Слишком много женщин - Рекс Тодхантер Стаут

Прошло уже двадцать три минуты, но я собирался продолжать в том же духе, пока не настанет перерыв на ланч. И тут за моей спиной послышался скрип дверных петель. Вывернув голову, я увидел Самнера Хоффа. Он прикрыл дверь, обошел стол, чтобы оказаться со мной лицом к лицу, и угрожающе прорычал своим низким голосом:

– Убирайтесь!

Это играло мне на руку. Что уж там, ничего лучше и вообразить нельзя. Я поднял глаза на Хоффа и сказал, подражая его оскорбительному тону:

– Сам убирайся, чертов настырный сукин сын!

Подобной реакции и следовало ждать от кавалера, который свалил Уолдо Мура зуботычиной на виду у всего «стадиона». Фактически Хофф дал мне понять, что я, возможно, был несправедлив к нему тогда, в кабинете Вулфа: на полном эмоциональном подъеме он все-таки годился в соперники. Впрочем, в тактическом плане казалось неразумным влепить ему прямо сейчас.

В любом случае представления Хоффа о рукопашной были до того несуразны, что у меня рука бы на него не поднялась. Когда я привстал со стула, он так размахнулся правой, будто единственный на всем белом свете имел кулаки и со всеми прочими мог не считаться. Уходя от столкновения, я отдернул голову в сторону и, пока Хофф восстанавливал равновесие, отступил к двери. Распахнув ее, я во всеуслышание объявил:

– Слишком поздно, Хофф! Вам ее уже не остановить, вы опоздали!

И припустил со всех ног. Промчался сквозь центральную часть «стадиона», на бегу поглядывая через плечо. Хофф бросился было в погоню, но остановился у четвертого по счету стола. Я же продолжал улепетывать, чем, естественно, приковал к себе всеобщее внимание. Достигнув противоположной стороны, я юркнул в свой кабинетик, схватил пальто и шляпу, выскочил наружу, вышел в холл, спустился на лифте, махнул таксисту на Уильям-стрит и назвал адрес Вулфа.

Своего работодателя я нашел в помещении для пересадки растений, где он вместе с Теодором изучал свежую партию грунта. Там было тепло и влажно, так что я устроился на высоком табурете, вытащил носовой платок и вытер лоб.

– Ну? – осведомился он.

– Дело сделано, сэр. Я провел с мисс Ливси более двадцати минут. Хофф вломился, чтобы выставить меня, но я обругал его и заставил погнаться за мной. Должно быть, кто-то ему донес. Везде шпионы.

– Превосходно. Переходи к следующему этапу.

– Слушаюсь, сэр. Я задержусь здесь немного вроде как для того, чтобы обсудить с вами волнующий поворот событий, а потом вернусь. Но кое-что в нашем плане меня по-прежнему беспокоит. Каждый божий день я печатал свои отчеты по вечерам и относил их наверх около половины пятого. Если я изменю этому обычаю и представлю отчет еще до полудня, кто-нибудь может заподозрить подвох.

– Ты упоминал об этом вчера.

– И повторяю сегодня.

– Сведения, которые должны содержаться в отчете, оправдывают спешку.

– В случае с Нейлором тоже оправдывали, но я следовал рутине.

Вулф пожал плечами:

– Очень хорошо. Это не так важно. Представь отчет вечером, как обычно.

Я вышел, спустился в кабинет, набрал номер офиса «Нейлор-Керр», попросил к трубке начальника секции резервного персонала в отделе фондов и сказал ему, что хочу поговорить с Гвинн Феррис. Она завалена работой, был ответ. Я тоже, пришлось сказать мне. Еще через пару минут я услышал ее голос.

– Слушай, драгоценная моя, – взмолился я. – Мне пришлось уехать на встречу с мистером Вулфом, на Тридцать пятую улицу. Но где-то через час я освобожусь и, поскольку хочу спросить тебя кое о чем, с удовольствием угощу ланчем. Сможешь встретиться со мной на углу Уильям-стрит и Уолл-стрит в половине первого?

– Ах ты, негодник!.. – обиженно протянула она. – Позволил этому Хоффу прогнать себя с этажа, когда я не могла этого видеть! Знал же, что я занята в кабинете мистера Хендерсона. А о чем хочешь спросить?

– Вопрос жизни и смерти. Следующее па в той румбе. В двенадцать тридцать?

Она сказала: так и быть.

Я сидел, вытянув ноги и затолкав руки глубоко в карманы брюк, и угрюмо разглядывал ручку кодового замка на сейфе, когда из оранжереи спустился Вулф. Я подождал, пока он не устроится в кресле и не выровняет центр тяжести, и только тогда перевел на него хмурый взгляд, сопроводив его вопросом:

– Парни приходили? – (Утвердительный наклон головы.) – Все четверо? – (Еще один наклон.) – Вы ознакомили их с задачей? – Он снова кивнул, и я покачал головой. – Хорошо. Если нам повезет и план действительно сработает… Думаю, мы оба понимаем, что это один шанс из сотни… Уповаю на Всевышнего, что они не потеряют ее из виду, а мне не придется опять заниматься опознанием мертвых тел.

– Вздор! – Вулф нажал кнопку, требуя пива. – Как я уже говорил, ничего столь драматичного случиться не должно. Но может последовать некое слово, некий жест, некий взвешенный контрманевр, и ты, надеюсь, их не пропустишь.

– Ну да. – Мои брови так и остались сдвинуты. – Надейтесь. Я пригласил Гвинн на обед и забронировал кабинку в ресторане «У Фрисби», где порция икры шэда стоит три бакса. Какие-нибудь новые идеи?

Вулф ответил отрицательно, и тут вошел Фриц, принесший ему пиво.

Глава 30

– Да, голубка моя, – сказал я. – Ты можешь заказать еще бокал, если Эмили Пост[12] ничего не имеет против мартини за ланчем и если у тебя не закружится голова. Сегодня ты должна быть трезвой как стеклышко.

Я провел с Гвинн достаточно времени, чтобы знать: после третьего-четвертого бокала ее милые глазки имели склонность вылезать из орбит, затягиваясь туманной поволокой. И что еще хуже, она начинала сквернословить. Я предпочитал, чтобы Гвинн оставалась непорочна как ангел, о чем так прямо ей и сказал.

Сидя в угловой кабинке ресторана «У Фрисби», мы уплетали икру шэда с салатом из авокадо.

– Ничего у меня не закружится, – надулась Гвинн. – Девушкам моего круга это не к лицу. Моя голова всегда остается ясной, но зачем это тебе? Опять изводить меня расспросами про ту жуткую ночь, ту дрянную пятницу, которую мне никогда не забыть? Прямо из постели – в полицейский участок! Говорю тебе: я и не думала, что когда-нибудь доживу до такого!

– Я тоже не думал, – горячо поддакнул я. – Нет, не про ту ужасную ночь. Во всяком случае, твои воспоминания я тревожить не стану.

Здесь я отвлекся, попросив официанта принести еще мартини и, чтобы не создавать неловкости, порцию бурбона для меня.

– Мне было сложно решиться, – объяснил я, – и вот почему. Речь пойдет о предметах, которые должны остаться в тайне. Все это строго конфиденциально. С другой