Умри со мной - Ана Фогель

– Как ты это пьёшь? – спрашиваю я.

– Не знаю, на вкус необычно, – словно подтрунивая надо мной отвечает он. – Главное, чтобы это сработало.

– Колдер, ты знаешь, как будет действовать Орден теперь, когда его глава мёртв.

Я морщусь от бестактности Мэдисон. Но это тот вопрос, который интересует нас всех.

– Я полагаю, что раз я оказался предателем, – парень с трудом произносит это слово, – теперь место моего отца займёт Оливер. Он был его правой рукой и другом…

– Оливер мёртв, – отрезает Мэдисон.

– Что? – хмурится Колдер. – Но…

– Мы погружались в транс как раз для этого, – спешит объяснить мама. – Для моделирования судьбы нам потребовалось больше времени и сил, но у нас получилось.

– Получилось что? Убить Оливера? – Мне казалось диким, что они так спокойно говорят об убийствах.

– Да.

– Тормоза в его машине отказали, это был всего лишь несчастный случай, – хладнокровно поясняет Мэдисон, пожимая плечами. Я не успеваю осознать эту информацию, как она снова обращается к Колдеру. – Так как теперь поступит Орден?

Колдер со свистом выдыхает.

– Что ж, в таком случае, думаю, я прямой наследник, если только большинство не решит иначе.

– Значит, нам нужно, чтобы большинство так не решило. Мы должны покончить с этой враждой и прекратить геноцид ведьм.

– Даже если бы я хотел занять место своего отца, я бы не смог переубедить адептов истреблять ведьм. Сотни лет эта идея проходит красной нитью сквозь наши убеждения. И её укрепляет проклятье…

– К слову о проклятье, – перебивает бабушка. Она опирается локтями на стол и заговорщически подаётся вперёд. – Что если я скажу тебе, что есть способ снять его?

– Тогда я посмеюсь и не поверю вам, – отвечает ей Колдер, выдерживая её взгляд.

– Легенда гласит, проклятье может снять только искренняя любовь, коя была между Марией и Ричардом. Только когда два враждующих сердца воссоединятся в любви, вечная боль уступит место благодати.

– Вы же сказали, мой отец был из Ордена, – подмечаю я. – А моя мама – ведьма, разве это не считается соединением двух враждующих сердец?

– Я сказала, ВОСсоединятся, – поправляет меня Мэдисон. – Для этого нужно быть потомками Марии и Ричарда. Твой отец им не являлся. А вот Колдер… – бабушка многозначительно переводит взгляд на парня.

– Ты знал об этом? – удивляюсь я.

– О том, что я потомок Ричарда? Да. Но какое это имеет значение, я не верю в эту сказку про любовь, – пренебрежительно фыркает парень. – Если бы проклятье можно было снять, разве за сотни лет этого бы не сделали?

– Диву даюсь твоей наивности, – ухмыляется бабушка. – Проклятье – идеальный рычаг управления. Его просто-напросто невыгодно было снимать. Но теперь у нас есть реальный шанс. И вопрос в том, готов ли ты, как прямой наследник, принять это решение?

Три пары глаз устремляются на Колдера. Огоньки свечей подрагивают в тишине и в его глазах. Он медленно поворачивается в мою сторону, осматривает меня с головы до ног, задерживая взгляд на моём замотанном бинтом запястье, потом вновь отворачивается, погружаясь в раздумья. От того, что он будет дольше думать, любовь ко мне не появится.

– Как он может принять это решение? – я не выдерживаю паузы. – Не достаточно просто захотеть, речь идёт о любви!

Теперь все взгляды устремляются на меня. Даже Колдер смотрит на меня так, будто он в сговоре с мамой и бабушкой.

– Что? – пищу я, чувствуя себя неловко.

– Я готов, – просто отвечает Колдер, обращаясь к Мэдисон.

– Что? – снова повторяю я. – А вдруг это не сработает? Что тогда? Мы разгневаем духов или что-то в этом роде?

Суровость Мэдисон спадает с лица, уступая место смеху. Морщинки вокруг её глаз расползаются тоненькими лапками, смягчая холодный взгляд. Мама тоже не скрывает улыбки, а Колдер просто берёт меня за руку.

– Она до последнего не хочет признаваться, что любит меня, – с ухмылкой говорит парень.

– Вообще-то я сомневаюсь в тебе. – Я вырываю свою ладонь из его и скрещиваю руки на груди.

– Не сомневайся. – Колдер смотрит на меня без доли иронии. Тени танцуют на его лице, углубляя серьёзный взгляд.

Не так я представляла себе признание в чувствах. Честно говоря, я даже не позволяла себе думать об этом. Но жизнь не любовный роман, и теперь мы сидим в полумраке молча глядя друг другу в глаза, но говоря при этом гораздо больше.

РИТУΛЛ

Это странно, но за всё время, что мы здесь находились, я ни разу не была в комнате мамы. После разговора на кухне она потащила меня с собой для подготовки к ритуалу. Колдер остался получать инструктаж от Мэдисон. Теперь я словно оказываюсь в прошлом. Судя по всему, здесь ничего не менялось со времён старшей школы. На стенах плакаты популярных на тот момент исполнителей, на письменном столе стопки толстых тетрадей, поперёк комнаты стоит большая кровать с высоким матрасом, усыпанная разноцветными подушками.

– Почему здесь всё осталось нетронутым? – удивляюсь я, продолжая оглядываться.

– Твоя бабушка не сильно любит перемены. – Мама осматривает свою комнату, будто сама находится в ней впервые. – После окончания школы я уехала в колледж, – начинает рассказывать она и присаживается на кровать. Её рука в задумчивости распрямляет появившиеся складки на покрывале. – Мы не очень хорошо ладили с твоей бабушкой, поэтому я буквально оставила свою прошлую жизнь здесь и сбежала жить в кампус при первой же возможности.

– Но что между вами было не так? – интересуюсь я. Чувствую себя так, словно я не только не знаю свою бабушку, но и свою маму.

– Как ты могла заметить Мэдисон любить всё контролировать и не терпит, если что-то происходит не её воли. А мне хотелось свободы, тем более в переходном возрасте. Так что как только я получила приглашение от нужного университета, я уехала, оставив здесь практически все свои вещи. Мне хотелось начать новую жизнь, – мама на мгновение замолкает, в задумчивости уставившись в пустоту. – Там я познакомилась с твоим отцом.

Слова про отца звучат слишком неожиданно, чтобы я могла понять, как на это реагировать. Лишь внутри начинает шевелиться неприятное чувство.

– Через какое-то время мы начали жить вместе, и я сюда больше не возвращалась. – Постепенно мама начинает звучать всё более грустно. – Твоя бабушка не одобряла мои отношения с Генри, потому что он был из Ордена.

– А тебя это не пугало? – спрашиваю я, осторожно присаживаясь рядом с ней.

– Пугало. Как и его. Тогда я практиковала, и он был убеждён, что ведьмы это злые коварные существа, и я обязательно устрою ему какую-нибудь пакость. – Грустная улыбка дотрагивается до губ мамы. – Но мы всё равно полюбили друг друга.