Тени над Заполярьем. Действия Люфтваффе против советского Северного флота и союзных конвоев - Николай Баженов

Американский моряк Джон Дайер рассказывал: «В 14.10 несколько бомб попадают в два наших судна. Боеприпасы на них начинают взрываться. Команды спасаются на шлюпках и вплавь…

Страшный взрыв, и загоревшееся судно, расколовшись надвое, взлетает высоко в воздух. Четыре бомбы падают вблизи нашей носовой части за правым бортом. Судно содрогается от разведенной взрывами огромной волны…

Еще одно попадание, и из соседнего судна валит густой дым. Мы ясно видим, как команда спешит покинуть обреченное судно. Бомбардировщик пикирует. Снова ослепительная вспышка, и судно буквально разлетается на кусочки и исчезает на глазах».

Сначала два прямых попадания получил и быстро затонул американский транспорт «Аламар» тоннажем 5689 брт. Затем через пять минут еще одна фугасная бомба поразила очередное американское судно – «Мормаксул» тоннажем 5481 брт. Оно получило тяжелые повреждения и через пятнадцать минут отправилось на дно вслед за своим собратом.

Три «Юнкерса» с разных курсовых углов спикировали на «Эмпайр Лоуренс». Уклониться при этом от попаданий было невозможно, и одна бомба, пробив палубу, взорвалась в трюме № 2. Остальные упали в непосредственной близости от бортов транспорта.

Одна фугаска рванула рядом с польским эсминцем «Гарланд». При этом сдетонировали еще три бомбы, летевшие в тот момент в воздухе рядом с кораблем. В результате корабль был буквально засыпан дождем раскаленных осколков. Из 145 членов его экипажа 22 человека погибли и 46 получили ранения. Вышли из строя оба носовых орудия главного калибра.

Советский пароход «Старый большевик» тоннажем 3974 брт также получил прямое попадание в носовую часть. На его борту находились бочки с авиационным бензином, динамит и снаряды, а на крышках люков трюмов были закреплены самолеты. Рулевой судна Иван Бондарь вспоминал: «Низко, над самой палубой нашего теплохода, пронесся черный самолет, и тотчас на бак с воем упала бомба. От взрыва сильно вздрогнула рулевая рубка, вылетели иллюминаторы и двери. Я, оглушенный, отлетел в сторону, но, очнувшись, поднялся и встал за руль». Аналогичными впечатлениями делился и начальник радиостанции В. Митронов: «Взрывной волной меня выбросило из радиорубки через распахнутую дверь. Всю аппаратуру сорвало, и она висела на монтаже… Полубак, где стояли две малокалиберные пушки, был окутан дымом».

В результате взрыва бомбы под полубаком возник пожар, вышла из строя судовая машина и отказало рулевое управление. Огонь распространился к трюму № 1, где находилась взрывчатка. К горящему и потерявшему ход «Старому большевику» подошел британский эсминец, с которого передали, что готовы принять команду и добить транспорт. Однако капитан И. И. Афанасьев категорически отказался. Через восемь часов героическими усилиями всей команды пожар был ликвидирован, а рулевое управление исправлено. «Старый большевик» лег на прежний курс и к 20.00 догнал конвой.

Позднее капитан Афанасьев, первый помощник К. М. Петровский и рулевой Б. И. Аказенок были удостоены звания Героя Советского Союза, а сам пароход был награжден орденом Ленина. Однако, нисколько не умаляя самоотверженности моряков, надо сказать, что тот же капитан ясно понимал, что ждет его на родине, когда там узнают о приказе добровольно оставить еще державшееся на плаву судно: застенки НКВД, трибунал и репрессии в отношении семьи.

Советский пароход «Старый большевик»

Британский транспорт «Эмпайр Лоуренс», в его носовой части видна рампа с установленным истребителем «Си Харрикейн»

Тем временем растянувшийся конвой PQ-16 продолжал свой путь на восток по ледяным водам Арктики. Команды транспортов были сильно измотаны, у многих орудий вследствие беспорядочной стрельбы заканчивался боезапас. Но немцы дали им передышку только в три часа. В 17.30 суда бомбили восемь Ju-88, но попаданий на сей раз отмечено не было.

Следующая, уже комбинированная атака торпедоносцев и бомбардировщиков началась в 22.00. «Эмпайр Лоуренс», поврежденный еще в ходе первого налета, получил еще четыре прямых попадания, в том числе в машинное отделение, трюмы № 4 и 5. Этого удара транспорт уже не пережил и, перевернувшись, ушел под воду.

Прямым попаданием было поражено еще одно британское судно – «Эмпайр Парсель» тоннажем 7049 брт. Бомба попала в трюм № 2, в результате чего там возник пожар. Опасаясь взрыва, моряки, как того и требовала инструкция, стали эвакуироваться. И вовремя!

Морис Ирвин вспоминал: «Мы видели, как его команда садилась в шлюпки, почти убегая от назойливых пропеллеров… Вспышки пламени, и звук взрыва потряс все вокруг. Густой столб взрыва взвился в небо. А когда прояснилось, там ничего уже не было, исключая плавающие обломки. В тот адский день смерть была на нашем пороге и даже постучалась в мою дверь».

Еще одна бомба угодила в транспорт «Оушен Войс» тоннажем 7174 брт, на котором шел коммодор конвоя. Однако английским морякам удалось быстро потушить возникший пожар. Советский офицер Ф. В. Константинов, прикомандированный для связи к коммодору конвоя, затем вспоминал: «В тот день сброшенная немецким самолетом 250-килограммовая бомба попала в командорский транспорт… Бомба, проломив люковицы 2-го грузового трюма, взорвалась, образовав пробоину в правом борту размером более 40 кв. м. На „Оушен Войс“ была сыграна шлюпочная тревога. Но ни одну шлюпку спустить не успели: поступило распоряжение продолжать борьбу за живучесть корабля. Она оказалась успешной. Вскоре судно, дав большую скорость, чем имел конвой, постепенно приближалось к своему месту в походном ордере».

Ударным воздействием при близких разрывах бомб был сильно поврежден американский транспорт «Сити оф Джульет» тоннажем 6167 брт. В его трюмы через разошедшиеся швы обшивки начала поступать вода. Команда, как могла, боролась за живучесть судна, но в конце концов рано утром 28 мая юго-восточнее острова Медвежий оно все же пошло ко дну.

Тем временем успеха добились и «Хейнкели» из I./KG26, всадившие практически в упор две торпеды в британский транспорт «Лоутер Кастл» тоннажем 5171 брт. Судно быстро затонуло, а уцелевшие члены его команды были подняты на борт подошедшего корвета «Ханисакл».

Радист советского транспорта «Аркос» В. Двинин потом рассказывал: «Мы видели, как перед атакующими самолетами быстро возникало большое количество разрывов от наших снарядов. Мы видели, как трассирующие пули „эрликона“ били точно по моторам „Юнкерса“. Самолет задымил, сбросил бомбы у нас под кормой и, повалившись на крыло, снижаясь, ушел в сторону. Особенно неприятны были атаки торпедоносцев. Для отражения этих самолетов все суда стреляли низко, так как торпедоносцы, выходя на боевой курс, прижимались к воде, и пули летели через соседние суда. Находиться на палубе в этот момент было очень опасно».