Бархатный сезон - Эмма Джеральд

–Хочу тебя, прямо сейчас. –шепчет он, и дает ощутить мне неотложность нашего совокупления.

В мой бок упирается самая дорогая и лелеемая часть его тела. Я с изумлением смотрю на него и улыбаюсь. Даже в темноте мне видны его пепельные глаза с озорным блеском.

–Игорь, имей совесть. За стеной спит маленький ребенок. Мы всех разбудим. –шепотом пытаюсь отговорить его.

Он целует мою шею. Чувствую, как потихоньку сдаюсь ему. Мне никогда не удается противостоять ему.

–А мы тихо. –он запускает свою руку туда, где я уже готова, и я окончательно растворяюсь в нем.

Он кусает кожу возле пупка, а его пальцы кружат над моим клитором. Вставляет в меня два пальца, и начинает сгибать их во мне. Мое дыхание учащается, голова вдавливается в перьевую подушку. Я закусываю кулак, чтобы не застонать вслух. Его язык в моем пупке, а рука накрывает лоно. Он ласкает меня, и я почти кончаю.

–Тшш… –он приставляет мне палец к губам, и я кусаю его.

А что, сам меня вынудил. Я с трудом подавляю в себе стон, готовый вырваться из горла. Мое тело пронзает сладкая судорога. Он опять сводит меня с ума. Его пальцы медленно выходят из меня. Игорь убирает руку и тянется к пачке презервативов в сумке. Открывает пакетик, и быстро надевает защиту. Я с вожделением наблюдаю за его размеренными движениями. И тихо, не спеша он заполняет меня. Я не могу сдержать стона. Игорь двигается во мне, и я случайно слышу шум в соседней комнате.

–Камочка, тебе плохо? –спрашивает обеспокоенная т. Аня. Мы оба замираем, и я кажется даже не дышу.

–Мне хорошо! –отзываюсь я.

Меня словно сбросили с облаков на землю. Игорь накрывает мой рот горячей ладонью, и прижимает к своей влажной от испарины груди. Я укоризненно смотрю на него, он начинает ускоряться, и я близка к своей кульминации. Я полностью отдаюсь его неустанному божественному ритму, упиваясь каждым его движением, его хриплым дыханием, его потребностью во мне. Это заставляет меня чувствовать себя всемогущественной, бесценной и обожаемой этим прекрасным мужчиной, которого я люблю всей душой. А чуть позже после меня, вспышка наслаждения разрывает его в клочья. Я пытаюсь отдышаться, Игорь с шумом опускается рядом со мной, накрывая своей рукой.

–Ты русалка, погубишь меня. –шепчет он едва слышно, проводя рукой по моим длинным волнистым волосам.

–Никогда! –выдыхаю я, поворачиваюсь к нему лицом, и устраиваюсь у него под боком.

–Знаешь ли ты насколько вкусна?

–Балбес!

Утомленная приятной негой, я мгновенно засыпаю.

У меня окончание отпуска, а меня ничего не радует. Ни деревенские просторы, ни закат, ни даже т. Анина стряпня, которую я очень люблю. Когда она что-то печет меня уже не вытащишь с кухни. Игорь даже назвал меня обжоркой. Я не обижаюсь, он же любя. Да я и сама заметила, что стала больше есть, за обедом всегда прошу вторую порцию. По утрам я теперь просыпаюсь не от благоухания цветов, кстати их аромат мне резко стал противен. И не от поцелуев любимого мужа, а от приступа тошноты. Ему это не нравится, и он отправляет меня в мед. пункт, но я отнекиваюсь, говорю, что скоро пройдет, что здесь постоянно витают какие-то вирусы.

Утренняя тошнота – это все, что меня беспокоит, в остальном я чувствую себя нормально. А недавно на стол поставили разносолы, так я просто стала сама не своя, уплела все в считанные секунды, и никому не оставила. Даже Лиза не успела толком все распробовать, которая тоже не прочь полакомиться солененьким. Т. Аня и Маша переглянулись, смотря на меня, но ничего не сказали. Стойте! Меня тошнит и тянет на соленое – это же первые признаки…ах, беременна. Я – беременна! Не успокоюсь, пока все не выясню.

