовительной школе, а сверх того у него бесконечное количество кружков. Она предложила дать ребенку передохнуть. Отец малыша чуть не лопнул от возмущения:

– Пусть привыкает работать десять часов в день, как я! – рявкнул он.

Мальчику четыре года.

В 1989 г. Дэвид Элкинд, американский психолог, опубликовал книгу «Задерганный ребенок: Они растут быстро» (The Hurried Child: Growing Up Too Fast Too Soon). Как ясно из самого названия, Элкинд выступал против новой моды подгонять детей во взрослую жизнь. Кто его услышал? По-видимому, мало кто. Прошли годы – а дети еще больше задерганы.

Ребенок не рождается с манией скорости и продуктивности – это мы делаем его таким. Одинокие матери взваливают на детей дополнительное бремя – помогать, но, по сути дела, нести взрослую ответственность. Реклама торопит их становиться потребителями. Школа учит жить по часам, максимально эффективно распоряжаться своим временем. Родители подкрепляют это требование, забивая все время после уроков дополнительными занятиями. Со всех сторон дети слышат одну и ту же мысль: меньше – это не больше, а вот быстрее – точно лучше. Знаете, какую фразу мой сын заучил чуть ли не первой и начал повторять? «Давай! Скорей!»

Родители состязаются друг с другом, а участвуют в скачках дети. Каждому хочется, чтобы его отпрыск преуспел в жизни. В нашем деловом мире это значит, что нужно оказаться первым во всем – в школе, в спорте, в художестве, в музыке. Раньше требовалось быть не хуже соседей, но теперь этого мало – пусть наша кроха превзойдет их во всем. Сам по себе страх, как бы твой ребенок не оказался хуже, ничуть не нов. Уже в XVIII в. Сэмюель Джонсон советовал родителям не медлить в раздумьях: «Пока вы решаете, какую из двух книг вашему сыну прочесть в первую очередь, другой мальчик прочтет обе». Но в нашей глобальной экономике, круглосуточной и без выходных, желание обскакать всех стало еще агрессивнее, и у психологов появился термин «гиперродительство» – навязчивая потребность добиться от ребенка совершенства. Чтобы ребенок оторвался от всех ДО старта, честолюбивые родители еще в утробе заставляют эмбрион слушать Моцарта, сразу после рождения начинают обучать языку жестов, а с года расширяют словарный запас ребенка с помощью карточек Baby Webster. В лагеря для юных компьютерщиков и на мотивационные семинары записывают ныне четырехлетних. Занятия гольфом начинаются с двух лет. Когда все вокруг так вкладываются в своих детей, не будешь же сидеть сложа руки. На днях я видел объявление о курсах иностранных языков BBC: «Французский с трех лет! Испанский с семи! – вопил заголовок. – Кто не успел, тот опоздал!» Я чуть было не набрал этот номер и не записал сынишку на курсы. И потом я еще долго чувствовал себя виноватым – как же это я не позвонил. В мире беспощадной конкуренции школа превращается в поле боя, где важно только одно: стать лучшим в классе. В странах Восточной Азии это доводится до абсурда; вся система образования сосредоточена на «адском испытании» экзаменами. Чтобы не отстать, миллионы детей в этом регионе проводят все вечера и выходные на курсах и в школах подготовки к экзаменам, 80-часовая рабочая неделя для школьника здесь норма. И школы англоязычного региона благополучно усваивают азиатскую модель, гонясь за максимальными баллами на международных экзаменах. За последние 20 лет многие страны приняли доктрину «интенсификации», т. е. усиленного давления, увеличения домашних заданий, больше экзаменов, жесткий набор школьных предметов. Зачастую эта каторга начинается задолго до первого класса. В детском саду Лондона мой сын начал учиться держать ручку и писать – не слишком, правда, успешно – в возрасте трех лет.

Расцвело на Западе и репетиторство, причем частных учителей приглашают уже чуть ли не к младенцам. Чтобы попасть в желанный детский сад, американцы обращаются к специалистам, которые натаскивают малышей перед собеседованием. Лондонские «тьюторы» принимают и трехлеток.

Интенсификация затронула не только школы. После уроков и перед уроками детей лихорадочно тащат с кружка на кружок, не оставляя им времени расслабиться, поиграть, дать волю воображению. Некогда быть «медленным».

За эту поспешность дети жестоко расплачиваются. Пятилетние дети уже страдают от расстройства пищеварения, головной боли, бессонницы, депрессии, анорексии – все это последствия стресса. В нашем «вечно бодрствующем» мире и дети не высыпаются. Из-за этого они становятся капризными, нервными, нетерпеливыми. Недосыпающий ребенок с трудом сходится с другими детьми{83}. Дети не набирают нормальный вес и рост, потому что гормон роста выделяется в глубокой фазе сна. А что касается учебы – тут от гонки больше вреда, чем пользы. Американская академия педиатрии предупреждает: ранние занятия спортом грозят физическими и психологическими травмами. То же самое и в образовании. Накапливается все больше доказательств того, что дети учатся лучше, когда их не торопят. Кэти Хирш-Пасек, профессор детской психологии в Темпльском университете (Филадельфия) недавно протестировала 120 детей дошкольного возраста. Из них половина посещала детские сады с упором на общение и игровой подход к учебе, а остальные – сады, которые добивались академических успехов методом «зубрежки и загона». Выяснилось, что дети из более спокойных, «медленных» садов не так нервозны, охотнее учатся и способны самостоятельно думать.