Благословляю на праведный бой! Сопротивление мировому злу - Иван Охлобыстин

Однако не имеет резона в данной статье излишне увлекаться богословием – наукой беспредельной и опасной. Имеет смысл в доступной форме довести до сведения мое частное мнение. Оно следующее: Промыслом Божиим из нескольких десятков народностей, проживающих на евразийских территориях, был собран народ, сверхзадачей которого стало противодействие реализации великих национальных идей других народов. Под какими бы благородными и благозвучными эпитетами мы ни скрывали истинное значение великой национальной идеи, смысл ее волшебно прост – мировое господство. И для всех народов это одна и та же идея. Для всех, кроме одного, русского. Наша великая национальная идея – не допустить реализации великой национальной идеи какого-либо из других народов. Россия одновременно и основа гармонии мира, и территория хаоса, где гибнут любые попытки единообразить мир и лишить его возможности к дальнейшей эволюции. Именно в этом утверждении и следует искать источники генетической неспособности русского человека к бытовому благоустройству, его смиренной покорности власти, его жертвенного величия. Именно за это мы именуем Русь Святой, а отнюдь не за оскорбительное для каждого истинно верующего человека мнение, будто бы сама принадлежность к русскому народу делает достижение святости проще, нежели принадлежность к какой-либо другой нации. А идея принятия Россией от Византии функций хранителя традиций ортодоксии никоим образом не подразумевает ее национального превосходства и не может быть использована в целях решения геополитических задач. В райских кущах не воюют.

Переводя фокус рассуждений от вопросов общего порядка к вопросам практической реализации, дерзну предположить, что благопроцветание моей великой родины напрямую зависит от политической нестабильности во всем остальном мире. Чем нестабильнее мир, тем вероятнее появление некой силы, способной его стабилизировать и возглавить под единым началом, а соответственно, вероятнее и очередной выход на историческую арену России, дабы остановить вышеупомянутую силу. Не скажу, что мне нравится сама мысль отправлять своих детей на какую-либо войну, но факт остается фактом, даже если он разбивает отцовское сердце. Также для меня очевидно, что демократическая форма управления не подходит для ведения боевых действий, поэтому я всегда был убежденным монархистом. Разумеется, что говоря «монархия», я ни в коем случае не имею в виду искусственную реконструкцию института монархии прошлого, подходящую разве что для благотворительных вечеров и награждений алюминиевыми бирюльками чванливых общественных иждивенцев. Должен возникнуть принципиально новый метод избрания Помазанника Божия, при непосредственном участии Русской православной церкви и в соответствующие этому процессу времена.

И прав враг Бжезинский, называя Россию главным противником процесса глобализации. Пока существует русский народ, никакой силе на свете не удастся замешать в единое месиво проявленную в дарованиях и особенностях разных народов Милость Божию.

За сим утверждением было бы логично предложить список прогрессивных преобразований, но парадокс заключается в том, что ни одно из этих преобразований не принесет пользы без тотального изменения всей структуры российской государственности, в данный момент являющейся не более чем удобной схемой для мздоимства и кумовства на всех уровнях управления. Что тоже понятно и не подлежит критике, за отсутствием лучшего способа стимуляции работы власти в России. Более того, рано или поздно именно этот, внешне порочный, механизм под влиянием внешних обстоятельств способен породить принципиально новый тип общественной организации, основанный не на законодательных абстракциях, а на живом авторитете избранного Богом и людьми лидера. Собственно говоря, последнее условие Россия соблюдала всегда. Неважно, как именовался этот лидер: Генеральный секретарь ЦК КПСС или Президент России, но отсутствие в лидере фактора сакральности часто лишало его возможности принятия непопулярных, но жизненно необходимых решений, принуждая вместо того к бесконечной череде оправданий перед внешним миром, с упорством маньяка навязывающим России неорганичное, формалистичное мировоззрение, основанное не на понимании Промысла Божия в отношении человечества, а на эгоистичных, кратковременных потребностях отдельной личности, к тому же воспитанной агрессивной по отношению к морали, в ее классическом понимании, средой.

Так что единственное, что можно было бы сейчас предложить государству, так это всестороннюю помощь Церкви в области религиозного просвещения, чтобы однажды сама мысль о возможности избрания Помазанника Божия опять показалась русскому человеку естественной. Иначе никак. Иначе только война. А не хотелось бы.

Хочу поделиться одной мрачной, но назидательной историей, произошедшей со мной в прошлом году.

Был у меня друг однокурсник Тарас. Он был оператор, а по прописке жил под Киевом.

Однажды он занял у меня денег и купил хорошую пленочную кинокамеру с полным набором оптики. По затратам – аналогично покупке БМВ 5.

В срок Тарас деньги не отдал, хотя снимал много рекламы. Но не суть.

Шли годы. Поначалу Тарас находился в поле зрения, потом исчез совсем. Перебрался на постоянное проживание из Москвы в Киев.

Я внутренне оправдал для себя это тем, что Тарас видно еще в долги залез или беда какая.

Короче говоря: забыл, обиды не затаив.

Но недавно леший меня попутал к нему припереться в полночь домой. Просто я редко тогда бывал в Киеве и по приезду обычно старался всем друзьям «засвидетельствовать». А тут еще я и премию «Лучший актер 2013 года» получил. Вот и заехал к Тарасу.

Он повел себя странно – заперся в доме и принялся в меня стрелять из ружья. А поскольку Тарас с ружьем обращаться не умел, он попутно прострелил себе ногу и умудрился как-то поджечь штору на первом этаже. Там же находилась его напуганная насмерть дочь, двенадцати, кажется, лет.

Тарас, заливаясь кровью, то стрелял в мою сторону, то водой из ведра пытался потушить пожар. Дочку он заставил бежать на второй этаж, в комнату как раз над кухней, где газовый распределитель.

Я это понимал, но ничего сделать не мог, потому что Тарас так истерил, что соваться было самоубийством.

Пока я, скрывшись за беседкой, вызывал по телефону пожарных и медиков, да пока они добрались, от дома ничего не осталось.

Еще через два часа, уже на рассвете, милиция мне разрешила осмотреть пожарище, вместе с судмедэкспертом. Среди прочего обгорелого хлама я нашел подборку журналов «Столица», где когда-то работал журналистом. В то время мы с Тарасом снимали комнаты в одной коммуналке на Петровско-Разумовской.

Конечно, это лишнее подтверждение тезису: если хочешь потерять друга, дай ему взаймы. Надо просто дарить, а там как пойдет.

Это всё понятно.

Но меня поразил уровень безумия, до которого может довести нечистая совесть. То есть, всё это время он «накручивал» себя по поводу этого долга, про который я давно забыл! Других причин стрелять в меня не вижу до сих пор.