Я преображаюсь, при мысли о том, что внутри меня зарождается жизнь. В последний день нашего безоблачного счастья, меня не узнать. Я рвусь помогать т. Ане на кухне, ни с того ни с сего лезу к Игорю с поцелуями, он удивляется моей неожиданной смене настроения. Пусть привыкает, если все так, как я думаю, смена настроений у меня будет происходить часто.

Как-то я стою перед зеркалом, сооружаю на голове незамысловатую прическу. И вдруг мои руки сами тянутся к животу. Я приподнимаю футболку, опускаю резинку шорт и прикладываю ладонь к низу живота. Само собой, он еще плоский, но мне так хочется, чтобы кто-то крошечный дал мне знак, ответил бы на мой вопрос: живет ли там кто-то? Я чувствую изменения внутри меня. Хотя, может я придумываю, на таком раннем сроке там еще ничего не сформировано, только маленькая клетка. Я кручусь в разные стороны, прогибаюсь в спине, обняв себя за живот. Моя фигура по-прежнему идеальна, и все же…внутри я ощущаю себя иначе. За этим странным занятием меня застает Игорь.

–Что это ты делаешь? –он усмехается и пристраивается сзади, кладет свои руки на мои.

Мой мозг судорожно ищет причину моего столь необычного поведения.

–Э…я, ничего просто смотрю, не поправилась ли от домашней пищи. –ух, по-моему, правдоподобная отговорка.

Если бы он умел читать знаки тела, я бы уже спалилась. Мой пульс зашкаливал.

–Можешь не волноваться, яства твоей тётушки, не прибавили ни миллиметра твоему телу. Поверь мне, я это регулярно проверяю. –мы смотрим друг на друга в отражении зеркала, он целует меня за ухом. –Я бы и сейчас не против проверить. –бормочет он, проводя носом по моим волосам.

Я резко поворачиваюсь к нему, и ударив ладонью по его плечу, вырываюсь из его объятий, при этом он умудряется поцеловать меня.

–Ты собрал вещи? –меняю тему разговора, отдаляясь в нашу комнату.

А то он меня опять уговорит, как той ночью. Я потом еще полдня не могла смотреть т. Ане в глаза.

Как только мы возвращаемся домой, я сразу записываюсь на прием к врачу. Всю ночь я не могу уснуть, отсчитывая часы. И вот, наконец, я сижу в совершенно белом и стерильном кабинете, что аж глаза слепит. Только что я сдала все анализы, и теперь ожидала вердикта. Сердце в моей груди отбивает барабанный ритм, ладони вспотели. Почему нельзя сразу сказать да или нет. Им нравиться изводить пациента ожиданием? Доктор что-то заполняет в моей карточке, а потом, аллилуйя, отрывается от писанины, и произносит заветные слова.

–Вы беременны! –говорит она тусклым, бесцветным голосом. –Поздравляю! –добавляет и вновь принимается писать.

Я сижу напротив нее с разинутым ртом и хлопаю ресницами. Я так долго ждала этих слов, что теперь совершенно растерялась. Она протягивает мне рецепт с витаминами, и назначает дату следующего приема. Выхожу из кабинета на трясущихся ногах, моя голова кружится. Присаживаюсь в кресло, размышляя, что же теперь будет. А если Игорь не захочет так рано ребенка? Но он сам говорил, что будь у него сын, он бы научил его играть в хоккей, отдал в секцию бокса и каратэ, совершал бы с ним велопрогулки. Так, хватит себя накручивать, он еще ничего не знает. Скажу ему все как есть, а потом будь что будет.

Может ли человек остолбенеть, как в фильмах про Гарри Поттера? Не знаю, но именно это сейчас делает Игорь. Пять, может десять минут назад я сообщила ему радостную новость, и теперь смотрю в его стеклянные глаза, и не знаю, что предпринять. Слава Богу, он отлипает сам, смотрит на меня подозрительным взглядом, а потом разворачивается, делает два шага от меня, и распрямив спину, замирает. Я выдыхаю весь воздух, опустошая легкие, и презрительно смотрю ему вслед. Нет, как же я в нем ошибалась, если он не хочет нести ответственность за свои поступки. Но вот он снова разворачивается, и быстрым шагом возвращается ко мне.